Звездная пыль (СИ) - Гейл Александра

И тут же, вопреки словам о раскаянии, отвернулась от Вита и направилась к сумке за полотенцем, чтобы промокнуть лицо. Близость этого человека раз за разом подтачивала мой самоконтроль. Плюс я была разгоряченная, задыхающаяся, с капельками пота на лице — в таком виде перед Витом я чувствовала себя слишком уязвимой.

— И вам совсем-совсем не интересно, как так получилось, что обещанное вам местечко уплыло прямо из-под носа?

Не уплыло, а рухнуло с семи этажей под напором губ, я полагаю…

— Думаю, у меня есть пара идей на этот счет, и они куда ближе к правде, чем то, что для меня состряпали к ужину, — отбрила я, сделав вид, что ничуть не удивлена.

— Тогда не грех обменяться версиями, — не растерялся Вит.

Ну уж нет. Ни за что.

— Моя версия, увы, такова: мне следует держаться от вас подальше.

— Прекрасная мысль, — неожиданно согласился он. — Этим и займетесь после того, как я объясню вам условия дальнейшего сотрудничества.

Звучало разумно и даже обнадеживающе. Неужели он решил оставить промо со мной? И как же это согласуется со вторым составом? Придут смотреть на одну балерину, а увидят другую? Фотогеничная девушка на афишу, а та, что умеет танцевать — на сцену. Неужели господин спонсор все же решил послушать маэстро балетмейстера и прогнулся под аргументы в пользу Дианы? Как же мне не хватало ушей в кабинете Адама!

— Это можно сделать здесь, и не придется тратить время на бестолковый ужин.

— Этого нельзя делать здесь ни в коем случае, — насмешливо отозвался Вит. — Заметил, как вас любят коллеги.

— Они так любят каждую, которой повезло обойти конкуренток, — попыталась я защититься.

— Быть может, но причина вторична. Здесь разговора не будет.

Так и пришлось сдаться. Мы еще немножко поспорили по поводу времени выхода. Я настаивала на том, чтобы забежать домой и привести себя в порядок, а Вит говорил, что тогда мы вообще никуда не успеем. Я лишь горестно вздохнула и сообщила, что теперь он будет знать, как связываться с балеринами.

— Придержите две… — начала я, но опоздала с предупреждением. Дверь тетиной квартиры хлопнула привычно громко, и я поморщилась.

— Простите, — извинился Вит и огляделся.

Он настоял на том, чтобы подвезти меня до дома. Я очень этого не хотела, отговариваясь пробками, неудобствами, даже его занятостью — тщетно. После разговора в зале доверие было попрано. В итоге меня усадили в машину, пристегнули, закрыли на замок и доставили в пункт назначения практически силком. Ну а поскольку торопиться со сборами я не собиралась, пришлось пригласить Вита подождать в квартире.

— Наташа, это ты? — крикнула из комнаты Полина Игоревна. Впрочем, на этот раз дожидаться ответа она не стала. — Ты не одна?

— Я переоденусь, и мы сразу уйдем, — крикнула я.

Однако не успела снять туфли, как удивленная тетка нарисовалась на пороге, благоухая цитрусом и мускатом. Край ее бессменной вязанной крючком шали съехал с плеча и подметал пол. Высокий ворот блузки с жабо был привычно подколот бирюзовой брошью, а местами поседевшие светлые волосы были уложены в высокий шиньон. Да так, что ни локона не выбивалось. Не спорю, она выглядела аристократично, но в двадцать первом веке смотрелась неуместно.

— Добрый вечер, — поприветствовала она Вита, даже не попытавшись скрыть изумление.

Я не говорила ему, что живу с тетей, и мой провожатый, ныне наблюдавший очевидное фамильное сходство, выглядел обескураженным. Должно быть, подумал, будто перед ним моя мама, уже отправившая на тот свет одного из представителей сильной половины человечества. Боже, кто бы знал, как хотелось оставить его в неведении как можно дольше, но тетя бы представилась сама, а потом еще попеняла на мое воспитание.

— Вит, это Полина Игоревна, старшая сестра моей матери, — представила я неохотно. — Тетя, это Вит Астафьев. Он спонсор нашего балета, мы собираемся обсудить некоторые рабочие моменты за ужином. Мы надолго не задержимся.

— Очень приятно, — опомнился Вит.

