«Новый завет» - Игорь Мельник

Как только «сеанс» с ангелом закончился, Мария поспешила в гости к Елисавете — своей родственнице. Им было, о чём поговорить. Шушукались, хвастались друг перед другом, как оно всё происходило.

Мария впала в эйфорию: «Отныне будут ублажать меня все роды». Ну да, будут.

Мария прожила в гостях три месяца. А как только пришло время рожать, она покинула свою кузину и помчалась в родной Назарет.

А что Елисавета? Она родила. Мальчика назвали Иоанном. Родственники были против, но немой Захария поддержал мнение супруги с помощью канцелярских принадлежностей — написал имя Иоанн на дощечке. И сразу язык его развязался!

Жену надо слушать, вот, что я вам скажу. Даже если вы не знаете, кто отец вашего ребёнка.

«Младенец же возрастал и укреплялся духом, и был в пустынях до явления своего Израилю».

Лука пишет, а нам расхлёбывай.

Как вы себе это представляете? Кто младенца в пустыню прогнал — папа? Нет, этот хлюпик вообще ничего не решал. Мама? Вряд ли. «Божий человек» — больше некому.

Лука — ещё тот краснобай. Вы читали, как описывают все это Матфей и Марк? Прекрасно, а теперь наплюйте и забудьте.

Всё было совсем не так! — если верить Луке. Итак, Мария уходит из дома и пропадает три месяца — у Елисаветы.

Возвращается беременная на третьем месяце и выходит замуж за Иосифа. Иосиф радостно хлопает в ладоши. И они счастливо живут.

Как только пришло время рожать Марии, императору Августу вздумалось провести перепись населения. Если император чего-то захочет, то он это сделает — исключений не бывает.

Началась перепись. Иосиф прихватил жену и пошёл переписываться в Вифлеем. Там, говорят, записывались все из рода Давида.

Приехали в Вифлеем, поселились в хлеву — в гостинице все номера были заняты. Мария родила. Мальца положили в ясли. Это такое место, откуда коровы сено жуют.

Как только малыш оказался в яслях, к хлеву начали сбегаться пастухи, которые ночью сторожили отары на пастбищах.

Я не знаю, как там с травой в конце декабря — в Вифлееме. Возможно, у них декабрь теплее нашего июня. Возможно, там трава в это время в метр высотой. Но это — библия. А в библии сказано, что там бывает снег. И мороз. Помните Ветхий Завет?

Ну, а если в северном полушарии бывает снег и мороз, то наверняка в декабре библейским овцам на полях нечего делать.

И ещё надо бы подумать, как Иоанн в декабре умудрялся народ в Иордане купать. В библейском Иордане. Если бывает снег и мороз, значит, дело происходило на льду. И каково было Иисусу в снежной пустыне сорок дней?

Но пока новорождённый лежал в хлеву, а к нему сбегались со всех сторон пастухи, увязая в снегу. Они прибежали, порадовались, и убежали.

И никаких волхвов! Восьмидневного Иисуса отнесли в Иерусалим. И сделали ему обрезание. И вернулись в Назарет, и жили там счастливо — до поры до времени.

Ещё раз: никаких волхвов не было, Ирод никаких младенцев не истреблял, святое семейство в Египет не ходило. Иисус родился в Вифлееме, обрезался в Иерусалиме, а рос в Назарете.

Сделаем паузу. Получается, что кто-то из евангелистов врёт. Врут Матфей с Марком, или же врёт Лука. (Апостол — лжец, это само по себе интересно).

По идее, два голоса против одного, но, на самом деле, это не так. Марк списал всё у Матфея. Значит, паритет: Матфей против Луки. Но Матфей был апостолом, очевидцем.

А кем был Лука, мы ещё не знаем. Пока что, мы видим, что он был, мягко говоря, фантазёром. Продолжим.

Каждый год родители водили Иисуса в Иерусалим на Пасху. Однажды они его там просто забыли. Мальчику было двенадцать лет.

«Остался отрок Иисус в Иерусалиме; и не заметили того Иосиф и Матерь Его».

Зевнули — с кем не бывает. Пасха ведь. Опомнились через сутки. Начали искать. Ещё через три дня нашли мальчишку в иерусалимском храме.

В самом деле — три дня искали по подворотням, и лишь под конец решили заглянуть в самое невероятное место — храм. Ну, что, скажите на милость, делать сыну божьему в храме?

В храме Иисус устроил диспут со знатоками писаний и священниками. И они очень «дивились» ему.

Мария попыталась сделать сыну выговор: «Мы с отцом обыскались тебя». Двенадцатилетний Иисус сразу дал ей понять, кого он считает своим отцом — Иосиф в эту категорию не попадал.

«И он пошел с ними, и пришел в Назарет, и был в повиновении у них».

Строптивый был мальчишка. Ведь мог и воспротивиться.

