Берестяная почта столетий - Валентин Янин

Разумеется, какое-то количество берестяных писем исходит от неграмотных людей и написано по их просьбе грамотными. Таковы некоторые крестьянские письма. Их авторами названы ключники феодалов, но ключники пишут не от себя или не только от себя, а от жителей той или иной деревни. Какое-то количество писем исходит от грамотных людей, НС написано не ими, а другим человеком. Таковы грамоты некоторых крупных феодалов, исходящие от одного человека, но написанные разными почерками. Важный господин диктовал свое письмо или поручал ключнику написать за него и от его имени. Однако в большинстве случаев в письмах, исходящих от одного и того же человека, почерк совпадает детально.

Это наблюдение все же не может быть решающим. Ведь большинство авторов известно нам по единичным письмам. И здесь уж не угадаешь, сам ли автор выдавливал буквы на бересте или диктовал другому человеку. Решающие показания дала не береста, а находки, тесно с нею связанные- те самые стержни-писала, которыми написаны все берестяные грамоты.

Таких писал на Неревском раскопе найдено свыше семидесяти. Далекий предок современной авторучки в средневековом Новгороде был не редким предметом, а такой же распространенной бытовой вещью, как гребень или нож. И наивно было бы думать, что семьдесят писал потеряно в усадьбах по Великой улице профессиональными писцами, пришедшими написать или прочитать письмо. Они потеряны людьми, жившими здесь и писавшими свои письма без посторонней помощи.

Фигура новгородца, к поясу которого привешено неразлучное с ним писало, стала известной в результате раскопок, но ее смутное отражение на стенах новгородских церквей историки наблюдали и раньше, не различая, правда, важной для нас детали.

Стены многих новгородских церквей покрыты древними процарапанными надписями. Такие надписи- их называют «граффити» – в изобилии испещрили стены Софийского собора, знаменитых церквей Спаса-Нередицы, Федора Стратилата, Николы на Липне и многих других. Часть этих надписей – служебного характера. Например, в церквах Спаса-Нередицы и Николы на Липне в алтаре, где во время богослужения находились священнослужители, на стенах для памяти записаны дни, в которые в молитвax нужно было поминать разных умерших новгородцев.

Такой неуклонный культурный прогресс, нужно полагать, был особенностью Новгорода. И дело не только в том, что монгольское нашествие остановилось за сто верст от его городских ворот. Хотя Новгород и не испытал трагедии военного разрушения и разграбления своих жилищ и храмов, на него, как и на всю Русь, легло тяжкое иго Золотой Орды. Дело здесь в том, что именно к концу XIII – первой половине XV в. относится эпоха расцвета «великой русской республики средневековья». Вечевой строй, который использовался боярами как орудие их власти над остальным населением, все же больше способствовал развитию активности народных масс политической и культурной жизни, чем княжеское самовластье в других средневековых русских центрах. И не случайно расцвет культуры в Новгороде совпадает с эпохой расцвета республиканского строя.

Все это так, но как доказать, что берестяные письма, добытые из-под земли, написаны собственноручно их авторами и что их читали сами адресаты. Ведь вполне может быть, что читали и писали письма немногочисленные грамотные люди, писцы-профессионалы, зарабатывавшие своей грамотностью кусок хлеба. Попытаемся ответить на этот достаточно серьезный вопрос.

Разумеется какое-то количество берестяных писем исходит от неграмотных людей и написано по просьбе грамотными. Таковы некоторые крестьянские письма. Их авторами названы ключники феодалов, но ключники пишут не от себя или не только себя, а от жителей той иди иной деревни. Какое количество писем исходит от грамотных людей, но написано не ими, а другим человеком. Таковы грамоты некоторых крупных феодалов, исходящие от одного человека, но написанные разными почерками. Важный господин диктовал свое письмо или поручал ключнику написать за него и от его имени. Однако в большинстве случаев в письмах, исходящих от одного и того же человека, почерк совпадает детально.

Это наблюдение все же не может быть решающим. Ведь большинство авторов известно нам по единичным письмам. И здесь уж не угадаешь, сам ли автор выдавливал буквы на бересте или диктовал другому человеку. Решающие показания дала не береста, а находки, тесно с нею связанные- те самые стержни-писала, которыми написаны все берестяные грамоты.

