Нужные вещи - Кинг Стивен

Удивленный, Лестер открыл бумажник. Первое, что бросилось ему в глаза, ударило, как бревно, в солнечное сплетение. Удостоверение офицера полиции Джона Лапуанта.

Какого дьявола Джон Лапуант делал в его машине?!

Все выходные машина была у Салли, услужливо подсказала память. Так какого черта, ты думаешь, он делал в твоей машине?

— Нет, — сказал он. — Нет, не может быть. Она не станет с ним встречаться. Ни за что на свете.

Но она с ним встречалась. Она встречалась с помощником шерифа Джоном Лапуантом больше года, вопреки нараставшей вражде между католиками и баптистами Касл-Рока. Правда, разошлись они еще до скандала с «Ночью в казино», но…

Лестер вышел из машины и начал копаться в кармашках бумажника. Его изумление росло. Вот права Джона, с фотографией, где у него еще маленькие усики, которые он отращивал, ухаживая за Салли. Некоторые ребята называют такие усики «губкощекоталками». А вот охотничья лицензия Джона. Вот фотографии его родителей. Рыболовная лицензия. А вот… вот…

Лестер ошалело уставился на снимок, лежавший в самом низу. Джон и Салли. Парень и его девушка. Они стояли перед какой-то палаткой, напоминающей ярмарочный тир. Они смотрели друг на друга и смеялись. Салли держала в руках пушистого плюшевого медведя. Лапуант, похоже, только что выиграл для нее эту игрушку.

Лестер таращился на фотографию. На лбу у него билась жилка.

Как она его назвала? Лживый ублюдок?

— Кто бы говорил, — прошептал Лестер Пратт.

Внутри вспыхнула ярость. Это произошло мгновенно.

И когда кто-то дотронулся до его плеча, Лестер быстро развернулся, выронив бумажник и сжав кулаки. Он чуть не врезал безобидному заике Слопи Додду, да так, что если бы все-таки врезал, тот бы отлетел на середину стоянки, если не дальше.

— Ты-ты-тыренер П-пратт? — промямлил Слопи. Его глаза были величиной с полдолларовую монету, но испуган он не был. Заинтересован, но не испуган. — У в-в-вас в-все в по-порядке?

— Все хорошо, — глухо сказал Лестер. — Иди домой, Слопи. Не надо кататься на скейтборде по стоянке.

Он нагнулся, чтобы поднять бумажник, но Слопи был на два фута ближе к земле и опередил его. С удивлением взглянув на фото Джона Лапуанта на водительских правах, Слопи сказал:

— Уху. Т-тот же са-а-амый п-п-парень.

Он прыгнул на свою доску и собрался уезжать. Лестер успел схватить его за майку. Доска выскочила из-под ног Слопи, покатилась дальше, наткнулась на ямку и перевернулась. Майка Слопи, с эмблемой AC/DC — «Если ты рокер, ты с нами!» — разошлась по шву на вороте, но Слопи не стал возмущаться; казалось, он вообще был не особенно удивлен действиями Лестера, не говоря уже о том, что он нисколечко не испугался. Но Лестер этого не заметил. Лестеру было не до нюансов. Он был из тех больших и обычно спокойных людей, скрывающих под спокойствием резкий, взрывной темперамент — разрушительный торнадо, выжидающий подходящего момента. Есть люди, которые всю жизнь живут и не знают, что в них таится. Но Лестер все-таки обнаружил в себе этот бешеный шторм (или, скорее, наоборот: бешеный шторм обнаружил Лестера) и теперь полностью находился во власти стихии.

Сжав майку мальчика в кулаке размером почти что с брусок консервированной ветчины, Лестер нагнулся к Слопи. Вена в центре его лба запульсировала сильнее.

— Что значит «тот же самый»?

— Это тот же па-парень, что вы-встретил м-м-мисс Ра-ра-рэтклифф после школы в п-пятницу.

— Он встретил ее после школы? — хрипло переспросил Лестер. Он встряхнул Слопи так, что у того клацнули зубы. — Ты уверен?

— Да, — сказал Слопи. — Они у-уехали на вашей м-ммашине, т-тренер Пратт. М-машину вел о-он.

— Вел машину? Сидел за рулем? Джон Лапуант вел мою машину, а рядом сидела Салли?!

— Н-ну этот в-вот, — сказал Слопи, тыча пальцем в фотографию. — П-перед тем как с-сесть, он ее п-п-поцеловал.

— Поцеловал, — пробормотал Лестер. Его лицо окаменело. — Значит, поцеловал.

