Нищий - Евгений Щепетнов

— Я хочу знать, кто такой Хозяин и где его найти.

Якорь хрипло засмеялся, сквозь гримасу боли, потом сказал:

— Да ты болван! Никто не знает, кто такой Хозяин, и я не знаю. И они не знали.

— А как же ты получал приказы?

— Дурак — да не было никаких приказов! И Хозяина никакого нет! Это рассказка для дураков, для того, чтобы держать всех в подчинении, в страхе! Чтобы никто не мог и помыслить покуситься на меня!

Я замер, разочарованный — вот и ещё одна легенда, миф остались легендой. Почему-то я сразу ему поверил — да и зачем врать человеку, находящемуся на пороге смерти?

— Слушай, Седой, я тебе заплачу и даже не буду тебя преследовать — отпусти меня, доставь к лекарю — я дам тебе…десять тысяч золотых! Ты за эти деньги сможешь вылечить свою ногу, купить дом! Двадцать тысяч! Решайся! Ну?! Ты будешь богат! — Якорь с надеждой смотрел на меня, хитро поблёскивая глазами — главное уйти отсюда, можно наобещать что угодно — ну а потом видно будет.

— Понимаешь, какая штука, Якорь — ты разбудил во мне Зверя — так меня когда-то звали, до того, как я стал Седым. Был у меня один друг, вы его убили. Теперь у меня одна задача — отомстить — всем вам. И тебе в первую очередь — это ведь ты послал двух уродов к больному Катуну. Они его убили. Теперь умрёшь ты.

Я вонзил в грудь бандиту стилет, тот дёрнулся, схватившись рукой за лезвие и распахав ладонь до кости, потом умер, закатив глаза.

Обшарив трупы я собрал довольно большую добычу — больше трёхсот золотых, а также много серебряников и медяков. Сложив всё в куртку, снятую с убитого, я направился на выход из склада. Подумал — вернулся. Пошарил ещё — собрал все предметы, похожие на амулеты — потом разберусь какой для чего.

К дому я подходил уже на издыхании — нагрузка для больной ноги была слишком велика — её рвало как щипцами, мышцы онемели и с трудом слушались. Из-за боли в ноге не чувствовалось боли в спине и боках, отбитых сапогами. Теперь нужно было подумать — как попасть в дом, минуя тётушку Марасу — мне не климатило появиться ночью, в крови, с большим тяжёлым узлом на плече. Я потолкался у забора, потом заметил, что окно в мою комнату осталось открытым. Тихо войдя в калитку, я проковылял в палисадник, прицелился и со всей силой метнул узел на второй этаж. Узел точно влетел в окно и плюхнулся рядом с кроватью, издав гулкий тупой шлепок. Я сразу рванулся к входной двери в дом и застучал в неё:

— Тётушка Мараса, это я, Викор!

— Викор? А чего ты так поздно-то? Что случилось? — она зажгла лампу и посветила, открыв мне дверь. Что у тебя с лицом?

— Я в трактире засиделся, хотел послушать музыкантов. Потом пошёл домой, на меня напали и ограбили. Вот сейчас только очнулся и сразу приплёлся. Матушка, у вас нет какого-нибудь средства, чтобы на лице синяков не было? А то как я завтра на работу устраиваться пойду!

— Сейчас, сейчас найдём примочки! Что я, не лекарка, что ли! Сиди здесь, я сейчас принесу.

Я незаметно перевёл дыхание — всё прошло отлично. Мараса ничего не заподозрила. Вообще — надо найти способ выбираться из дома незаметно — интересный способ зарабатывания денег — на тебя нападают, ты их глушишь — ап! — деньги в кармане. Такой лов на приманку — идёт хромой человек, беззащитный, к нему отморозки — а они всех валит. Я хмыкнул — хорошо, конечно, но главное — чтобы меня не завалили. Бандиты были только с ножами — у них не принято ходить с мечами и саблями — а если сабля? Да меня на кусочки пошинкуют…ладно, если один будет, а два или три — всех сразу не положишь. Надо будет это обдумать…

