Отряд - Андрей Посняков

Точно такие же вопросы секретарь задал и остальным. Прохор с Митькой, естественно, тоже прикинулись польскими дворянами, назвавшись, впрочем, собственными именами - вряд ли здесь имели достаточные сведения о Польше!

А вот месье Вальен, похоже, сказал все честно, да ведь он и не мог соврать, даже если б и очень хотел - в данной местности его наверняка многие хорошо знали.

- Отлично, господа, отлично. - Закончив, месье Гарани поклонился и, проворно собрав пожитки, удалился в сопровождении стражей.

- Ну, ни черта не понимаю, прости Господи! - по-русски выругался Прохор. - Ну и допрос! Зачем ему понадобились наши дедушки и прадедушки? Вот дурень!

- Нет, он как раз очень умен, - задумчиво перебил Митрий. - Для них сейчас главное - установить наше дворянское происхождение, в этом вся загвоздка. Если установят - точно извинятся, отпустят, а если нет… А, Иван?

- Надо вспомнить, кто может его подтвердить… Эх. - Иван с досадой махнул рукою. - Как же я не подумал об этом! Ведь точно - будут проверять, а это может затянуться надолго…

- Да зачем же?! - взорвался Прохор. - Какая им разница - дворяне мы или нет?

- Э, нет, братец! - тут же возразил Иван. - Очень многое от того зависит, это ведь не Русь-матушка. Здесь любой дворянин - даже самый нищий экюйе - человек благородный. Его нельзя подвергать телесным наказаниям, а нужно обращаться вежливо, и следствие вести честно.

- Следствие? Да что ж мы такого сделали-то?

- Если нас примут за бродяг - это уже преступление. - Иван хмуро почесал заросший щетиною подбородок. - Ну, не казнят, как, к примеру, в Англии, однако на галеры отправить могут.

- Да почему?!

- Отвечу, Проша, как студент-юрист: по Муленскому ордонансу одна тысяча пятьсот шестьдесят шестого года от Рождества Христова.

- Что еще за ордонанс такой?

- Против подозрительных бродяг, Прохор.

Друзья задумались. Правда, и на этот раз долго скучать им не дали. Лязгнул засов:

- Дэмьен Вальен, выходи!

- Я, да?

- Ты-ты! Да побыстрее давай!

Вздохнув, Дэмьен грустно кивнул и вышел вслед за стражей. Не прошло и пяти минут, как его счастливая физиономия заглянула в решетчатое окно:

- А меня ведь отпустили, парни! Честное слово, отпустили. И вас отпустят. Встретимся за деревней - этакое дело надобно хорошенько спрыснуть у Алена! Я буду вас ждать, лады?

- Лады. - Друзья несколько воспрянули духом. - Только не забывай, нам в Шербур надо!

- Не забуду! - Отцепившись от прутьев решетки, счастливый пропойца спрыгнул на траву вниз и скрылся за деревьями сада.

- Во! - покачал головой Митрий. - Может, и нам так вот свезет?

Прохор перекрестился:

- Помоги, Богородица Тихвинская!

Мэтр Окюлер задумчиво проводил взглядом убегающего бродягу. Этот был бы восемнадцатым. А в прошлом году было шестнадцать. Негоже прибавлять, даже на двух человек - где сразу два, там потом и требовать будут больше.

- Что такое? - Чиновник обернулся на слабый стук. - А, это ты, Гарани? Ну, чего-нибудь выслушал?

- Они говорили на каком-то странном языке, господин помощник. Может, и вправду - поляки?

- Поляки? - Экюлье усмехнулся. - А мне вот почему-то кажется, что это - еретики с юга! Говор у них - ну, точно как в Лангедоке, уж ты мне поверь, довелось слышать.

Секретарь почтительно кивнул.

Чиновник задумчиво прошелся по кабинету:

- Даже если они и дворяне, то - южные. Ах, Гарани, от них прямо-таки разит гугенотами!

- У вас великолепный нюх на еретиков, сударь!

- Сколько еретиков у нас было в прошлом году?

- Э… Шестеро, господин помощник.

- А в отчете?

- И в отчете - шестеро, вы же сами тогда сказали…

- Шестеро, - помощник вздохнул. - А в этом году - уже семь. Плюс еще три - десять!

- Очень хорошо, месье!

Мэтр Окюлер насмешливо посмотрел на секретаря:

- Чего ж хорошего? В этом году мы укажем десять еретиков, а в следующем сколько укажут ловить - пятнадцать? Двадцать? Оно нам надо?

- Так, значит, этих отпускаем? Или - задерживаем для проверки?

- Ни то ни другое, - усмехнулся чиновник. - Слишком уж они ушлые - от таких могут быть проблемы. А потому поступим, как велит нам Муленский ордонанс Божьей милостью короля Карла. Как раз для статистики нам нужно трое бродяг, ни больше, ни меньше.