— О, ка-ка-канечно, — ответил Слопи, и у него на лице расцвела широкая (чуть ли не порочная) улыбка.

Вкрадчивым, бархатным голосом, так не похожим на его обычный тон «давайте им всем врежем», Лестер спросил:

— А она его поцеловала? Как думаешь, Слопи?

Слопи радостно выкатил глаза.

— Я бы с-сказал, что д-да! Они п-просто вз-засос целовались, т-тренер Пратт!

— Взасос, значит, — пропел Лестер своим новым бархатным голосом.

— Аха!

— По-настоящему, без шуток? — уточнил Лестер.

— То-точно.

Лестер отпустил Слопестера (как его называли новые знакомые) и выпрямился. Вена посреди его лба вздулась, как пожарный шланг. Он улыбнулся. Улыбка была неприятной, она демонстрировала намного больше зубов, чем полагается иметь нормальному человеку. Его голубые глаза сжались в маленькие треугольнички. Короткая стрижка стояла дыбом и торчала во все стороны.

— Ты-ты-тыренер Пратт? — спросил Слопи. — Что-то н-н-не т-так?

— Нет, — сказал Лестер Пратт своим новым бархатным голосом. Улыбка даже не шелохнулась. — Ничего непоправимого. — В мыслях он уже схватил за горло лживого, папалюбивого, плюшемедведевыигрывающего, девицекрадущего, дерьмоедствующего лягушатника Джона Лапуанта. Дерьмо, а не человек. Дерьмо, научившее девушку, которую Лестер любил, девушку, даже не разнимавшую губ, когда Лестер ее целовал, целоваться взасос.

Сначала он разберется с Джоном Лапуантом. А потом поговорит с Салли.

Что-то типа того.

— Ничего непоправимого, — повторил он своим новым голосом и скользнул обратно за руль «мустанга». Машина заметно накренилась под двумястами двадцатью фунтами живого веса, уместившимися в водительском кресле. Лестер завел двигатель, мотор издал несколько голодных тигриных рыков, и машина сорвалась с места, взвизгнув шинами. Слопестер пошел к своему скейтборду, кашляя и театрально отмахиваясь от пыли.

Воротник его старой майки был полностью оторван и теперь болтался на торчащих ключицах Слопи, как круглое черное ожерелье. Мальчик улыбался. Он сделал все, как сказал мистер Гонт, и сделал безупречно. Тренер Пратт как будто совсем рехнулся.

Сейчас можно было вернуться домой и посмотреть на чайник.

— Н-но я все ра-а-авно хотел б-бы пе-перестать заикаться, — заметил Слопи, не обращаясь ни к кому конкретно.

Он вспрыгнул на скейтборд и уехал.

15

Шейле пришлось попотеть, чтобы соединить Алана с Генри Пейтоном — ей даже показалось, что она потеряла связь с Генри и теперь придется ему перезванивать, — и как только она завершила все технологические операции, загорелся сигнал персонального телефона Алана. Шейла отложила сигарету, которую собиралась прикурить, и подняла трубку.

— Полицейское управление округа Касл, номер шерифа Пангборна.

— Привет, Шейла, мне надо поговорить с Аланом.

— Полли? — Шейла нахмурилась. Она сразу узнала Полли, но впервые слышала, чтобы та говорила так, как сейчас: холодно и отрывисто, как секретарша в большой компании. — Это ты?

— Да, — сказала Полли. — Мне надо срочно поговорить с Аланом.

— Ой, Полли, сейчас нельзя. Он разговаривает с Генри Пейтоном…

— Поставь на ожидание, — перебила ее Полли. — Я подожду.

Шейла разволновалась:

— Ну… ой… Я-то поставлю, но это будет сложнее. Понимаешь, Алан как бы… на выезде. Я Генри через рацию пустила.

— Если пустила Генри, сможешь и меня с ним связать, — холодно сказала Полли. — Так?

— Да, но я не знаю, сколько времени…

— Мне не важно, сколько они будут разговаривать, — заявила Полли. — Поставь меня на ожидание, и когда они закончат, соедини с Аланом. Я бы не стала настаивать, но это действительно важно, ты же знаешь, Шейла.

Да, Шейла знала. Но она знала и другое: Полли начала ее пугать.

— Полли, с тобой все в порядке?

Последовала длинная пауза. Потом Полли ответила вопросом на вопрос:

— Шейла, ты печатала для шерифа Пангборна какие-нибудь письма, адресованные в Детский фонд Департамента социального обеспечения в Сан-Франциско? Или, может, видела конверт с таким адресом?