Сыны анархии. Братва - Кристофер Голден

Оцепенев душой, Тринити положила ладонь Олегу на бедро – просто чтобы сказать, что он не одинок. Он не отстранился, и это хорошо. Такие люди должны быть бесстрастными. В прошлом, когда Тринити намекала Олегу, что он мог бы позволить себе выказывать чувства, что ему вовсе не обязательно быть таким бессердечным головорезом, каким хотят его видеть Кирилл Соколов и остальные, он отдалялся от нее. Она знает его сердце, знает без тени сомнения, что у него есть и душа, и совесть, но заодно знает, что «Братва» – его жизнь, его мир, его братство. Ничего другого он не знает, оценивая по тому, насколько братья нуждаются в нем.

– Сожалею, – проронила Тринити.

Гаврила на заднем сиденье бухнулся головой в стекло. На ухаб или рытвину они не наезжали.

Снаружи луна и звезды обратили пустыню в призрачный край, и Тринити пришло в голову, что это очень уместно. Ей казалось, что они тут призраки, что реальной разницы между живыми и мертвыми попросту нет.

«Очень скоро это может оказаться не так уж далеко от истины».

Они наскочили на бугор, и в багажнике что-то громыхнуло. Там лежит не только труп их друга. Они все-таки затарились стволами.

Тринити сочла бы цену, уплаченную за эти стволы, чересчур высокой, если бы без них им всем не грозила очень скорая кончина. Теперь же, с оружием и боеприпасами, захваченными у Оскара Темпла, у них есть шанс.

Вдали виднелось то, что осталось от Сториленда. Этот небольшой парк развлечений, выстроенный в 1980-х и предназначенный для маленьких детей, битком набит затрапезными аттракционами, основанными на сказках и детских стишках. Фигуры Матушки Гусыни и Гензеля с Гретель видны издалека, а в число аттракционов, как узнала Тринити, входит монорельсовая дорожка со старинными автомобилями, крутящиеся чайные чашки, поездка на ковре-самолете и прочие поездки, которые запросто затмит даже самый захудалый из современных тематических парков… И все это в относительной близости от Лас-Вегаса.

Свет фар выхватил из тьмы абрис отеля «Страна чудес». Притормозив, Олег повел машину к задней стороне здания. «Страна чудес» состоит из одного высокого крыла и одного низкого, примыкающих к двухэтажному строению вестибюля. Еще одна секция отеля приткнулась сзади в виде буквы «Т», так что номера в ножке этой «Т» не видны из немногочисленных машин, проезжающих по Джекрэббит-ридж. Под хруст гравия под колесами они встали посреди пяти других припаркованных здесь автомобилей.

Дверь одного из номеров покинутого отеля открылась, и оттуда появился Кирилл с пистолетом и бутылкой пива. Кириллу лет сорок пять, а кожа у него так продублена солнцем и ветром, что морщины на ней больше напоминают шрамы. Остатки волос он стрижет под ноль, а его холодные, белесо-голубые глаза никогда не улыбаются, даже когда сам он смеется. Луис Дринкуотер – местный агент по торговле недвижимостью, поведавший Тринити все, что знает об этой округе, обязан Кириллу Соколову множеством одолжений и задолжал «Братве» десятки тысяч долларов. Он-то и дал ключи от отеля «Страна чудес». Соколов Луису не доверяет, зато Тринити ему поверила. Агент хлебнул бед более чем достаточно, но трусом ей не показался.

И все же они начеку. Кто-то наверняка дежурит спереди, прячась за темными окнами фасада. Кирилл наверняка знал, что это они, но все равно вооружен. Излишней осторожности не бывает.

А вот с Оскаром Темплом осторожность была бы совсем не лишней.

Нахмурив брови, Кирилл смотрел, как они выбираются из автомобиля. Потом что-то произнес по-русски. Разобрав имя Феликса, Тринити поняла, о чем он спросил.

– В багажнике, – ответил Олег.

Выругавшись, Кирилл отшвырнул пиво в сторону, широкими шагами направившись к машине, а Олег с ключами в руке подошел к ней сзади. Не желая смотреть, Тринити двинулась к номеру, который занимает вместе с Олегом, но остановилась, не дойдя до него, и заставила себя обернуться, чтобы посмотреть, как они открывают багажник и Кирилл сжимает голову в ладонях.

Горюя по брату.

О том, что им удалось добыть оружие, никто даже словом не помянул. Это важно – это может дать им перевес, необходимый, чтобы выжить, а то и победить, – но в этот момент на оружие Кириллу Соколову было наплевать. Привалившись спиной к автомобилю, он запрокинул голову и уставился на звезды.

Тринити стояла слишком далеко, чтобы разглядеть, плачет ли он.

Отель «Страна чудес» служил им убежищем не одну неделю, но найти здесь могилу не предполагал ни один из них.

