Хроники объявленного Апокалипсиса - Александр Абердин

От моих слов Тимофей так разволновался, что вскочил на ноги и, всплеснув руками, громко воскликнул:

— Валюша, да, полковник Бекбулатов тебе за солярку не то что пулемёты, пушку со своего любимого танка отдаст! Послушай, если у тебя надеется хотя бы литров двадцать бензина, то я сейчас пошлю в Жайрем двоих парней на мотоцикле и они его мигом сюда доставят. Понимаешь, у нас бензина всего литров тридцать осталось, чтобы заправить бекбулатовский уазик.

Кивнув, я спросила:

— А это не опасно, Тимофей?

— Нет, на мотоцикле не опасно. — Успокоил он меня — Как бы быстро колбиты не бегали, за мотоциклом им не угнаться, а у меня парни лихие, так гоняют на них, что страх божий.

Подумав, я спросила:

— А может быть этому полковнику сразу отвезти полтонны солярки, Тимофей? Бензина у меня хотя и немного, но всё же есть, так что сто литров я дам, ну, а позднее и его у вас будет, хоть залейся. Поверь, для меня это действительно не проблема.

Тимофей вытаращил глаза и испуганно спросил:

— Валюша, ты что, в самом деле фея что ли?

Большая часть бойцов Тимофей уже напилась воды и встала, а точнее селе в боевое охранение на траве метрах в десяти от моего каравана. Один парень ещё наливал воду в вёдра, а человек пять встали справа и слева от своего акима. Как только он спросил, не фея ли я, они подались вперёд с открытыми ртами. Усмехнувшись, я ответила:

— Фея не фея, ребята, но кое-какие чудеса творить умею. Например я могу очистить вашу воду прямо под землёй и тогда те казахи, которые захотят остаться в родных краях, долго не будут знать в ней недостатка. Ещё я могу обеспечить вас самой чистой в мире соляркой, девяносто восьмым бензином, моторным маслом и даже гипоидной смазкой. А вот с антифризом и тормозной жидкостью увы, у меня ничего не получилось.

— Да, хрен с ней, с тормозухой! — Завопил Тимофей — Её у нас на складе рудника бочек триста есть, от неё ведь даже колбиты дохнут. Валюша, да, мы за чистую воду, бензин и дизельку тебя на руках носить станем, фея ты наша ненаглядная.

Я сразу же сделала строгое лицо и сказала:

— А вот этого не надо. Я и сама прекрасно ходить умею. В общем так, Тимофей, вы поможете мне, а я помогу вам. У меня в кунге находится новейший "ПАРМ" и я его оставлю вам, чтобы вы могли отремонтировать всю свою технику. В нём даже есть отличный токарный станок, а сейчас я выставлю твоим парням бензин и дам ключи, чтобы они открыли цистерну с соляркой и залили её в бочки. Вот только пустых бочек у меня нет. Так что пошли кого-нибудь за тачкой, чтобы не переть бочку с бензином на горбу. Сто литров бензина вес всё же нешуточный.

Справа от Тимофея стоял казах чуть выше среднего роста, но такой ширины, что в дверь, наверное, входил боком. Он громко рассмеялся и воскликнул:

— Валюша, да, я её на плече унесу.

Соскользнув вниз, я ужом проползла под токарным станком, потом в жуткой тесноте взобралась под потолок и кое-как протиснулась к заднему люку и, сидя на бочке с бензином, открыла запоры, а затем, упершись в люк ногами, отрыла его и свистнула. Ко мне тут же подбежали Тимофей и силач-казах, который запрыгнул на буксирную сцепку с места. Наверное этот парень был штангистом. Кроме них, волейболистов и баскетболистов, больше никто не умеет так высоко прыгать. Я сдвинулась в сторону и казах, ему было лет тридцать пять, улыбнувшись, сказал мне:

— Валя, за то, что ты привезла моим детям воду, я за тебя кого угодно в клочья порву. Ничего не бойся, мы не звери.

Кивнув, я ответила ему с улыбкой:

— Ты не обижайся, что я веду себя так. Знаешь, пуганая ворона куста боится. Так что извини, но я не могу доверять каждому встречному с первой же минуты. Ладно, забирай бензин и захлопни, пожалуйста люк, он очень тяжелый.

Казах представился и сказал:

— Меня зовут Тенгиз, Валя. Пока ты будешь гостить в Каражале, я буду твоим телохранителем. Меня даже колбиты боятся. Наверное потому, что я, как и они, тоже под волной побывал.

Тенгиз, одетый, как и все бойцы в камуфляж, который на нём чуть ли не трещал по швам, легко, как пушинку, подхватил бочку с бензином, вскинул её на плечо и спрыгнул на траву, после чего бегом побежал куда-то в город, а Тимофей поднялся на сцепку и закрыл бронелюк. Я заперла его, вернулась в кабину и снова выбралась на крышу. Тимофей, который уже сидел на форштевне, взволнованным голосом спросил меня:

— Валюша, считай, что самые мощные пулемёты у тебя уже есть. Чем мы ещё можем тебе помочь? Всё, что сможем, сделаем. Поверь, Валюша, из нашего городка всё дерьмо волной вымыло и не обращай внимания на то, что народ у воды вёл себя нервно. Понимаешь, у нас тут каждый глоток был на вес золота. Нам же воду по три, четыре раза через самогонный аппарат приходилось перегонять, чтобы её можно было пить, а она всё равно имела такой вкус, что не приведи тебе Господи. Зато я как только твоей целебной воды выпил, сразу же живот перестало крутить. Ты не представляешь себе, девочка моя, как наши дети мучились. Да, и взрослым тоже нелегко приходилось.

Кивнув Тимофею, я тихо сказала:

— Я сейчас, Тима. — После чего дала команду своему телохранителю — Аргон, гулять. Тут все свои.

Аргон, неподвижно сидевший возле люка, готовый вцепиться клыками в горло любому, кто только попытается меня тронуть, был бы он со мной тогда на складе, никто не позавидовал бы тем кавказцам, моментально спрыгнул на капот, потом на траву пробежался по ней с десяток метров и с весёлым лаем стал кататься по ней, как щенок. Парни, сидевшие в боевом охранении, громко засмеялись, а один достал из кармана кусочек копчёной колбасы, которую так любил мой пёс, подошел к моему псу и стал кормить его, но Аргон сначала посмотрел на меня и только после того, как я кивнула, взял подношение. Я соскользнула в люк, открыла его полностью, после чего убрала помост с пассажирского сиденья и, открыв бронелюк, ведущий в кабину, крикнула:

— Тимофей, заходи. Чайку поставить? Могу, если хочешь, напоить тебя кофе, но он у меня не очень хороший.

— Нет, лучше чаю, Валюша, — сказал Тимофей, поднимаясь в кабину и, оглядев её, воскликнул, — да, у тебя тут просто хоромы! Ты смотри, всё обтянуто красной кожей, а спальник-то какой шикарный. Как же ты на таком грузовике к нам доплыла, Валя?

Я зажгла газ и ответила:

— Тима, не смеши меня. Я этот грузовик сначала целый месяц из под груд всяких телевизоров, холодильников, мебели и прочего барахла, которое бережно раскладывала в степи, выкапывала, а потом целый месяц резала металл болгаркой и навешивала броню. Мне ведь в Москву, к дочери нужно, Тима.

Тимофей удивлённо спросил, садясь в пассажирское кресло: