Худой мужчина. Окружной прокурор действует - Хэммет Дэшилл

— То же, что и вы, — ответил я. — Винант уехал как раз три месяца назад. Может быть, тут есть какая-то связь, а может быть, и нет.

Вошла Нора и сказала, что звонит Гаррисон Квинн. Он сообщил мне, что продал акции, на которых я терял деньги, и назвал мне цену.

— Ты видел Дороти Винант?

— В последний раз у вас. Но сегодня мы с ней в «Пальме» встречаемся, коктейли пить будем. Надо же, она меня просила не говорить тебе. Так как насчет золота, Ник? Много потеряешь, если не войдешь в это дело. Помяни мое слово, эти дикари с Запада устроят нам инфляцию, как только Конгресс соберется. Даже если и не устроят, все равно все говорят, что инфляция неизбежна. Я тебе еще на той неделе говорил: ходят слухи, что фонды…

— Хорошо, — сказал я и распорядился покупать акции «Доум-Майнз» по двенадцать.

Тогда он вспомнил, что читал в газетах, что меня подстрелили. Говорил он об этом как-то невнятно и мои заверения, что я здоров, оставил без внимания.

— По-моему, это означает, что пару дней у нас не будет пинг-понга. — В голосе его зазвучало нечто похожее на неподдельную грусть. — Слушай, у вас же есть билеты на сегодняшнюю премьеру. Если не сможете пойти, я бы…

— Сможем. Все равно, спасибо.

Он засмеялся и сказал:

— До свидания.

Когда я вернулся в гостиную, официант убрал со стола. Гилд устроился на диване, а Нора говорила ему:

— …приходится уезжать на каждое Рождество, потому что наше семейство — то, что от семейства осталось, — устраивает жуткую кутерьму, лезут к нам в гости, если мы дома, или же нам приходится ходить в гости к ним, а Ник этого не любит.

Аста в углу нализывала лапу.

Гилд посмотрел на часы:

— Не буду у вас больше время отнимать, надоедать вам…

Я уселся и сказал:

— А мы ведь как раз подошли к убийству?

— Около того. — Он снова развалился на диване. — Это произошло в пятницу, двадцать третьего, днем, незадолго до двадцати минут четвертого, то есть когда миссис Йоргенсен пришла туда и обнаружила ее. Сейчас довольно трудно сказать, сколько времени умирающая пролежала, прежде чем ее нашли. Одно мы знаем точно — в полтретьего она была жива-здорова, подходила к телефону, который тоже был вполне исправен, когда ей позвонила миссис Йоргенсен. И около трех, когда ей звонил Маколей.

— Я не знал, что миссис Йоргенсен звонила.

— Это факт, — Гилд прокашлялся. — Тут мы, ясное дело, ничего не подозреваем, но для порядка проверили и узнали у телефонистки, что она соединила миссис Йоргенсен с квартирой Вулф в два тридцать.

— А что говорит миссис Йоргенсен?

— Говорит, что позвонила, чтобы спросить, где искать Винанта, но эта Джулия Вулф ответила, что не знает, и миссис Йоргенсен решила, что она лжет и что, может быть, при личной встрече из нее удастся вырвать правду, поэтому она спросила, нельзя ли к ней зайти, и та согласилась. — Его хмурый взгляд был устремлен на мою коленку. — Вот она и пришла и обнаружила ее. Персонал дома не помнит, чтобы кто-то входил или выходил из квартиры Вулф, но это неудивительно. С десяток людей могли бы спокойно войти и выйти, и никто бы их не заметил. Пистолета в квартире не было, признаков взлома тоже, в вещах никто не копался, все было как обычно, кроме того, о чем я уже говорил. На ней было кольцо с бриллиантом, ценой, скорей всего, в несколько сотен долларов, и в сумочке было тридцать с лишним. И Винанта, и Морелли там знали, оба заходили довольно часто, но все утверждают, что уже давно их там не видели. Окно на пожарную лестницу было заперто, да и по самой лестнице видно, что по ней давно не ходили. — Он развернул руки ладонями вверх. — Вроде бы все.

— Никаких отпечатков?

— Только ее и еще тех, кто приходил прибираться. Примерно так. И ничего для нас интересного.

— А подруги что?

— Подруг у нее, похоже, не было — близких, во всяком случае.

— А этот… как его… Нунхайм, который узнал в ней подругу Морелли?

