Извращённая любовь (ЛП) - Хуан Ана

Я закатила глаза.

— Все те долгие часы, которые ты провела на стажировке, должно быть, выбили тебе мозги из колеи, потому что это не имеет смысла.

Она проигнорировала меня.

— Я назову это… — Драматическая пауза. — Операция "Эмоция". — Она подняла голову и провела рукой дугу, словно радуга волшебным образом появились в воздухе.

— Креативно, — поддразнила Стелла.

— Выслушай меня. Мы все думаем, что Алекс — робот, верно? А что, если она… — Джулс указала на меня. — …сможет доказать, что это не так?

— Только не говорите мне, что вы, ребята, не хотите, чтобы он хоть раз повел себя как настоящий человек.

— Нет. — Я швырнула свою пустую кофейную чашку в ближайшую урну и чуть не задела проходящего мимо студента в толстовке Тейер. Я поморщился и пробормотал "извините", прежде чем вернуться к нелепому предложению. — Это самая глупая идея, которую я когда-либо слышала.

— Не сдавайся, пока не попробуешь, — пропела моя так называемая лучшая подруга.

— Какой в этом смысл? — Я вскинула руки вверх. — Как это вообще может сработать?

— Просто. — Джулс достала из сумки ручку и блокнот и начала что-то писать. — Мы составляем список эмоций, а ты пытаешься заставить его почувствовать каждую из них. Это будет своего рода тест. Как ежегодный медосмотр, чтобы убедиться, что он функционирует нормально.

— Иногда, — сказала Бриджит. — то, как работает твой разум, меня пугает.

— Нет, — повторила я. — Этого не произойдет. Это выглядит как-то… подло.

Стелла постучала своими золотыми ногтями по столу.

— Какие эмоции вы имели в виду?

— Стелл!

— Что? — Она бросила виноватый взгляд в мою сторону. — Мне любопытно.

— Навскидку? Мы уже видели его в гневе, так что счастье, печаль, страх, отвращение… — Злая улыбка промелькнула на лице Джулс. — Ревность.

Я фыркнула.

— Пожалуйста. Он никогда не будет ревновать меня.

Он был руководителем-мультимиллионером с IQ на уровне гения; я была студенткой колледжа, которая работала на двух работах и ела хлопья на ужин.

Без шансов

— Не ревнует тебя. Ревнует к тебе.

Бриджит оживилась.

— Ты думаешь, ему нравится Ава?

— Нет. — Я устала произносить это слово. — Он лучший друг моего брата, а я не в его вкусе. Он мне так и сказал.

— Пшшш. — Джулс отмахнулась от моего протеста, как от комара. — Мужчины не знают, чего они хотят. Кроме того, разве ты не хочешь отомстить ему за то, что он сделал с Оуэном?

— Я не хочу, — твердо сказала я. — И я не соглашусь с этой безумной идеей.

Сорок пять минут спустя мы решили, что первая фаза операции "Эмоция" начнется через три дня.

***

Я ненавидела себя за то, что уступила.

Джулс всегда убеждала меня делать что-то вопреки моим инстинктам, как в тот раз, когда мы ехали четыре часа в Бруклин, чтобы посмотреть выступление какой-то группы, потому что она считала, что солист был сексуальным, и в итоге мы застряли посреди шоссе, когда наша арендованная машина сломалась. Или тот случай, когда она убедила меня написать любовное стихотворение симпатичному парню из моего класса английской литературы, только для того, чтобы его девушка, о существовании которой я даже не подозревала, нашла его и выследила меня в общежитии.

Джулс была самым убедительным человеком, которого я когда-либо встречала. Хорошее качество для начинающего адвоката, но не очень для невинного друга, то есть меня, который хотел держаться подальше от неприятностей.

Той ночью я забралась в кровать и закрыла глаза, пытаясь разобраться в своих бегающих мыслях. Операция "Эмоция" должна была стать веселым, беззаботным экспериментом, но она заставила меня нервничать, и не только потому, что она оказалась на грани подлости. Все в Алексе заставляло меня нервничать.

Я содрогалась, думая о том, как он будет мстить, если узнает, что мы задумали, и мысли о том, что меня сожгут заживо, поглощали меня, пока я не провалилась в легкий, некрепкий сон.

