Жена Волха - Ирина Фарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот этот текст, — сказал Влад, протягивая бумагу.
Я посмотрела на бумагу, исписанную мелким почерком. Взяла чистую бумагу и карандаш. Так как Влад почти полностью занял бумагами кровать, я села на одну из шкур, что лежали около лакированного шкафа. Этот шкаф меня постоянно отвлекал. Все время хотелось провести по гладкой поверхности, которая словно собирала холод из приоткрытого окна. Влад заметил, что я большую часть времени любуюсь шкафом, а не перевожу. Сразу стало стыдно.
И вроде уже не девочка, которая после школы пришла на первый бал, а рядом с Владом меня то и дело пробирало чувству смущения, неловкости и банального стыда. Я словно все время вела себя как-то глупо, несерьезно.
— У мамы в комнате стоял комод, покрытый лаком. Его еще дед привез с Пустошей. Красивый блестящий комод вначале стоял у бабушки в комнате, а потом стал приданным мамы. Они с отцом жили небогато. Он долго не мог получить место в институте. Долго подтверждал, что хорошо разбирается в теме языков. И они так и не продали этот комод, хотя могли за него получить хорошие деньги. А новые наследники быстро от него избавились, как от рухляди.
— Отец тебе его не оставил?
— Он все сбережения потратил на вольную для меня. Еще и в долги влез. У меня не было денег, чтоб их погасить, а родственники на дом позарились и выкупили его за бесценок. Это так, воспоминания.
— Ясно. Наташ, а после выкупа вольной и получение развода ты хоть с кем-то встречалась? — почему-то осторожно спросил он. Боялся обидеть или оскорбить? Или не хотел спугнуть?
— Нет. Даже желания такого не возникало. Не и одной неплохо жилось.
Текст давался с трудом. Слова были вроде понятные, но они совсем не складывались в предложения. Получалась каша, которая напоминала детскую считалку или скороговорку, но не деловой текст. Я пыталась менять слова местами, но все равно текст не сходился. Штинский язык отличался гибкостью. У него не было определенного порядка слов в предложение. Не было понятия предложений. Одно слово могло иметь десятки значений и сотню смыслов. Нужно было всегда смотреть на стоящие рядом слова и вписывать их в общую картину текста. Обычно автор текста изначально оставлял подсказку в виде определенного стиля написания предложения. К примеру художественный текст начинался с витиеватых букв, а потом каждое десятое слово шло с большой буквы. Деловой текст писался столбцами. Хроники можно было различить по датам. Здесь же все было намешано.
— Я сдаюсь. Это какой-то бред сумасшедшего, а не текст, — сказала я, когда наступило время глубокой ночи.
— Не получается? — собирая бумаги, спросил Влад.
— Нет. Я не понимаю написанного.
— И не должна была понять, — ответил он. Прислушался. В коридоре раздались шаги. — Так и думал, что не дадут отдохнуть.
— Дела? — спросила я. Поймала его задумчивый взгляд.
— Да. Подождешь меня здесь?
— Постараюсь, — ответила я и тут же добавила. — Я же не знаю куда захочет волчица переместиться.
Глава 4
И почему я не смогла бы перевести этот текст? Я еще какое-то время просидела над бумагами, пока не услышала, что в соседней комнате кто-то есть. Стало не по себе. Даже не так. Мне стало страшно. Решив, что лучше бояться с волчицей, я позвала ее составить мне компанию. Волчица деловито прошлась по комнате. Она подошла ко мне. Ее взгляд мне совсем не нравился. И морда казалось нахальной.
— И что ты так на меня смотришь?
Естественно, она не ответила. Зато исчезла выяснять, кто там бродит. Двое мужчин разместились в комнате рядом с кухней. Один из них был ранен. И ранен серьезно. Второй поставил кипятиться воду. Достал тряпки.
Увидев волчицу, он к ней обратился. Спросил, где ее хозяйка, но волчица переместилась к раненному. От него пахло неприятно. И сам человек был неприятный. Отталкивающий. Рядом с ним появился волк. Такой же противный, как и его хозяин. С порванным ухом. Без одного клыка и со взглядом убийцы. Этот волк меня напугал, а волчицу так вовсе в ужас привел.
Она тут же появилась рядом со мной. Шерсть дыбом. Клыки обнажены. Она встала ко мне спиной, готовясь защищать. И понятно отчего. Жуткий волк пошел следом за ней. Его хозяин при смерти лежит, а волк знакомиться пошел. Он почти не обращал внимания на рычащую волчицу. Глазел на меня. Еще и решил подойти ко мне чуть не вплотную. Вблизи этот волк казался страшнее, чем он был глазами волчицы. Я вцепилась в шею волчицы. Она правильно решила, что нам тут не место, поэтому решила переместиться. Только переместилась в совсем незнакомую комнату. Какой-то чердак. Света почти нет. За столом сидел Влад с кем-то общаясь через зеркало связи.
Рядом с ним стоял уже знакомый мужчина, с которым Влад заходил в спальню вечером, когда я спала. Он никак не отреагировал на мое появление. А вот Влад покачал головой и улыбнулся при виде меня.
— Я думаю, что мы уже все обсудили. Ближайшие три дня я вне зоны доступа. Потом уже займусь реализацией плана, — сказал Влад. Сам же поманил меня, чтоб я подошла к столу, но я отрицательно покачала головой. — Хорошо.
Он закончил разговор. Я же сидела рядом с волчицей. Голова кружилась. Из-за этого перед глазами мелькали мушки. Но в этот раз перемещение прошло намного легче, чем до этого. В чердачном помещение было жарко и душно. Хотелось отсюда сбежать, но что-то останавливало. Может волчица, которая не поддержала мою инициативу? А может быть взгляд Влада, который задумчиво смотрел на меня, но я не была уверена, что его мысли были не о работе.
— Лев, на три дня меня нет. Завтра во второй половине дня закончим с формальностями, а там посмотрим, — наконец, сказал Влад.
— Не слишком ли мало три дня?
— Хватит. Не первый раз свадьбу играем. Так, Наташ?
— А мне как-то не хочется… — начала я и тут же осеклась. Лев смотрел на меня недовольно с примесью удивления. От Влада была доброта, но я понимала, что говорю чего-то не то, поэтому и прикусила язык.
— Понятное дело, что хочется красиво и по правилам, только времени у нас на это нет. Не повезло тебе, Наташ со мной: слишком занятой, чтоб полгода на отпуск выделить, — сказал Влад. Теперь от Льва скорее исходило сочувствие, чем недовольство.
— Там в комнатах вое мужчин. У одного волк страшный.
— Скорее всего Тимошка опять подрался, — сказал