— Он знал ее только в лицо — встречал иногда с Морелли. Увидел в газетах фото и опознал.

— Он кто такой?

— Тут ничего такого — уж о нем-то мы знаем все.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вы же от меня ничего скрывать не станете, — сказал я, — особенно после того, как вытянули из меня обещание ничего не скрывать от вас?

Гилд сказал:

— Ну ладно, строго между нами, он из тех, кто иногда оказывает нашей фирме кой-какие услуги.

— Вот как?

Он встал:

— Как ни печально, но это все, что у нас есть. Помочь чем-нибудь можете?

— Нет.

Он пристально посмотрел на меня:

— А что вы думаете обо всем этом?

— Кольцо с бриллиантом — это кольцо невесты?

— Да. Она его носила так, как носят кольца, подаренные при помолвке. — Подумав, он спросил: — А что?

— Не худо бы знать, кто ей это колечко купил. Сегодня днем я встречаюсь с Маколеем. Если что-то выяснится, я позвоню. Очень все это похоже на Винанта, но…

Он добродушно прорычал:

— Вот именно — но, — пожал руку Норе и мне, поблагодарил за виски, за обед, за гостеприимство и вообще за любезность и ушел.

Я сказал Норе:

— Мне, конечно, не пристало говорить, что твои чары не всегда способны заставить любого мужчину вывернуться ради тебя наизнанку, но все же не обольщайся — не исключено, что этот тип просто водит нас за нос.

— Так вот до чего дошло, — сказала Нора. — Уже к полицейским ревнует.

XII

Письмо Маколею от Клайда Винанта являло собой весьма внушительный документ. Оно было крайне скверно отпечатано на машинке на белой бумаге без водяных знаков. На нем значилось, что отправлено оно из Филадельфии, штат Пенсильвания, 26 декабря 1932 года. Написано в нем было следующее:

«Дорогой Герберт!

Я телеграфирую Нику Чарльзу который как вы помните работал на меня несколько лет назад и который сейчас находится в Нью-Йорке чтобы он связался с Вами по поводу ужасной кончины несчастной Джулии. Я хочу чтобы Вы сделали все что в Ваших силах и (дальше одна строка забита буквами «х» и «м», и разобрать что-либо решительно невозможно) убедили его найти убийцу. Сколько бы это ни стоило мне все равно — заплатите ему.

Вот некоторые факты которые я хочу чтобы Вы ему сообщили помимо того что Вы сами знаете. Не думаю что ему следует передать эти факты в полицию но он сам знает как лучше поступить. И я хочу чтобы ему была предоставлена полная свобода так как я ему беспредельно доверяю. Может быть лучше Вы ему просто покажете это письмо после чего я прошу Вас его уничтожить самым тщательным образом.

Вот факты.

Когда я встретился с Джулией в четверг вечером чтобы получить от нее эту тысячу она сказала мне что хочет уволиться. Она сказала что уже давно плохо себя чувствует, врач сказал что ей надо уехать и отдохнуть и что сейчас когда вопрос о наследстве ее дяди решен ей это по карману и она готова. Раньше она ничего не говорила о недомогании и я решил что она скрывает настоящую причину и попытался ее выяснить но она стояла на своем, и про то что у нее дядя умер я тоже не знал. Она сказала что это ее дядя Джон из Чикаго. Думаю что если это важно то можно проверить. Я не смог убедить ее передумать и она определенно уходит с работы в последний день месяца. Она выглядела обеспокоенной или испуганной но мне сказала что это не так. Сначала мне было жаль что она уходит но потом нет потому что я всегда мог доверять ей а теперь не могу если она лжет а мне ясно что она лжет.

Следующий факт который я хочу довести до сведения Чарльза это что бы ни говорили и как бы в действительности ни обстояли дела мы с Джулией (слово «сейчас» было легонько забито буквами «х») к моменту ее убийства уже более года были друг для друга только подчиненной и начальником. Такие отношения установились в результате взаимной договоренности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Далее я считаю что нужно постараться узнать где сейчас находится Виктор Роузуотер с которым у нас были неприятности несколько лет назад потому что опыты которыми я сейчас занимаюсь сходны с теми от которых по его словам я его обманом отстранил и я считаю его вполне достаточно безумным чтобы убить Джулию в припадке ярости когда она отказалась сказать где я нахожусь.