Таких писал на Неревском раскопе найдено свыше семидесяти. Далекий предок современной авторучки в средневековом Новгороде был не редким предметом, а такой же распространенной бытовой вещью, как гребень или ноле. И наивно было бы думать, что семьдесят писал потеряно в усадьбах по Великой улице профессиональными писцами, пришедшими написать или прочитать письмо. Они потеряны людьми, жившими здесь и писавшими свои письма без посторонней помощи..

Фигура новгородца, к поясу которого привешено неразлучное с ним писало, стала известной в результате раскопок, но ее смутное отражение на стенах новгородских церквей историки наблюдали и раньше, не различая, правда, важной для нас детали.

Стены многих новгородских церквей покрыты древними процарапанными надписями. Такие надписи- их называют «граффити» – в изобилии испещрили стены Софийского собора, знаменитых церквей Спаса-Нередицы, Федора Стратилата, Николы на Липне и многих других. Часть этих надписей- служебного характера. Например, в церквах Спаса-Нередицы и Николы на Липне в алтаре, где во время богослужения находились священнослужители, на стенах для памяти записаны дни, в которые в молитвах нужно было поминать разных умерших новгородцев. Но большинство надписей обнаруживается там, где во время службы молились прихожане.

Своим происхождением граффити обязаны скуке церковного обряда. Вместо того чтобы молиться, прихожане извлекали из кожаных чехлов свои «перья» и царапали стены. Порой надписи кажутся благочестивыми: «Господи, помоги рабу своему», но чаще мысли владельца писала были далеки от благочестия. Он оставлял деловые записи, подобные текстам на бересте. Так, на одном из столбов церкви Спаса-Нередицы нацарапано: «На Лукин день взяла проскурница пшеницю». Или рисовал картинки. Или повторял азбуку, особенно если ему было немного лет. Судя по расстоянию от пола, многие граффити нацарапаны детьми. И во всех случаях инструментом для письма на штукатурке служил стержень, изобретенный специально для письма на бересте. Вполне понятно, что до открытия берестяных грамот обилие надписей, нацарапанных на церковных стенах, казалось загадочным, а орудием письма на штукатурке считали обыкновенный гвоздь, ноле или шило.

Обнаружив столь широкое распространение грамотности в Новгороде, мы не можем не заинтересоваться, как эта грамотность пробивала себе дорогу, как происходило обучение грамоте. Кое-какие сведения можно было почерпнуть из известных раньше письменных источников.

Летопись под 1030 г. сообщает, что князь Ярослав.Мудрый, придя в Новгород, собрал «от старост поповых детей 300 учити книгам». В житиях некоторых новгородских святых, написанных еще в средние века, рассказывается о том, что они учились в школах, причем об этом говорится как о вещи вполне обычной. Наконец, на знаменитом Стоглавом соборе в 1551 г. прямо заявлено: «…прежде сего училища бывали в Российском царствии на Москве и в Великом Новгороде и по иным градам».

Первая такая грамота была найдена еще в 1952 г. Это небольшой обрывок, получивший номер 74. На нем неуверенным, неустановившимся почерком нацарапано начало азбуки: «абвгдежз…» Потом писавший запутался и вместо нужных ему по порядку букв стал изображать какие-то их подобия.

Новая и самая значительная находка запечатленных на бересте ученических упражнений была сделана в 1956 г. в памятные для всей экспедиции дни – 13 и 14 июля. В эти два дня было обнаружено семнадцать берестяных свитков. И шестнадцать из них – па площади в каких-нибудь десять квадратных метров. Эта охапка берестяных листов была брошена в землю одновременно между 1224 и 1238 гг.

Мы будем знакомиться с этими грамотами в том порядке, в каком они появлялись перед участниками экспедиции. Первой нашли грамоту № 199. Это не был специально подготовленный для письма лист бересты. Длинная надпись грамоты сделана на овальном донышке небольшого лукошка, которое, отслужив свой срок, было отдано ребенку и использовано им как писчий материал. Овальное донышко, сохранившее по краям следы прошивки, было укреплено перекрещивающимися широкими полосами бересты. Вот эти-то полосы и заполнены записями.

На первой полосе старательно выписана вся азбука от а до я, а затем следуют склады: ба, ва, га, да… и так до ща, потом: бе, ве, ге, де… до ще. На второй полосе упражнение продолжено: би, ви, ги, ди… и доведено только до си. Дальше просто не хватило места. Иначе мы прочли бы и бо, во, го, до… и бу, ву, гу, ду…