— Вот и я, вот и я — тётушка внесла в кухню чашку, в которой была налита какая-то бурая липкая жидкость и кусочки ткани. Давай-ка сейчас намажем — завтра будешь как огурчик, ни одного синяка не останется. Вот гады, что наделали! Ненавижу эту шпану! Тут тоже бродят такие озорники — как-то повадились у нас под окнами выпивать и кричать, ругаться — я им замечание сделала, так они мне в окно камень кинули — защитить-то некому, вот и хулиганят. Не трогай руками. Не трогай! — прикрикнула она — щиплет? Пусть щиплет! Значит — лечит Что это за лекарство, если оно не противное и не щиплет! — засмеялась лекарка — надо чтобы ещё сильнее жгло, чтобы больше не лазили, куда не надо! Облепить тебя с ног до головы, небось не полез бы больше по трактирам шастать! Ладно, давай смывать мазь. Иди спать — завтра разбужу рано, будем тебя на работу собирать.

Деньги я спрятал по разным углам — пришлось в одном месте поднять половицу и сложить туда основную часть — наверху оставил двадцать золотых и мелочёвку, рассовав по сумкам. Вряд ли, конечно, Мараса стала бы лазить по моим вещам — но кто знает — бабулька она была любопытная, объяснять наличие такой суммы денег мне никак не хотелось.

Мараса, как обещала, подняла меня довольно рано и погнала мыться — пришлось обливаться холодной водой из колодца. Моя куртка была безнадёжно испачкана кровью, и тётушка выдала мне вполне приличную куртку, сказав, что она осталась от её сына, немножко коротковата мне, но вполне сойдёт. Так оно и вышло — к тому времени, как мы подошли к зданию школы фехтования, я выглядел вполне благообразно, бедно, но чисто.

У входа в школу стоял дежурный парнишка, который побежал за хозяином. Хозяин был среднего роста человек лет сорока пяти, кряжистый, с мощными жилистыми запястьями рук, с ладонями покрытыми мозолями от меча. Он строго осмотрел Марасу и меня:

— Привет, Мараса. Что привело тебя ко мне?

— Вот, господин Ланкаста, работника вам привела. Мне сказали, вы ищете себе уборщика и ремонтника — так вот это он и есть.

— Хммм…что-то он больше на покалеченного наёмника похож, чем на уборщика. Я, в общем-то, думал старичка какого-нибудь найти. Да ладно — метлу можешь в руках удержать?

— Вроде, могу — буркнул я — руки целы.

— Жалованье тебе два серебряника в день, плюс питание — от общего котла. В твои обязанности входит следить за чистотой, подметать двор, если сломаются шкафчики или там стулья — ремонтировать. Всё ясно?

— Ясно. А смотреть на занятия я могу?

— Смотреть? — с интересом поглядел на меня Ланкаста — можешь, если время будет. Вздумаешь что-то украсть — будешь бит и вылетишь в тот же час. Один выходной в неделю, время работы с утра и до вечера. Если прикажу остаться до ночи — дополнительная оплата.

— Когда приступать?

— Да хоть сейчас.

— Спасибо, тётушка Мараса, я остаюсь — попрощавшись до вечера, я отправился за Ланкастой.

Школа фехтования — а это именно она и была, представляла собой большой манеж, под крышей, а вокруг него — здания, в которых находились склады, кухня, столовая для курсантов, тренировочные залы и душевые комнаты. Как я узнал — курсантами здесь являлись молодые люди, которые хотели в совершенстве изучить искусство фехтования и рукопашного боя — каждый благородный господин должен был уметь: скакать на коне, танцевать, владеть хорошими манерами и самое главное — фехтовать и дать отпор без оружия. Вот этому тут и учили — за тысячу золотых в год. Видимо, Ланкаста был известным человеком, раз дворяне платили такие деньги за его уроки. В манеже бегали, прыгали, бились на палках человек тридцать учеников разного возраста, из чего я сделал вывод, что Ланкаста совсем не бедствует.