Особое задание - Владимир Возовиков

— Новый приказ, который получила бригада, был вызван самим ходом наступления, — говорил Рязанский. — Передовые части нашего соединения и соседней, пятьдесят второй армии глубоко вклинились в оборону противника, в результате в ней образовался выступ, обращенный в нашу сторону. В центре основания этого выступа оказалось историческое местечко Каменка, связанное с деятельностью декабристов. Если бы сходящимися ударами с севера и юга в направлении Каменки удалось окружить гитлеровцев, мог бы образоваться изрядный «котел». Всё зависело от быстроты действий, и бригада должна была совершить марш от села Вершацы на север в направлении Ефимовка, Заломье, Красноселье, Омельгород, лес Нерубайка, откуда нанести удар на Каменку. Навстречу нам в направлении Смела, Каменка готовились наступать соединения пятьдесят второй армии…

Услышал я лишь последние фразы Ермакова: «Обратите внимание на свой правый фланг, он открытый. За вами идет Рязанцев, остальные — левее. Донесение о выходе в район пришлете в лес Нерубайка с офицером связи. Вы бы одели его по-человечески! Всё понятно?.. Будьте здоровы. Я к Рязанцеву. Адъютант, машину!»

В моей памяти сразу всплыло совещание в оперативном отделе корпуса, доклад майора Богомаза и заключительные слова генерала Шабарова: «Вам удалось в образной форме выразить напрашивающийся вывод». (Уцепить противника за «морду».) Видимо, за этим и пойдем.

Проводив Ермакова, Борисенко появился перед нами озабоченный и нетерпеливый: «Товарищ Кривопиша! Здесь будет полковник Михайленко. Остальные — в штаб. Готовьте документы на сдачу боевого участка и расчеты на марш. Да, вот что! Оденьте офицера связи как полагается. Я не люблю замечаний начальников даже по мелочам. Вы посмотрите на генерала Ермакова: он всегда в горячих местах, вечно в движении, а приедет на КП, сбросит плащ — на нем всё блестит, точно на бал собрался. Старый кавалерист. У них строевая подготовка и внешний вид здорово были поставлены. Ермаков за это получил не одну награду от наркома».

«Я тебя еще не туда поведу»

Бригада выступила глубокой ночью. Предстояло пройти около шестидесяти километров по самым плохим дорогам. Бригадные и корпусные саперы, выделенные в отряд обеспечения движения, выступили вслед за разведкой. В авангарде бригады шел мотострелковый батальон гвардии старшего лейтенанта Ильиных, усиленный ротой танков и батареей. С ним находились замкомбрига гвардии полковник Михайленко, майор Кривопиша, капитан Фальтис, инструктор политотдела корпуса капитан Суворов. Я, по обычаю, — с Кривопишей. При начальнике штаба бригады, в главных силах, остался старший лейтенант Фесак. Во время боев на Чигиринском направлении он «температурил» и только перед маршем выписался из медсанроты.

В пути полковник Михайленко и майор Кривопиша обсуждали, как с ходу овладеть населенным пунктом Болтышка, чтобы затем проникнуть в Каменский лес. Оттуда до Каменки — три-четыре километра: условия для наступления бригады станут идеальными. «Может, опять какой-нибудь „сабантуй“ придумаешь?» — спросил Михайленко. «Что ж, Роман Алексеевич, здесь они, возможно, непуганые и „сабантуй“ наверняка удался бы. Однако на Болтышку ночь тратить нельзя. Ночь нужна, чтобы овладеть Каменским лесом. Об этом и комбриг твердил. Весь вопрос в том, что за противник обороняется на рубеже Ивангород, Болтышка, — ответил Кривопиша. — Боем бы прощупать, да нельзя. Командира разведроты комбриг предупредил, чтобы работал бесшумно и не дал фашистам догадаться о выходе бригады на каменское направление».

Офицеры умолкли на несколько минут. Потом капитан Суворов негромко сказал: «А ведь это та самая Каменка, товарищ гвардии полковник, где начиналась история русского революционного движения. Здесь, по сути, был центр тайного Южного общества декабристов. В Каменке у Давыдова бывали Пестель, Орлов, Волконский, Муравьев-Апостол. Здесь Пушкин стихи свои читал! Да и Болтышка, о которой вы говорили, — тоже небезызвестна. В ней жил герой Отечественной войны двенадцатого года генерал Раевский. С его семьей Александр Сергеевич был по-особому дружен. В Болтышке он не раз бывал гостем Раевских. — Помолчав, капитан добавил: — На войне чаще всего не до истории. А всё же надо нам напомнить бойцам, какие святые места освобождаем». — «Надо! — отозвался Михайленко. — Вот вы мне напомнили, и я уже иначе к этой Каменке отношусь».

