Ученик пекаря - Джулия Джонс

— Войдите, — молвила она, и Мейбор, войдя в роскошный чертог, низко поклонился ей.

— Желаю вам доброго дня, ваше величество.

— О, лорд Мейбор! — Королева ласково улыбнулась ему и протянула руку, которую Мейбор поднес к губам. — Меня глубоко огорчило известие о несчастье, случившемся в вашей комнате. Скажите, лорд Мейбор, не догадываетесь ли вы, кто мог совершить это бесчеловечное деяние?

— Ума не приложу, ваше величество. — Он подозревал, что королева знает больше, чем говорит.

— Какая трагедия! Мне сказали, что вы этой ночью спали не у себя. — Королева налила им обоим вина и пригласила Мейбора сесть.

— Да, я спал... в другом месте. — Случай был неподходящий, чтобы упоминать о дочери.

— Вполне понятно, отчего вам не захотелось спать в своей кровати. — Королева подала Мейбору кубок. — И поэтому я решила сделать вам подарок.

— Подарок, ваше величество? — Королева никогда еще не была к нему столь милостива — она сама налила ему вина, а теперь еще хочет подарить что-то. Мейбор насторожился. Такое радушие необычно для королевы — уж не хочет ли она сообщить ему дурную весть?

— Я приказала забрать вашу кровать и сжечь ее, а взамен дам вам новую. Это прекрасная резная кровать, изготовленная большими мастерами более двухсот лет назад. Город Исро преподнес ее нам с супругом в день нашей свадьбы.

— Ваша щедрость ошеломляет меня, ваше величество. — Мейбор знал, о какой кровати она говорит. Эта вещь стоила целое состояние — она была вырезана из ценнейшего темного дерева и украшена золотом и драгоценностями. Его подозрения усилились: с чего это королеве вздумалось сделать ему столь роскошный подарок?

— Вы будете спать в ней этой же ночью, лорд Мейбор. — Королева заздравным жестом подняла кубок. Выпив вина, она немного изменилась в лице и прошлась по комнате, остановившись у окна. Некоторое время она молчала, глядя на двор за окном, и наконец сказала: — Боюсь, что должна огорчить вас, лорд Мейбор. — Она по-прежнему не смотрела на него. — Я не могу более продолжать поиски вашей дочери. Гвардия нужна мне для иных целей.

— Понимаю, ваше величество. — Мейбор окончательно убедился в том, что кровать и милостивый прием должны были подсластить ему это известие.

— Вот уже почти месяц, как ищут ее, и завтра я отзываю моих гвардейцев. — Королева наконец обернулась к нему. — Мейбор, даже если бы Меллиандра теперь и нашлась, я не смогла бы благословить эту помолвку. Невеста моего сына должна быть безупречна. Мы не знаем, где была ваша дочь все это время и с кем общалась. Будущая королева, которая займет мое место, должна иметь незапятнанную репутацию. Мой сын не может обручиться с вашей дочерью. — Королева склонила голову. — Мне очень жаль, лорд Мейбор, но таково мое решение.

— Как будет угодно вашему величеству, — ответил Мейбор, стараясь говорить твердо. — Могу ли я узнать, кого вы прочите на место моей дочери?

— Вы первым узнаете имя невесты, когда таковая найдется, — с непонятной Мейбору резкостью сказала королева. — Надеюсь, мне нет нужды говорить вам, лорд Мейбор, сколь высоко я ценю вашу неизменную преданность и поддержку. — Это было самое большое извинение, какое могла позволить себе королева. Этими словами она просила Мейбора смириться с ее решением и остаться верным ей. Она нуждалась в его поддержке, но он не собирался ни в чем уверять королеву: они оба знали, что его верность стоит дороже, чем украшенная самоцветами кровать.

— Я хорошо знаю, ваше величество, сколь многое зависит от моей преданности. — Он помолчал, чтобы дать ей вникнуть в истинный смысл его слов. — И могу обещать вам, что ничего не стану предпринимать второпях. — Он низко склонился, прошуршав шелком одежд. — А теперь, с позволения вашего величества, я хотел бы удалиться.

Идя к двери, он украдкой оглянулся и увидел позади весьма озабоченную женщину.

Баралис шел на встречу с новыми наемниками. Кроп условился, что они будут ждать его вблизи убежища. Из первого отряда только трое могли быть пригодны, и только Трафф, вожак, остался полностью цел и невредим. Баралис знал, как люто ненавидит его Трафф и как жаждет от него освободиться, но не собирался выпускать наемника из своих когтей. Траффа может освободить только смерть.

Баралис воспрянул духом. С Мейбором и горничной все прошло успешно — весь замок толковал об этом. Удачу дополняло то, что девица спала также и с сыном Мейбора, — это непременно вызовет какие-то трения между отцом и сыном. Быть может, стоит даже поговорить с Кедраком — никакого напора, так, легкая разведка: оскорбленный сын может стать ценным союзником против отца. Поживем — увидим, решил Баралис. Сам он не имел семьи, и ему трудно было судить о прочности семейных уз.

Баралис почти что жалел Мейбора. Найдя девушку, тот, должно быть, испытал недурную встряску, а сегодня, если Баралис судит верно, Мейбор получит еще один удар. Баралис знал, что королева вызвала Мейбора к себе, и сильно подозревал, что речь у них пойдет о невозможности назначенной ими помолвки. Да и пора бы — осталось всего два дня. Даже если злополучная девушка найдется, ее уже, вероятно, не успеют доставить в замок к сроку.

Бедняга Мейбор — все вышло не так, как он задумал! Баралис с насмешливым участием покачал головой. Мейбор потерял и дочь, и любовницу, и случай посадить на престол нового короля, а возможно, и привязанность своего старшего сына. За ним нужен будет неусыпный надзор. Мейбор питает не меньшую страсть к мщению, чем сам Баралис, и непременно попытается отомстить врагу.

Еще несколько дней — и планы Баралиса осуществятся. Королева, хоть и с большой неохотой, пригласит его к себе. Им есть о чем поговорить. Она проиграла пари и должна платить. Баралис сознавал, что поставил ее в трудное положение: ей пришлось вернуть свое слово Мейбору, человеку, на которого она опиралась, чтобы держать в повиновении лордов более низкого звания. К тому же Мейбор жертвовал большие суммы на войну с Халькусом, не говоря уж о его людях и его землях, где велись бои.

Королева, должно быть, сейчас пребывает в тревоге, не зная, как уплатить свой долг и при этом сохранить преданность Мейбора. Но Баралис ни на миг не сомневался, что она сумеет это сделать: она не новичок в государственных делах. По правде говоря, она куда лучший политик, чем был ее несчастный хворый муженек даже в лучшие свои годы.

К убежищу Баралис предусмотрительно шел через лес. Незачем новым наемникам знать о его укрытии, пока они не поступят к нему на службу. Он уже видел их вдалеке — и они тоже наверняка смотрят на него: они, как и все, кто побыл в Харвелле хоть день, должны были наслушаться всяких россказней о нем. Они немного побаиваются, держатся начеку и с опаской глядят на него, идущего к ним в своих черных одеждах.