— Как и мне, — заверила тетя. — Выпьете чаю, пока Наташа собирается? — примерила она на себя роль гостеприимной хозяйки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— С удовольствием.

Мне это не понравилось. Тетя не отличалась болтливостью, но гость, спорю, рассчитывал на другое. И вспоминая, как ловко Вит подвел меня к интересующим его вопросам в первую встречу, я решила поторопиться. Наспех приняла душ, ограничилась скромным макияжем, собрала волосы в высокий хвост, а затем направилась к шкафу за платьем. Выбирать было, в общем-то, не из чего: для вечерних встреч годилось только то, которое я покупала в прошлом году для банкета в честь премьеры Рубинов. Оно мне очень подходило и сорвало комплимент даже с губ Адама, но почему-то на этот раз показалось слишком коротким. Из-за лифта хотелось облачиться во что-то менее провокационное. Лучше до пят. Впрочем, еще раз: выбирать было не из чего.

Оказавшись в коридоре, я попыталась потянуть пониже подол платья и прислушаться к разговору. Вроде бы тетя рассказывала Виту о своем покойном муже. Это меня успокоило. Но преждевременно.

— Наташа, — сразу заметила меня в дверях Полина Игоревна. — Я как раз говорила гостю, что он напоминает мне твоего отца.

Я постаралась не выдать реакции, но у меня от такого заявления чуть глаза на лоб не полезли.

— Я надеюсь, речь о социальном статусе? Потому что все остальное не делает Виту чести, — поинтересовалась я, шаря глазами по кухне в поисках фрукта, который можно было бы перехватить перед ужином.

Отсутствие обеда все же не прошло даром, и голодная вата появилась в голове еще на репетиции. Спасло меня лишь то, что балерины из па-де-карта запороли прогон, заставив Адама обрушить на них тройную порцию тренировки. И пока балетмейстер отыгрывался на четырех балеринах труппы, остальные занимались чем придется. Лично я большую часть времени сидела в растяжке и мысленно выстраивала номер, который мы с Адамом готовили для Вита всего несколько дней назад. А еще досадовала на себя за пропущенный обед.

Увы, еды не находилось и теперь.

— Утром здесь был апельсин, — потребовала я у Полины Игоревны.

— Он подпортился с одного бока, и я его выбросила, — пояснила она. Это было плохо, но еще хуже, что затем тетя вернулась к прошлой теме. — Отчего же? Твой отец был удивительно обаятельным человеком.

— В точку, — согласилась я. — Но я бы скорее отнесла это к числу слабых сторон отца, ибо пользовался он своим… даром не во благо.

— Быть может, ты права, — пробормотала тетя. — Быть может.

— Думаю, нам пора, — поспешила я свернуть разговор, пока не нашлись новые аргументы.

Я впервые посмотрела на Вита и обнаружила его внимательный взгляд, будто бы пытающийся проникнуть в семейный тайны. Впрочем, он с готовностью кивнул и поднялся со стула.

До машины мы добрались без приключений, но, пока спускались по лестнице, у меня немного кружилась голова, и приходилось крепко держаться за перила. И если я планировала начать разговор о назначении Дианы прямо в машине, то теперь решила его отложить. Для такого нужна была концентрация.

— Похоже, гости у вас бывают нечасто, — подметил Вит, стоило нам немного отъехать от моего дома.

— Что? — рассеянно переспросила я, занятая борьбой с собственным телом. — Да, нечасто. Это не мой дом, чтобы приглашать в него гостей.

— А есть кого приглашать?

После этого вопроса я довольно резко повернулась к Виту, пытаясь прочесть по лицу, не померещился ли мне намек в его вопросе. Но тут же пожалела о своей импульсивности: голова закружилась сильнее и к горлу подступила тошнота.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вит, остановите, пожалуйста, машину, — попросила я слабо, стараясь собраться вновь и остановить вращение картинки перед глазами.

Он холодно взглянул на меня, будто решил, что это новая попытка улизнуть, и даже не подумал подчиниться.

— Мне нехорошо, остановите! — воскликнула я, вжимаясь в сиденье.

Мы перестроились так резко, что сзади раздался возмущенный гудок клаксона. Однако машина остановилась, и мне немного полегчало. Кажется, Вит ждал объяснений, но я намеревалась просто переждать приступ. Признаваться в том, что я отказалась от обеда из желания наказать себя за лифт, было стыдно. И еще хуже стало бы, соври я, что причина — коллеги по труппе.