Во время долгих поездок мысли Джекса невольно обращались к его младшему братишке Томми. Когда впереди развертывались небеса, а под ним проносилась дорога, Джекс слышал смех Томми. Джексу, который был старше на шесть лет, много-много раз поручали роль охранника и защитника брата, пока Джей-Ти трудился над реставрацией где-то нарытого винтажного «харлея».

Джемма готовила обед. Джекс выводил Томми в тесный дворик или на бетонную баскетбольную площадку по соседству, где с кольца свисала выгоревшая, порванная сетка… и они бежали. У них, мальчишек Теллеров, никогда не было конкретной цели, они просто бежали. С того самого времени, как Томми научился ходить, они бегали вместе. Порой они раскидывали руки в стороны и летали вместе или притворялись, что едут верхом на «харлеях», когда были еще слишком юны, чтобы сесть на мотоцикл. Когда Джексу исполнилось одиннадцать, пыл его поугас, и роль вожака перехватил Томми, хотя ему было всего пять лет.

А в шесть Томми умер от врожденного порока сердца. Это фамильный изъян – у Джеммы он тоже есть.

Нынче Джекс почти не бегает – если только не стрясется какая-нибудь беда. Но в таких вот долгих поездках он вспоминает ощущение полета с младшим братишкой. Эти воспоминания должны бы причинять ему боль, повергать в скорбь, но вместо того они приносят ему счастье. На какое-то время Томми снова с ним. Джекс гадал, будут ли его сыновья, Авель и Томас – названный в честь дяди, которого никогда не узнает, – бегать вместе. И надеялся, что будут.

Лучи трех фар прорезали темноту на ленте шоссе. Джекс, Рыжий и Пыр ехали уже пару часов по двухполосной асфальтовой дороге, вьющейся через сосновые леса, взбирающейся на холмы и ныряющей в каньоны. Дальше их ждут бесплодные пустоши, наделенные собственной суровой красотой, но спустя многие часы после наступления сумерек в середине рабочей недели эти дороги будут такими же пустынными. Тихими и мирными.

Джекс ощутил тяжесть пистолета на пояснице и подумал, что тишина и покой – к лучшему. Меньше шансов напороться на неприятности.

Рыжий ехал слева от него, а Пыр – справа. Когда впереди появлялась встречная легковушка или грузовик, Рыжий уходил назад, но в последние три четверти часа – час или около того автомобилей было совсем немного.

Рыжий был его лучшим другом почти всю жизнь. У него добрая душа и жестокое сердце, он способен на сострадание, когда у других нет ни капли жалости, и беспощаден, когда черта пересечена. Джекс тревожится за Рыжего – утрата первой жены что-то надломила в нем, но когда дерьмо накрывает с головой, Джекс не хотел бы, чтобы ему прикрывал спину кто-нибудь, кроме Рыжего. Пыр тоже прошел через мытарства и трагедию. Сукин сын по имени Джимми O пометил его лицо шрамами, похитил у него жену и дочь и отнял у него возможность оставаться в живых и дышать воздухом Ирландии. Теперь Джимми O покойник, но, пережив предательство, Пыр научился ценить верность больше, чем кто-либо иной.

Вера Джекса в обоих несокрушима. Здесь, в полете, эти парни – его братья. Он без колебаний вверит в их руки собственную жизнь.

Кирилл попросил Тринити помолиться над могилой брата. Они стояли там, девятнадцать русских мужчин и одна ирландская девчонка – ну, не такая уж и девчонка, – понурив головы. В лунном свете грязь на руках и лицах тех, кто рыл могилу, придавала им сходство с сиротами из какого-нибудь угрюмого современного романа Чарлза Диккенса. От Бога им проку маловато. Они бандиты и головорезы. С того самого момента, как Олег начал знакомить Тринити со своими братками во время их пребывания в Белфасте, она изо всех сил старалась не задумываться, какие самые тяжкие преступления у них на счету. Контрабанда наркотиков – уж несомненно. Убийство? У некоторых – наверняка. Они крутые мужики, а некоторые, похоже, и жестокие, но для Олега они семья, и если она хочет быть с ним, то должна принять и их как данность.

Ее тихий голос, возвещающий Молитву Господню, разносился в благоговейной тиши предрассветного часа. Когда она закончила, все произнесли «аминь» так, будто искренне веруют. Большинство из них – безбожники, но Тринити открыла для себя, что даже неверующие желают своим возлюбленным безопасного странствия в тот край, что может ждать их после смерти.

– Феликс был молчальником, так что я не стану слишком тревожить тишину своим многословием, – промолвила Тринити. Поглядела на Олега, потом на Кирилла, чье лицо сейчас напоминало камень, как никогда. Слез от братков не жди. – Он был отважен и благороден и защитил братьев ценой собственной жизни. Храни его Господь.