Глава 20

Большой кутюм Нормандии

На воле я, друзья, гуляю снова,

А все-таки томился под замком.

Ну до чего ж судьба ко мне сурова!

Но благ Господь. Сменилось зло добром.

Клеман Маро. «Совершенное рондо»

Август-сентябрь 1604 г. Шербур - Онфлер

Каторжная тюрьма Шербура представляла собой тесный и на редкость зловонный подвал с земляным полом и охапками старой сырой соломы, на которой, с разной степенью удобства, и располагались каторжники - человек двадцать, в большинстве своем забитые, отчаявшиеся люди, вовсе не походящие обликом на закоренелых преступников. В основном бродяги, конечно, хотя попадались и явные разбойники, и даже один брачный аферист, с которым новые узники - Иван, Прохор и Митька - общались куда как больше, нежели с другими, больно уж человек попался хороший, общительный и приятный с виду парень - приятный, это насколько можно было судить по слабому лучу света, пробивавшемуся в небольшое, забранное толстой решеткой оконце под самым потолком.

Собственно, аферист, едва увидев новеньких, представился первым. Встал, галантно поклонился, гремя цепями, даже попытался было снять воображаемую шляпу, но не смог - цепь оказалась короткой. Тем не менее улыбнулся каторжник вполне дружелюбно:

- Жан-Мари де ла Май, многоженец, да и вообще - большой любитель женщин.

- Так вы дворянин? - услыхав звучную фамилию, удивленно переспросил Митрий. - Дворянин - и здесь?!

- К сожалению, эти проклятые судейские совсем осатанели. - Де ла Май пожал плечами. - Не доверяют слову дворянина! Требуют в подтверждение титула какие-то там бумажки.

- А какой у вас титул?

- Граф, конечно! - приосанился каторжник. - Ну, не маркиз же! Эти маркизские титулы, знаете ли, в Париже продаются по пять ливров за штуку.

- Неужели по пять ливров? - улыбнувшись, вступил в беседу Иван. - Не дороговато ли будет, месье?

- О, нет-нет… А вы, я вижу, тоже из благородных. Наверное, откуда-то с юга?

- Из Лотарингии. - Митрий побыстрей встрял в беседу. - На юге-то, известно - одни гугеноты, мы к таким не относимся!

- Ах, ну как же, как же! - звеня цепями, расшаркался новый знакомец, еще раз поклонился, а затем задвинул длинную и цветистую речь о дворянской гордости, женщинах и «гнусном племени мелких и мстительных пигмеев» - судейских.

К явному удовольствию оратора, Митрий слушал, развесив уши, однако его привлекала скорее форма, чем содержание речи.

«Гнуснопрославленный лжесудьишка», «обезьяноподобный прелатишка, склонный к мерзким забавам», «пресытившаяся бумажная тварь» и «алчные черви, пожирающие законы Франции» - это были еще не самые яркие эпитеты сего продолжительного монолога.

Прохор его не слушал - большей частью не понимал, а что понимал, так в то и не собирался вникать - не любил болтунов.

Иван тоже не столько слушал, сколько пристально наблюдал - и вовсе не только за де ла Маем - если это была настоящая фамилия Жана-Мари. Молодой, ладно скроенный, с буйными черными кудрями, обрамляющими нарочито бледное лицо красавчика сердцееда, граф - или псевдограф - вовсе не казался пустым напыщенным щеголем. О, нет! Он явно был опасен! Глаза - темные и прищуренные - смотрели уж чересчур пристально, а в манере держаться преобладали повадки бретера. И не только это… Вернее, не только сам Жан-Мари… Еще и другие. Их отношение. Сидели, слушали, кивали - никто даже не пикнул! Что, так уважали «графа»? Или просто-напросто боялись? Тогда наверняка у этого красавчика в подвале должны быть сообщники… хотя бы во-он тот верзила с жутким шрамом через все лицо. Кажется, Иван его уже где-то видел… точно ведь видел, только вот где? Ладно, не суть… Кроме верзилы на роль сообщников, пожалуй, тянула еще пара типов: вон тот, угрюмый, в углу… или этот вот юный субъект с подбитым глазом. Ишь, как они смотрят… Как ловят каждое слово…

- Ну вот в общих чертах и все, что я хотел бы сказать. - Закончив речь, де ла Май улыбнулся. Надо признать, даже если он был фальшивым графом - а, скорее всего, именно таким образом и обстояло дело, - но тем не менее говорил хорошо. По всему чувствовалось - учился ораторскому мастерству у кого-то знающего… или сам не так давно был студентом.

- Прекрасная речь, ваше сиятельство! - первым зааплодировал нагловатого вида юнец с подбитым глазом.

Парня тут же поддержали верзила и угрюмый, а за ними - и все остальные узники. По всему подвалу зазвенели цепи.