Антология современной польской драматургии - Ксения Старосельская

МАТЬ. Американские фильмы хорошие. Я всегда плачу. Всегда плачу. Это потому, что на английском.

КАРОЛИНА. Ты дала мне пощечину.

МАТЬ. Так делают в фильмах.

КАРОЛИНА. Было больно.

МАТЬ. А кто теперь тебя захочет?! Даже хромой пес не позарится!

КАРОЛИНА. Был кое-кто, кто хотел.

МАТЬ. Такой тощий, оборванец.

КАРОЛИНА. Мы сидели, закрывшись в комнате, а ты готовила нам бутерброды. Входила без стука. Хотела застать нас врасплох. Зачем? Ты думала когда-нибудь о том, что было бы, если бы ты нас застукала? Мои раздвинутые ноги и его голый зад. Зачем, скажи? Ты думала: моя дочь — настоящая шлюха.

МАТЬ. Я готовила бутерброды. С сыром и помидорами. Немного соли.

КАРОЛИНА. А ты? Ты любила отца?

МАТЬ. Конечно! Любила. Стирала ему столько лет, готовила. Боже, чего я ему только не готовила. Прием на шестьдесят персон. Все в той крохотной кухоньке. Но я справлялась. Заливное из рыбы, свинина со сливами, запеченная картошка, горящее мороженое. Когда был на диете — отварная рыба, овощи, черный хлеб.

КАРОЛИНА. Я нашла твои письма.

МАТЬ. Какие письма?

КАРОЛИНА. В шкафу под одеждой. Старые письма, перетянутые красной лентой.

МАТЬ. Они ничего не значат.

КАРОЛИНА. Кто тебе их писал? Не отец.

МАТЬ. Прыщавый… Он писал мне стихи. Смешно, я забыла об этом.

КАРОЛИНА. «Я сохну от тоски, считаю дни, как твои родинки. День цеплялся за ночь, словно мои пальцы…»

МАТЬ. «…Лепившие тебя заново… И если бы ты не сбежала…»

КАРОЛИНА. И если бы ты не сбежала…

МАТЬ. Глупости! Лепившие… Ерунда какая-то.

КАРОЛИНА. Ерунда.

МАТЬ. Я отца любила, с отцом жила, отцу рубашки гладила.

КАРОЛИНА. У тебя есть родинки?

МАТЬ. Кажется, есть несколько.

КАРОЛИНА. Я не знаю твоего тела. Если бы нужно было тебя нарисовать, я бы изобразила тебя в коричневой юбке и бежевой блузке. Так я рисовала тебя в детском саду. Больше ничего не знаю.

МАТЬ. А что, я должна была голой расхаживать по дому?

КАРОЛИНА. Ты боялась, что я увижу глаза отца. Он уже на тебя так не смотрел. Тебе нечего было бояться… Ляг рядом. Иди сюда.

МАТЬ. Когда я в последний раз так лежала… Столько беготни. Как белка в колесе.

КАРОЛИНА. У тебя родинка точно там же, где у меня. Под левой сиськой. Раз, два…

МАТЬ. Тридцать четыре… Но сейчас новые появляются. Другие. Больные. На руках. Вот тут, смотри, их много.

КАРОЛИНА. У тебя красивое тело.

МАТЬ. Старое.

КАРОЛИНА. Но красивое. Груди довольно упругие. Я тебя не слишком изуродовала.

МАТЬ. Ты все время сиську сосала… Не орала, как другие дети. Болезненная была. Со слабым сердцем. Спокойная такая. Комочек.

КАРОЛИНА. Ничего не помню. Да и как помнить, если тебя никогда не было рядом.

МАТЬ. Все время на ногах. Столько беготни, дел. А ты не жаловалась.

КАРОЛИНА. Ты осталась одна, мама. Папа есть, но его как будто нет.

МАТЬ. Он есть. Есть. Я рубашки глажу, готовлю. О боже, как давно ко мне никто так не прикасался. Помассируй еще.

КАРОЛИНА. Тут?

МАТЬ. Правее.

КАРОЛИНА. Ты осталась одна. Я не помогу тебе в старости.

МАТЬ. Массируй, массируй, девочка.

КАРОЛИНА. Наверное, это из-за сердца с правой стороны.

МАТЬ. Опять за свое. Ты опять за свое… Как хорошо. У отца пальцы не такие нежные.

КАРОЛИНА. Почему ты от него не ушла?

МАТЬ. Все, что я делала, делала для тебя.

КАРОЛИНА. Не стоило. Видишь, это не окупилось. Я все равно не осталась бы с тобой. Отдала бы тебя в дом престарелых. Грустно, правда? Иди уже и дай мне уйти.

МАТЬ. Не останавливайся. Массируй. Не уходи.

КАРОЛИНА. Слишком поздно, мама.

МАТЬ. Ты посчитала? Посчитала родинки.

КАРОЛИНА. Сорок восемь.

Сцена третья. МАТЬ и ОТЕЦ.

МАТЬ. Что будем делать? Ведь это позор.

ОТЕЦ. Это твоя дочь. Позор. Дикарка. Такую свинью нам подложила.

МАТЬ. Придумай что-нибудь.

ОТЕЦ. Выпишем свидетельство. Авария.