Задолго до рассвета бригада вошла в лес Нерубайка. Авангард в боевом порядке расположился на северной и западной опушках его. Здесь уже несколько дней находилась пехота 53-й армии. Командир авангарда старший лейтенант Ильиных обосновался рядом с КНП стрелкового батальона. Комбат охотно объяснил обстановку, сообщил, что днем хорошо видны Ивангород и Болтышка, а в пространстве между ними синеет Каменский лес. На рассвете полковник Михайленко приказал мне отыскать комбрига и сообщить ему о местонахождении авангарда. Для поездки дал свой «газик».

Задачу я выполнил довольно быстро. У машины комбрига стоял на страже «Иван Семеныч». Улыбнувшись мне как старому знакомому, он предупреждающе стукнул в дверь и сказал, чтобы я входил. Борисенко брился. «Ты, голубчик, извини, — заговорил он, — что я в таком затрапезном виде принимаю тебя. Ей-ей, времени так мало, что приходится службу и быт совмещать. Поэтому докладывай, не смущайся». Выслушав, он задал несколько вопросов, потом сказал, что через полчаса поедет с командирами частей к Ильиных на рекогносцировку и мне придется быть проводником. «А пока есть время, получи теплое обмундирование. Да попроси „Ивана Семеныча“ помочь тебе. Насчет этого он дока…»

«Иван Семеныч» действительно знал толк в вещевой службе. Я моментально получил добротную ватную куртку и шаровары, сменил шинель и шапку. «„Прошу прощения, товарищ гвардии лейтенант“, — сказал, прощаясь со мной, „Иван Семеныч“, — у вас теперь вид настоящего фронтового офицера. Так и проситесь на фотографию…»

Через полчаса на лесной опушке командиры частей и офицеры штаба слушали доклад командира стрелкового батальона о противнике. По сведениям, гитлеровцы оборонялись отдельными опорными пунктами, устраиваясь потеплее, — в селах, деревнях, лесах. Особо комбриг заинтересовался известием о том, что между Ивангородом и Болтышкой есть не занятый войсками промежуток, где второй день население по приказу фашистов роет окопы…

«Что известно о речушке западнее Болтышки?» — спросил Борисенко. «Местные говорят — на телегах переезжают». — «Фальтис, какие средства необходимы, чтобы не застрять в пойме?» — «Колейные мосты метров по десять длиной, фашины, бревна. Танкисты могут взять на буксир артиллерийские и минометные тягачи». Борисенко долго водил биноклем, изучая видимое пространство, потом глубоко задумался, словно забыв обо всех.

«Товарищ гвардии полковник, командир корпуса!..» Поблизости, свернув с дороги, остановилась вместительная, под брезентовым тентом машина повышенной проходимости. Из нее вышли генералы Скворцов, Овчинников, подполковник Кимаковский, майоры Богомаз, Лупиков и капитан Ивашкин. Комбриг встрепенулся, быстро пошел навстречу Скворцову с рапортом. «Григорий Яковлевич, — заговорил Скворцов, — мы приехали послушать ваше решение и, если нужно, помочь. Вы готовы доложить?»

— «Так точно, готов».

Я понял, что в минуты глубокой задумчивости в голове комбрига рождался план действий, который, быть может, определит нашу ближайшую жизнь.

Действительно, замысел Борисенко тогда был одобрен. Против нашего корпуса оборонялась на широком фронте 376-я пехотная дивизия, переброшенная из Западной Европы. Противник прилагал большие усилия, чтобы удержать Кировоград, Смелу, Каменку. От этого зависела его оперативная устойчивость в борьбе за Кировоград. Мы предполагали возможность сильных контратак на левом фланге корпуса против 12-й гвардейской мехбригады со стороны Новомиргорода, что в сорока километрах к юго-западу от Каменки. Однако рассчитывали, что вражеские резервы, находящиеся там, будут скованы действиями наших войск, наступающих нам навстречу в направлении Смела, Каменка.

Решение комбрига понравилось генералу Скворцову. Оно было дерзким и хорошо рассчитанным: прорваться ночью в Каменский лес через промежуток между опорными пунктами противника. Только внезапное овладение Каменским лесом позволяло быстро захватить Каменку. Борисенко предполагал пустить впереди сильную боевую разведку, за ней — передовой отряд с задачей захватить промежуток в обороне врага и пропустить через него главные силы бригады в походном порядке. Чтобы противник не беспокоил бригаду с тыла, комбриг просил командира корпуса очистить от гитлеровцев Болтышку силами других частей, и только после того, как будет занят Каменский лес.