Друзья-питомцы - Мария Александровна Мельникова

•   Среди огромного разнообразия видов сильнее всего поражает один – стеклянная лягушка.

Голубовато-зелёная, худенькая – на первый взгляд ничего особенного. Сюрприз – в животике. Кожа на животе совершенно прозрачная! Стоит просто приподнять лягушку, и можно рассмотреть, как она устроена внутри, понаблюдать, как работает её сердце.

• Когда лягушки едят, то часто-часто моргают. Таким, казалось бы, странным образом они помогают себе проглотить еду. Специальными мышцами втягивают глаза внутрь и пропихивают в горло застрявший кусок.

•  Песня лягушки-быка напоминает свирепое мычание настоящего быка. Низкий и громкий голос настолько не подходит к амфибии (да её и не видно в траве), что люди, услышавшие его впервые, сильно пугаются и стараются поскорее унести оттуда ноги. Кому хочется встретиться с разъярённым быком?!

•  Лягушка абсолютно не опасна человеку. Никакого вреда, одна польза. При этом боязнь лягушек и жаб – довольно распространённая фобия. А ведь они такие симпатичные! Одни пальчики на передних лапках чего стоят!

Лаборатория

Большую часть времени мы с Олей проводили на участке у их дома. Олины родители держали и кроликов, и кур, и даже козу, а кроме того, совсем рядом начиналось поле с пятачками леса и скалами, поэтому здесь всегда находилось для нас какое-нибудь интересное занятие и было огромное пространство для игр.

А на чердаке Олиного дома мы отгородили небольшой закуток для лаборатории. Несмотря на такое солидное название, в лабораторию мы обычно забирались, чтобы поболтать и посекретничать. Но однажды у нас появился первый подопечный – маленький парализованный крольчонок Труся. Наверное, он попал под копытца козы – у Труси был сломан позвоночник и отнялись задние лапки. Теперь он не мог жить в сарае с остальными кроликами, не мог самостоятельно передвигаться.

Как мы полюбили крольчонка! Как мы заботились о нём! Возили его в коляске на самые лучшие, на наш взгляд, луга. Кормили самой вкусной едой. Делали массаж животика, чтобы помочь работе кишечника. Иначе живот у него раздувался и, наверное, сильно болел. Нянчили Трусю целыми днями, а он в благодарность лизал нам руки… Мы знали, что крольчонок обречён, но верили, что сможем победить его болезнь. Строили планы на зиму, где ему будет удобнее жить.

…Утром мы, как всегда, залезли на чердак, чтобы сразу проведать крольчонка, подошли к лаборатории и, не сговариваясь, остановились. Ни я, ни Оля не смогли войти в наш закуток, мы вдруг почувствовали, что Труси больше нет…

Мы похоронили его на поле посреди цветов и мягкой травки. Горько плакали на могилке и хотели носить всё лето траур. Но чёрной одежды не нашлось, а вскоре жизнь увлекла нас своими причудами и тайнами и подарила утешение.

* * *

У меня был одноклассник Женька – очень хороший, добрый парень, но чрезмерно весёлый и шаловливый. Иногда его шутки переносить было просто невозможно, и он меня сильно доводил, но, не смотря на это, мы сидели с ним за одной партой и даже дружили.

Однажды я встретила Женьку недалеко от школы. Он щеголял голубем, которого где-то поймал, а потом подстриг ему перья на крыльях, чтобы тот не смог улететь от него. Мне стало жалко птицу! Женя тут же почему-то представился страшным монстром, который непременно насмерть умучает голубя. Дружба мгновенно растаяла и забылась. И я решила во что бы то ни было спасти птицу! Оля, ясное дело, горячо поддержала меня.

Мы с ней разработали целую спасательную операцию. Женины родители были не в восторге, что их квартиру превратили в голубятню, и хотели избавиться от не очень чистоплотного соседа. Да и Женя быстро им наигрался. А надо было теперь держать его дома до тех пор, пока вырастут новые маховые перья.

Мы пришли к Жениному папе и попросили отдать нам птицу.

– Да берите, девочки, мне он уж точно не нужен! Хотя… а ваши-то родители не будут против? Давайте так поступим, если кто-то из старших мне позвонит и скажет, что даёт на это согласие, то, пожалуйста, приходите, забирайте…

Вот незадача – кто же из родителей согласится взять домой голубя?! Мы, конечно, сильно приуныли. Но у меня была замечательная подруга – старушка-соседка. Когда, запыхавшиеся и несчастные, мы прибежали к ней, наперебой рассказали страшную историю о погибающем голубе (историю, в которую, надо сказать, сами верили всем сердцем), то она, конечно, сразу согласилась позвонить… Софья Александровна участвовала и в больших наших аферах.

«Бабушка» разрешила, и мы, радостные, принесли голубя домой… Когда мы по этому поводу объяснялись с родителями, то не стали вдаваться в лишние подробности, какой именно мальчишка-мучитель держал у себя птицу…

Вскоре Гуралье вместе с нами переехал на дачу и стал жить в лаборатории. На чердаке ему очень понравилось, он быстро к нам привык, вспархивал на плечо, кружил и курлыкал на ухо: «Гур-гур-гур, гур-гур-гур». Мы его очень полюбили.

Прошло время, и перья поменялись. Гуралье начал летать. Однажды он выпорхнул с чердака на улицу. Его удалось поймать, но стало ясно – с голубем придётся скоро расстаться.

В нашей деревне голуби не жили, зато было много хищных птиц: орлов, соколов. Гуралье нужно было везти в город и выпускать там, среди сородичей да подальше от опасности.

Ближайший город – Выборг. Мы нашли в деревне человека, у которого была машина, и упросили его отвезти и выпустить Гуралье на центральной площади, возле церкви.

В назначенный день мы упаковали нашего голубя в коробочку, собрали для него мешок угощений, чтобы на новом месте у него было чем закусить, и, после долгих и грустных проводов, попрощались с ним навсегда.

* * *

Лаборатория опустела. Тогда мы с Олей серьёзно увлеклись изучением насекомых. Ходили в походы, собирали разных жучков, рассматривали, зарисовывали, исписывали наблюдениями целые тетради. В каждой банке и плошке у нас кто-то жил.

К делу мы подходили с фантазией, давали видам свои названия: так лимонно-жёлтых Цветочных пауков мы называли Лимончиками, а Пауков-Крестовиков – Крестоносцами. Если честно, то наши названия мне нравятся больше: жёлтый-жёлтый, значит – Лимончик; нарисован на спинке крест, значит – Крестоносец.

Моё детство прошло в те годы, когда Интернета под рукой не было, да и библиотеку в нашей деревне не держали, то есть до информации было совершенно не добраться. Многое объясняла нам сама природа. И конечно, Олин папа, дядя Игорь, человек очень любящий животных – я всегда поражалась его знаниям.

Олины родители освободили для лаборатории сарайчик в углу участка, мы его обустроили, собрав всё необходимое по домам, получилось очень уютненько – диванчик, столик, занавески.