МАТЬ. Так нужно. Так будет хорошо.

ОТЕЦ. Сердце у нее было слабое. Не будет проблем. Сердечный приступ или что-то в этом роде.

МАТЬ. Ну да, эмоции. Правдоподобно — сердечный приступ в такой день.

ОТЕЦ. Я поговорю с врачом. Благодарность и все такое. Я это улажу. Наш дом, наши обычаи.

МАТЬ. I love you.

Сцена четвертая. КАРОЛИНА, МАТЬ, ОТЕЦ.

КАРОЛИНА. Палы-выры папа! Палы-выры мама!

ОТЕЦ. Попалась.

МАТЬ. Я не хочу. Ты опять пил.

ОТЕЦ. У меня очень ответственная работа. Мне нужно расслабляться. Я пью, потому что тогда лучше соображаю.

МАТЬ. Убери руки!

ОТЕЦ. Красавица моя!

МАТЬ. Не трогай меня. Я сегодня не могу.

ОТЕЦ. Ты никогда не можешь.

МАТЬ. Я глажу рубашки.

КАРОЛИНА. Мама, позволь ему, иначе я не рожусь.

ОТЕЦ. Она дело говорит. Покажи сиськи.

КАРОЛИНА. Люди на таких ответственных постах говорят «грудь», папа.

ОТЕЦ. У нее выросли сиськи. Сиськи — это сиськи.

МАТЬ. Племенной бык!

КАРОЛИНА. Начнет бодаться!

МАТЬ. О боже! И что нам делать?

ОТЕЦ. Залетела?

МАТЬ. Залетела. Говорила: мне нельзя.

КАРОЛИНА. Ты родишь меня, мама.

ОТЕЦ. Мы поженимся. Я куплю тебе новое платье.

КАРОЛИНА. Мы будем жить в городе.

ОТЕЦ. Все устаканится.

КАРОЛИНА. Будет хорошо, мама…

МАТЬ. Тихо… Смотри, какая она маленькая в этой кроватке.

ОТЕЦ. Страшно бледная.

МАТЬ. Какая-то холодная.

ОТЕЦ. Оттуда дует.

МАТЬ. Глаза закрывает.

ОТЕЦ. Спит?

МАТЬ. Засыпает…

Сцена пятая.

Запись КАРОЛИНЫ.

Вчера я пошла сдавать кровь. Ты знаешь, как я этого боюсь. Теряю сознание от одной мысли об игле, воткнутой в вену. Пол-литра крови. Она будет течь в чьем-то теле. Жизнь… Я очень боюсь, ты знаешь. Чертовски. Ведь если я умру, то, наверно, вместе со мной умрет все, что я сделала…

Я вызываю жалость, да? Ну и пусть. Не могу преодолеть боль, не могу есть, не могу отдаваться, не могу рано вставать. Это тело меня подставило. Не выполняет основных функций. Поэтому лучше от него избавиться. Ты меня видишь, правда? Я страдаю от того, что слишком хорошо видна. Я — чистой воды декорация.

Однажды, когда ты спал, мне захотелось откусить кусочек твоего уха. Может, тогда я что-то почувствовала бы… Ты проснулся, чтобы отлить. Я не успела насладиться ощущением такой близости… Расстройство личности? Возможно.

Ты еще там? Надеюсь, я тебя не загрузила. Я обещала тебе, что будет круто, но это потом… Пока я застыла без движения. Движется всё, что рядом. Очень быстро. Я чувствую, как начинаю разлагаться. Изнутри. Гнию. Поэтому мне необходима очищающая сила огня. Помни! Ты обещал.

Сцена шестая. КАРОЛИНА и РЕБЕНОК В ЖИВОТЕ.

РЕБЕНОК В ЖИВОТЕ. Сюрприз!

КАРОЛИНА. Ты меня напугал.

РЕБЕНОК В ЖИВОТЕ. Не вовремя.

КАРОЛИНА. Я знала, что ты появишься.

РЕБЕНОК В ЖИВОТЕ. Как я выгляжу?

КАРОЛИНА. Как настоящий мужчина.

РЕБЕНОК В ЖИВОТЕ. Хорошо пошит?

КАРОЛИНА. На тебе сидит отлично.

РЕБЕНОК В ЖИВОТЕ. А сзади?

КАРОЛИНА. Идеально.

РЕБЕНОК В ЖИВОТЕ. Завтра мой великий день.

КАРОЛИНА. Завтра твой великий день.

РЕБЕНОК В ЖИВОТЕ. Первый рейс.

КАРОЛИНА. Первый полет.

РЕБЕНОК В ЖИВОТЕ. Важный экзамен.

КАРОЛИНА. Первая работа.

РЕБЕНОК В ЖИВОТЕ. Первая женщина.

КАРОЛИНА. Не женщина. Еще не женщина.

РЕБЕНОК В ЖИВОТЕ. Еще не женщина… У меня получится?

КАРОЛИНА. Все будет… красиво.

РЕБЕНОК В ЖИВОТЕ (протягивает ей руку). А что тут, видишь?

КАРОЛИНА. Я не умею читать по руке.

РЕБЕНОК В ЖИВОТЕ. Постарайся. Для меня…

КАРОЛИНА. Ты будешь не такой, как все. Лучше.