Авантюры открытого моря - Николай Черкашин

Однажды подводная лодка лейтенанта Ризнича задержалась с возвращением в Либаву из Риги на несколько суток. Свое опоздание командир объяснил тем, что не смел нарушить запрет начальника отряда закупать бензин у частных лиц.

«К сведению господ офицеров, — писал в приказе по этому поводу Щенснович, — впредь руководствоваться только интересами дела, даже если приходится поступать в разрез с моими распоряжениями».

Прекрасно сказано — по-нахимовски, по-макаровски!

ОШИБКА «МОРСКОГО СБОРНИКА»

Я бы не обратил особого внимания на мелькавшую в документах отряда фамилию Серафимов, если бы перед приездом в Ленинград, листая старые номера «Морского сборника», не наткнулся в октябрьской книжке 1915 года на убористое сообщение о том, что прогерманское правительство Болгарии казнило офицеров Серафимова и Манолова за симпатии к России. Стало грустно и обидно… Прокручивая архивные микрофильмы, я уже успел привыкнуть к фамилии этого офицера, которая так часто мелькала в приказах и распоряжениях Щенсновича. Разумеется, Серафимов не мог отречься от своих русских соплавателей, людей, посвящавших его в таинства подводной войны.

В том секретном, «режимном», как сказали бы сейчас, отряде обучался единственный иностранец — лейтенант болгарского флота Рашко Серафимов, будущий командующий военно-морскими силами Болгарии. «Считаю долгом, — отмечал в одном из своих приказов адмирал Щенснович, — признать лейтенанта Серафимова умеющим управлять подводной лодкой типа «Стерлядь»… За отличное содержание лодки благодарю лейтенанта Серафимова».

Серафимов боготворил Щенсновича, так как знал, что его русский командир в свои мичманские годы принимал участие в освобождении Болгарии от турок. За лихие атаки на Дунае, когда маленькие паровые катера, выставив вперед шесты с минами, бесстрашно неслись на турецкие мониторы, мичман Щенснович был произведен в лейтенанты и награжден боевым орденом.

«Мне кажется, — писал Щенснович в одном из писем к своему другу, — что после Дуная, когда на утлом катере да еще с шестовой миной, готовой ежеминутно взорваться и разнести в клочья нас всех, осыпаемый градом пуль, мы все-таки упорно шли на сближение с турецкими броненосцами, заставляя их позору отступать, уже никакие силы ада не будут страшными…»

Молодой болгарин был окружен в отряде подводников той особой теплотой, которая всегда отличала отношения двух славянских народов. Управлять подводной лодкой его учили и Ризнич, и Власьев, и командир «Пескаря» — лейтенант Келлер. Серафимов не только схватывал все на лету, но и сам привносил новаторские идеи. Так, в мае 1906 года подводники должны были провести показательную атаку императорской яхты «Штандарт». Перископы двух лодок — «Белуги» и «Сига» — были замечены с борта яхты, и атака сорвалась. Третьей лодкой — «Пескарь» — командовал Серафимов. Он подкрадывался к цели, не поднимая перископа, по заранее взятому пеленгу. Командир «Штандарта» обескураженно доносил: «Лодка «Пескарь» на яхте не была замечена, когда она атаковала, несмотря на самое тщательное наблюдение». Можно считать, что лейтенант Серафимов провел первую в истории подводного флота бесперископную атаку. Неужели он так бесславно погиб, как сообщил о том «Морской сборник»?

НА ЗЕМЛЕ РАШКО СЕРАФИМОВА

Я не историк, не архивист, и потому поиск мой строился довольно стихийно. Порой более срочные дела прерывали его, и тогда все откладывалось до какого-нибудь толчка или извне, или из глубины памяти… Так случилось в Варне, куда я приехал к болгарским водолазам, обнаружившим на дне Черного моря советскую подводную лодку Щ-204, которая погибла в 1941 году.

Я шел по тенистому бульварчику и вдруг набрел на скромный памятник с бронзовым бюстом графа Игнатьева, военного деятеля и дипломата, весьма чтимого в Болгарии. Сразу припомнилась церковь в Круподерницах, черный камень в якорях: Зуров, Щенснович, Ризнич, Серафимов… Да ведь я же в городе, где жил первый болгарский подводник лейтенант Серафимов! Найти варненский военно-морской музей не составило труда. Уже в самом начале экскурсии мне бросилась в глаза табличка: «Личные вещи капитана 1-го ранга Рашко Серафимова». За стеклом витрины тускло поблескивала парадная треуголка, шитая тужурка и кортик отважного офицера. Из рассказа начальника музея капитана 1-го ранга Георгия Антоновича Антонова я понял, что Серафимовым в Болгарии гордятся; о нем написаны научные труды, жизнь его изучена во всех подробностях, и только «либавский период» совершенно неизвестен исследователям.

— Вам, наверное, интересно будет знать, — заметил Антонов, — что Рашко Серафимов выходец из рода нашего народного героя, «апостола свободы» Басила Левского…

Разумеется, знать это было интересно, как и то, что судьба Серафимова во многом повторяла зигзаги судьбы его друга и учителя Ивана Ризнича. Они одновременно — в 1908 году — один в России, другой в Болгарии начали публицистическую деятельность, отстаивая будущность подводного флота. Так же, как и Ризнич, Серафимов предерзко спорил с начальником болгарского генерального штаба, защищая молодой флот своей страны от нападок царских сановников.

«Болгары храбры на суше, а не на море», — утверждал высокопоставленный оппонент Серафимова. Но бесстрашная атака болгарских миноносцев турецкого крейсера «Гамидие» в 1912 году — в ней принимал участие и капитан-лейтенант Серафимов — доказала обратное. Отзвуки той острой полемики, видимо, и ввели в заблуждение «Морской сборник», сообщивший в пятнадцатомтоду о казни Рашко Серафимова.

Когда человека хоронят раньше времени, говорят, что он будет долго жить. К сожалению, Серафимов не оправдал этого поверья. Он умер в двадцать втором году в Одессе… После того, как его отстранили от командования флотом, он ушел на своей парусно-моторной шхуне «Тритон» в красную Россию, но заболел в Одессе холерой. Там он и похоронен.

Так закончилась в моих поисках линия лейтенанта Серафимова, питомца либавского отряда, патриота Болгарии и друга России.

НАДЕНУ ФУРАЖКУ НА ПЕРЕСКОП!

В девятьсот седьмом году русская печать как никогда много писала о подводных лодках. Это не случайно, в это время создавалась программа строительства нового — «послецусимского» флота, решался вопрос, предопределявший морские победы и морскую стратегию государства: корабли каких классов закладывать на стапелях, строить ли линейно-броненосную армаду или создавать новые виды морского оружия?