Иоанн начал проповедовать. Лука старательно привязывает нас к дате этого события. 15-й год правления Тиверия.

Понтий Пилат — прокуратор Иудеи. Ирод — тетрарх Галилеи, его брат Филипп — тетрарх Итуреи и Трахонитской области. Лисаний правит в Авилинее. Анна и Каиафа — первосвященники.

Почему так детально? Это, чтобы ни у кого сомнений не осталось.

Первосвященников было двое. Если вспомнить сцену ареста, когда в Гефсиманский сад привалила целая толпа с мечами и кольями, старейшины родов и первосвященников, то надо иметь в виду — первосвященников в этой толпе было всего двое.

«Был глагол Божий к Иоанну, сыну Захарии…» Лука, мягко говоря, сбивает нас с толку — Захария не был отцом Иоанна. Когда его жена забеременела, Захария махал кадилом в командировке.

Нет, но каков евангелист? Сам придумал неправдоподобнейшую байку о зачатии Иоанна, и даже не дал нам в полной мере насладиться ею — тут же её опроверг. И, не мешкая, сочинил новые, да ещё какие!

«Порождения ехиднины! Кто внушил вам бежать от будущего гнева?». Помните эту гневную фразу? Я, например, отлично помню. Так Иоанн обращался к фарисеям, которые надеялись покреститься на халяву, затесавшись в толпе.

Но Креститель обладал зрением кондора и вышибал безбилетников из очереди. Так?

Нет, совсем не так. Порождениями ехидны Иоанн называл всех, кто приходил к нему креститься. Всех простых людей — народ.

«Иоанн приходившему креститься от него народу говорил: порождения ехиднины!»

Злой был мужик, хоть и брат Иисуса Христа. Матерно крыл всех подряд на берегу Иордана. Нет не всех. «Мать ваша ехидна» — так он говорил лишь простым людям. А ещё он им говорил: «сотворите плод, достойный покаяния».

Это значит, что если уж каяться, то хотя бы в стоящих делах. Я себе представляю, что творилось в те дни в Иудее. Наслушавшись Крестителя, народ преисполнялся решимости и бежал… грешить.

Да, простых людей Иоанн материл и призывал грешить. Со служивыми людьми он общался иначе.

«Пришли мытари к нему креститься и сказали: учитель! Что нам делать?»

Вот так. Учитель. Вот, кого он учил — мытарей. Сборщиков податей. Матфей не зря оказался в команде апостолов. И Креститель ласково поучал мытарей:

— Ничего не требуйте более определённого вам.

А ещё приходили к нему солдаты. Военнослужащие действительной службы. Креститься. Этим он говорил:

— Не обижайте бедняков, не клевещите, а главное — будьте довольны своим жалованьем.

Ай да Иоанн! Ай да Лука! Настоящий государственный муж. Кардинал! Мазарини да и только.

Какие пустыни, какие пояса на чреслах! Шестисотый «Мерседес» — вот, что ему полагалось.

И всё-таки Креститель угодил в тюрьму. Его лояльность оказалась ни к чему.

А вот и Христос подоспел.

«Когда же крестился весь народ, и Иисус, крестившись, молился, отверзлось небо…»

Он был вообще «одним из…». Иоанн не бросился завязывать ему шнурки на сандалиях. Или на валенках (учитывая время года). Он его даже не заметил — в такой кутерьме.

Что ему до плотника, когда приходят маршевые роты, преклоняют колена и он их кропит святой водой. А тут ещё кавалькада иномарок с налоговыми инспекторами. И каждого надо приветить, доброе слово молвить. Голова кругом идёт.

«Иисус, начиная свое служение, был лет тридцати». А дальше Лука приводит его родословную. Тут есть три примечательных момента.

Первое. Начинает он с оговорки. «И был, как думали, сын Иосифов». То есть, он знает, что называть Христа сыном Иосифа не имеет смысла.

Но есть официальная церковная родословная, которая утверждает: Иисус, сын Давидов. Лука начинает искать компромисс. Он вообще-то, не такой дурак, каким кажется.

Второе. Родословная отличается от Матфеевой. Там было: Давид — Соломон — Ровоам. У Луки иначе: Давид — Нафан — Маттафай. Из этого следует, что одна из родословных лжива. Но, поскольку, церковь считает их одинаково достоверными, то лживы обе.

Если вы помните Ветхий Завет, то согласитесь, что при описании «деяний» Давида и Соломона упоминается лишь один Нафан — пророк, который подговорил мать Соломона выторговать трон для своего сына.

С другой стороны, у Давида детей было — аж 24 штуки, всех имён нам не назвали, так что, мог быть среди них и Нафан.

Третий момент. Лука доводит родословную Иисуса до самого Адама и даже бога, и таким образом даёт понять, что Христос — сын божий. Вот вам и компромисс. Но очень хлипкий, ведь тогда получается, что любой потомок Адама — божий сын.