Помогите! Мамочка, помоги мне!

Я пыталась выкрикнуть эти слова, но не смогла. Напрасно. Потому что я была под водой, и если я открою рот, вся вода хлынет внутрь, и я больше никогда не увижу маму, папу и Джоша. Так они мне сказали.

Они также сказали мне не подходить к озеру в одиночку, но я хотела сделать красивую рябь на воде. Мне нравилась эта рябь, нравилось, что один маленький камешек может вызвать такой большой эффект.

Только эта рябь теперь душили меня. Тысячи и тысячи их, затягивали меня все дальше и дальше от света над головой.

Слезы текли из моих глаз, но озеро поглотило их и похоронило мою панику, пока не остались только я и мои безмолвные мольбы.

Я никогда не выберусь, никогда не выберусь, никогда не выберусь.

— Мамочка, помоги! — Я не могла больше сдерживаться. Я закричала, закричала так громко, как только позволяли мои маленькие легкие.

Кричала до тех пор, пока у меня не пересохло в горле, и я почувствовала, что потеряю сознание, или, может быть, это вода хлынула мне в грудь.

Очень много воды. Она везде. И никакого воздуха. Недостаточно воздуха

Я молотила руками и ногами в надежде, что это поможет, но это не помогло. Я стала тонуть еще быстрее.

Я плакала сильнее — не физически, потому что я уже не могла отличить плач от существования, а в сердце.

Где была мама? Она должна была быть здесь. Мамы всегда должны были быть со своими дочерьми.

И она была рядом со мной на палубе, наблюдая за мной… пока не вернулась. Вернулась ли она? Что, если она тоже погрузилась под воду?

Чернота приближалась. Я видела ее, чувствовала ее. Мой мозг затуманился, глаза закрылись.

У меня больше не было сил кричать, поэтому я пробормотала слова.

— Мамочка, пожалуйста…

Я резко выпрямился, мое сердце забилось миллионами предупреждающих барабанов, в то время как мои приглушенные крики проникали в стены. Покрывало обвилось вокруг моих ног, и я сбросила его с себя, по коже поползли мурашки от ощущения того, что я запуталась в ловушке, не имея возможности освободиться.

Светящиеся красные цифры моего будильника сообщили мне, что сейчас четыре сорок четыре утра.

Ужас расцвел у основания моей шеи и скользнул вниз по позвоночнику. В китайской культуре число четыре считается несчастливым, потому что слово, обозначающее его, звучит как слово "смерть". Sì — четыре; sǐ — смерть. Единственная разница между их произношением — это интонация.

Я никогда не была суеверным человеком, но озноб охватывал меня каждый раз, когда я просыпалась от одного из своих кошмаров в четыре часа утра, что было почти всегда. Я не могла вспомнить, когда в последний раз просыпалась в другой час. Иногда я просыпалась, не вспоминая, что мне приснился кошмар, но таких счастливых случаев было очень мало.

Я услышала тихий топот шагов в холле и заставила свои черты лица выглядеть иначе, чем просто ужасом, прежде чем дверь открылась и Джулс проскользнул внутрь. Она включила лампу, и меня охватило чувство вины, когда я увидела ее взъерошенные волосы и измученное лицо. Она работала долго и нуждалась во сне, но всегда проверяла меня, даже когда я настаивала, чтобы она оставалась в постели.

— Насколько все плохо? — мягко спросила она. Моя кровать просела под ее весом, когда она села рядом со мной и протянула мне кружку чая с чабрецом. Она прочитала в интернете, что это средство помогает от кошмаров, и начала делать его для меня несколько месяцев назад. Это помогло — мне не снились кошмары более двух недель, что было рекордом, но, видимо, удача закончилась.

— Ничего необычного. — Мои руки дрожали так сильно, что жидкость перелилась через край кружки и капнула на мою любимую футболку с Багз Банни. — Спи, Джей. У тебя сегодня презентация.

— К черту. — Джулс провела рукой по своим спутанным рыжим волосам. — Я уже встала. Кроме того, уже почти пять. Готова поспорить, что сейчас на улице бегают трусцой десятки чрезмерно амбициозных, одетых в одежу для йоги фитнес-наркоманов.