Рыцарь - Джуд Деверо

Дуглесс посмотрела на Николаса, на его красивое лицо, заглянула в ярко-голубые глаза, коснулась пальцами мягкой темной бородки.

– И они отрубили тебе голову… – шепотом договорила она, моргая, чтобы согнать с глаз слезы. Николас поцеловал ее в ладонь.

– После твоей… – продолжала Дуглесс, опять отворачиваясь от него и понурившись, – после твоей казни Роберт Сидни шантажом вынудил Летицию выйти за него замуж. Он думал, что теперь сумеет посадить своего сына от нее на английский престол, да только красотка Летиция, женщина, из-за которой погиб настоящий мужчина, оказалась бесплодной! Никаких детей она иметь не могла! – И, пожав плечами, Дуглесс добавила:

– Ли говорил, что это – ирония судьбы: Летиция погубила семейство Стэффорд ради ребенка, которого ей не суждено было иметь!

Некоторое время они сидели молча, затем Николас спросил:

– А что сталось с моей матерью? Повернувшись к нему, Дуглесс ответила:

– Королева конфисковала все владения Стэффордов, и Роберт Сидни побудил леди Маргарет выйти замуж за Дики Хэарвуда.

– За Хэарвуда?! – с отвращением переспросил Николас.

– Да, – повторила Дуглесс. – У нее был выбор: либо выйти замуж, либо умереть голодной смертью. Королева предоставила Сидни права на пару твоих поместий, а потом кто-то спихнул твою мать с лестницы, и она сломала себе шею! – Она помолчала, дав время Николасу справиться с дыханием, а затем договорила:

– После этого никаких Стэффордов не осталось: Летиции удалось всех вас извести под корень!

И, подняв голову, она посмотрела на пего: Николас был бледен.

Он поднялся со скамьи и подошел к зеленой изгороди, постоял там, обдумывая услышанное, потом повернулся к Дуглесс и проговорил:

– Да, все, о чем ты рассказываешь, быть может, и случилось когда-то, но не могло бы произойти сейчас!

Все ясно: он хочет сказать, что сейчас ничто не мешает его браку с Летицией! Ярость так и забурлила у нее в крови!

– Надеюсь, теперь, все узнав, ты не совершишь такую глупость, не станешь жениться на ней. Или все-таки женишься?!

– Но рассказанное тобой не могло бы произойти сейчас! – возразил он. – Арабелле я ребенка не делал, так что у Роберта нет оснований ненавидеть меня. Кит жив, и у меня нет причин собирать войско, а уж если этим придется заниматься Киту, то, можешь быть уверена, я сперва обращусь к королеве и испрошу высочайшего повеления.

– Послушай, Николас! – воскликнула Дуглесс, вскакивая. – Ты разве не понимаешь, что будущее тебе знать не дано?! Когда ты являлся ко мне, в мою эпоху, в книгах было написано, будто ты умер за три дня до казни, но после твоего возвращения в прошлое в них повествовалось уже о твоей казни! Историю ведь так легко переделать! Если ты все же женишься на Летиции, то что же, я по возвращении прочту о том, что Кита убили как-нибудь иначе, да?! И, возможно, Летиция придумала еще какой-нибудь способ организовать твою казнь? А может быть – и это вполне вероятно! – она сыскала себе в помощники кого-нибудь еще?! Я совершенно уверена, что найдутся и другие мужчины, имеющие хорошеньких жен и сильно ненавидящие тебя!

Николас не мог не улыбнуться ее последним словам и сказал:

– Ну, такие мужчины, безусловно, найдутся! Один, а то и два!

– Ты напрасно так шутишь! – вскричала Дуглесс. – Я говорю с тобой о вещах, прямо относящихся к твоей жизни и смерти, а ты надо мной насмехаешься!

Дуглесс вся напряглась и замерла. Пытаясь привлечь ее к себе и обнять, Николас сказал:

– Дорогая моя, это замечательно, что ты так обо мне заботишься, замечательно и то, что предупредила меня обо всем! Отныне я стану проявлять особую осторожность!

– Ты рассуждаешь как все мужчины! – В голосе ее звучала плохо скрываемая ярость. Она резко отстранилась от него и продолжала:

– Ты, стало быть, считаешь, что ни одна женщина не сможет причинить настоящего вреда такому, как ты, – верно? И потому насмехаешься надо мной! Почему бы тебе вдобавок не подмигнуть мне, не погладить по голове, а? И почему бы не посоветовать вернуться к своему шитью и предоставить мужчинам, столь способным на понимание, решать вопросы вроде тех, что касаются жизни и смерти?!

– Ну, Бога ради, Дуглесс! – взмолился он, протягивая к ней руки.

– Не прикасайся ко мне! Сбереги объятия для твоей очаровательной Летиции! Скажи только: неужели красота ее стоит того, чтобы весь род Стеффордов прекратил свое существование? Чтобы умерли ты и твоя мать?

Руки у Николаса как-то бессильно повисли, и он сказал:

– Да если я сообщу всему нашему семейству и дому Калпинов, что решил нарушить клятву, не жениться, потому что некая женщина из будущего утверждает, будто моя невеста может потом прикончить всех Стэффордов, меня сочтут просто глупцом; а с тобой… с тобой обойдутся не слишком-то хорошо!

– Значит, ты жизнью готов пожертвовать, только бы о тебе дурно не говорили, да?

Сжав руки в кулаки, Николас мучительно искал способ растолковать ей, к чему может привести его отказ жениться.

– Разве у вас там, в вашем веке, вы не заключаете контрактов? – спросил он. – Ну, таких законных сделок на бумаге?

– Разумеется, заключаем, – отозвалась она. – Мы заключаем договоры и контракты на все на свете, в том числе и брачные контракты подписываем, но при этом в брак следует вступать по любви, а не…

– Но мы не вступаем в брак по любви, мы не можем этого себе позволить! – воскликнул он. – Погляди вокруг. Ты видела, сколько всякого добра в этом доме? И это лишь один из домов, которыми владеет мое семейство! И богатства эти появились у нас, потому что предки мои женились и выходили замуж ради поместий, а не по любви! Мой дед, например, женился на сущей мегере, но она принесла с собой в приданое три дома и полным-полно посуды!

– Да, Николас, эти рассуждения я понимаю, но брак… брак – это нечто такое интимное! Это не то, что заключить контракт на какую-нибудь работу: брак предполагает любовь и детей, и еще – дом, и чувство защищенности, и приобретение друга! – возразила Дуглесс.

– Стало быть, можно жить в нищете, зато с тем, кого любишь! – парировал Николас. – А что, эта самая «любовь» будет кормить тебя, одевать, поддерживать тепло в доме зимой?! Брак-то и подразумевает куда большее, чем то, о чем ты говоришь! Но ты бедна, и поэтому понять этого не способна!

– К твоему сведению, я вовсе не бедна! – воскликнула Дуглесс, и глаза ее засверкали от гнева. – Совсем даже не бедна! Наша семья очень богата, и денег у нас полно. Но это вовсе не означает, что я не хочу любви и готова продаться за высокую цену!

– Каким же образом твое семейство приобрело свои богатства? – тихо спросил Николас.

– Я толком не знаю, – ответила она. – У нас они как-то всегда были… Мой отец говорил, что наши предки вступали в брак… – Тут она запнулась и посмотрела на него.