Пылающий Эдем - Белва Плейн

– Не могла представить, что ты скучаешь без них.

– Я скучаю по Агнес. Я думаю о ней.

– Да, она была добра к тебе, должна признать, хотя ей и платили за это. Она хорошо обеспечена и довольна жизнью. Нам теперь нужно устроить тебя.

Некоторое время они шли молча, затем Марсель снова заговорила:

– Анатоль и я много думали. Тебе нужно выйти замуж и побыстрее. Для тебя это лучше всего. Да и что еще женщине нужно? Ты, конечно, думаешь – и это она говорит о замужестве! Но ты – не я. Ты знаешь, откуда я. С Анатолем мне хорошо, хотя он и не женится на мне. Да, я бы хотела быть уважаемой замужней дамой, но это невозможно. А у тебя все по-другому.

– Странно. То же самое говорила и Агнес.

– Конечно. Она реалистка. Неграм приходится быть реалистами. Они знают, как устроен мир и по каким законам.

Молодая пара прошла мимо них и вошла в парк. Отец нес на плечах маленького ребенка. Глядя им вслед, Ти с горечью сказала:

– Кто на мне женится? Кому я нужна? Марсель остановилась:

– Бог мой, какие глупости у тебя в голове! Ты что, собираешься рассказывать кому-то, что с тобой случилось? – Затем, уже спокойнее, она продолжила: – Послушай, Тереза, тебе не повезло, сильно не повезло, и чем скорее ты об этом забудешь, тем лучше для тебя. Запрячь эти мысли подальше. Ты думаешь, что каждая девушка, которая выходит замуж за герцога, приносит ему нотариально заверенную историю своей жизни? Женщины должны быть хитрыми, Тереза. Никогда до конца не открывай свою душу мужчине. Любой мужчина, который узнает о тебе всю правду, выбросит тебя, как использованную салфетку. Этот мир несправедлив к женщинам. Мужчина может говорить тебе, что любит твою душу, на самом деле он любит только твое тело, юное и чистое, твои волосы, твои груди и ленточки на твоей кокетливой шляпке. Запомни это.

– Как это печально, – сказала Ти. А еще она поняла, что если бы когда-нибудь Джулия поговорила с ней откровенно, она сказала бы ей то же, что и Марсель.

– Думай так, если хочешь, но изменить все равно ничего нельзя.

– Ты уже, кажется, начинаешь чувствовать себя лучше, – заметил в тот вечер Анатоль и, не дожидаясь ответа, сказал: Подойди, я хочу тебе кое-что показать. Я его закончил.

На картине, уже заключенной в раму, сидела девушка: простой силуэт в шерстяном коричневом платье, лицо наполовину скрыто под водопадом густых волос, застывшие, узкие, бело-голубые ладони покоились на выпуклости ее живота; картина дышала покоем, которого она тогда не испытывала.

– Мне кажется, я так не выглядела.

– Может, мне не нужно было показывать ее тебе?

– Ничего. Я никогда не смогу от себя спрятаться? Красновато-коричневые глаза Анатоля заискрились улыбкой:

– Ты взрослеешь. Несколько месяцев назад тебе было шестнадцать, а разум у тебя был, как у двенадцатилетней девочки. А сейчас ты стала старше своих лет. Ты, действительно, изменилась, Тереза.

Да, подумала она, изменилась или, по крайней мере, меняюсь сейчас.

– Думаю, что ты уже готова, – продолжил Анатоль.

– Готова к чему?

– Я хочу, чтобы ты познакомилась с одним молодым человеком. Он американец. Он брокер и коллекционер. Я с ним познакомился таким образом. Последние годы он приезжает сюда летом.

Она помолчала минуту или две, прежде, чем ответила:

– Я знаю, почему вы это делаете.

– Да, – мне кажется, если, конечно, получится, что он подходящий человек для замужества.

– Нет, я имею в виду почему. На самом деле вы в это не верите.

Ти поразилась своим словам. Всего несколько месяцев назад она даже не думала о таких вещах, как «подойти» кому-нибудь, не говорила ни с кем так открыто, как сейчас. Теперь в ней действовало желание выжить.

– В вас два человека, – сказала она. – Один – это вы, художник, который живет, как вы живете, и верит в то, во что вы верите, другой – практичен, как весь мир. Вы делаете это, потому что Дедушка хочет, чтобы вы сделали это для меня.

– Неплохо, – засмеялся Анатоль. – Значит, ты встретишься с ним. Он здоров, порядочен и у него достаточно денег, чтобы обратить внимание на тебя, а не на твое приданое. Его зовут Ричард Лютер.

Когда она увидела его в первый раз, прекрасно одетого и явно не «в своей тарелке» в студии Анатоля, она подумала, что Анатоль совершил дурацкую ошибку. Этот светловолосый, уверенный в себе молодой мужчина с непринужденной улыбкой, с видом человека, который всегда получает желаемое, не может заинтересоваться ею, и она ему не подходит. Весь мир, а в особенности Париж, был полон жизнерадостных, решительных девушек, которые знали себе цену, знали, как жить. Что ему Ти Фрэнсис? Она протянула руку, избегая его взгляда.

Позже Марсель сказала ей:

– Анатоль был прав. Честно сказать, я думала, вы не подойдете друг другу. Но ты ему понравилась. Он хочет пригласить тебя завтра в театр.

Они посмотрели пьесу, потом вместе поужинали. Он заказал устрицы, малину и шампанское. Он купил яркий букет гладиолусов, который Ти принесла домой.

– Расскажите мне о Сен-Фелисе, – попросил он. – Для меня это такое же неизвестное место, как Патагония или Катманду. Кто там живет? А кругом, наверное, один сахарный тростник? А ананасы у вас есть? А телефоны? Бывают ли грандиозные приемы в имениях? Расскажите мне об этом.

Она засмеялась, обрадованная его любопытством и возможностью что-то рассказать. Отвечая на его вопросы, она поняла, что Сен-Фелис для Ричарда Лютера, а следовательно, и она, – нечто экзотическое, новое. Он был человеком, которому были необходимы перемены, разнообразие и новизна: последние моды, возможность открыть нового художника или отличного повара в маленьком ресторанчике в конце неприметной улочки. Получив все, что возможно, он бросался на поиски нового. Так будет и с ней, угадала она.

Между тем в то лето Ричард дал ей все, в чем она нуждалась, хотя она даже не представляла, что ей это нужно. Он поддержал ее. Жизнью надо наслаждаться. Он был добрым – куски сахара для лошадей-тяжеловозов на улице, щедрым – засыпал ее цветами. Они не сидели на месте: пикник за городом, катание на лодке, скачки, художественная выставка, аукционы, на которых он покупал красивые дорогие вещи, что не удивляло Ти, ведь ее мать тоже любила покупать все необычное.

Она ходила с ним – тихая спутница, наблюдатель, а он с готовностью развлекал ее.

Анатоль вопросов не задавал, этим занималась Марсель.

– Что ты думаешь о Ричарде?

– Не знаю.

– Ты самая странная девушка! Что ты имеешь в виду, говоря «не знаю»?

На самом деле Ти размышляла: не слишком ли он самонадеян? Нет ли чего-то порочного в этом приятном лице с правильными чертами? Так и не разобравшись, она ответила вопросом: