Крах - Арне Даль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В остальном: пятьдесят восемь лет, непропорционально большой процент жестоких преступлений среди всех правонарушений, связанных с наркотиками. Несколько раз лечился от наркозависимости, пять реальных тюремных заключений, не женат, детей нет. С раннего возраста Стефан Лундберг проявлял склонность к насилию и жестокости – два раза помещался в закрытые исправительные учреждения для подростков – чтобы затем получить статус hangaround, через пару лет – prospect, а в возрасте двадцати пяти лет стать полноценным членом клуба «Hells Angels». На фотографии, где ему около тридцати, на нем футболка с надписью Filthy Few. Насколько было известно Ди, это значило, что он совершил для мотоклуба убийство. За время членства в клубе он дважды сидел в тюрьме, за побои с особой жестокостью и за непреднамеренное убийство. Неясным оставалось, когда именно от откололся от «ангелов», но с тех пор в его «послужном списке» преобладали преступления на почве наркотиков.
Ди умела читать регистры преступлений и выуживать из них максимум информации. Каким человеком был этот Лундберг?
Здесь все просто.
Он был свиньей.
Сегодня понедельник, двадцать девятое мая. В ночь на среду, двадцать четвертое, подвыпивший сосед поднимался по лестнице своей многоэтажки в Стурвретене и заметил, что дверь в беспокойную квартиру этажом ниже его собственного приоткрыта. Он заглянул внутрь и увидел, что Стефан Лундберг лежит на полу в гостиной, среди полного беспорядка, с топором в голове.
Таксист как раз свернул на Стурвретен и теперь подъезжал к нужному дому, затерявшемуся среди многочисленных точно таких же белых высоток.
– Белый город, – пробормотал он с иронией.
– У вас ведь написано в заказе, что нужно подождать меня здесь, а потом отвезти обратно? – уточнила Ди на всякий случай.
Водитель невольно поежился, но внял уговорам Ди и не стал выходить из машины, чтобы помочь ей. Ди на костылях поковыляла к лифту.
На входной двери еще остались фрагменты сине-белой ограждающей ленты. Ди быстро достала отмычку и проскользнула внутрь. Никого из соседей не было видно.
Грязное логово – это еще мягко сказано. Квартира выглядела почти как декорации. Коробки, явно с награбленным добром, разбросанные повсюду банки и бутылки, смятые и разбитые, наполовину накрытые грязными простынями рвотные массы на прогнивших диванах – и, наконец, пятно запекшейся крови на полу, который когда-то считался паркетным.
Ди заметила отчетливые следы работы криминалистов, но кровавое пятно осталось. Она начала медленно опускаться, держась за костыли, дециметр за дециметром. Обе ноги словно молниями пронзило. Ди отложила костыли и встала на колени.
Она изучала засохшее пятно крови взглядом криминалиста. Брызги, след от головы. Направление падения, угол удара. Все это криминалисты уже проверили. Но важно было увидеть картину собственными глазами.
Она нащупала костыли и с трудом поднялась на ноги. Высмотрела более или менее чистый подоконник, присела на него и вытащила из рюкзака папку.
Вырисовывалась отчетливая картина произошедшего. Была ночь. Судя по всему, Стефан Лундберг сидел на ближайшем диване, он поднялся и оказался лицом к лицу с нападающим. Должно быть, все случилось быстро – никаких следов сопротивления на руках – и удар оказался точным, учитывая сниженную из-за высокого содержания алкоголя и опиатов в крови скорость реакции Лундберга. На новеньком топоре не осталось следов ДНК, кроме самого Лундберга, или отпечатков пальцев.
Если Стефан Лундберг и четверо его дружков, присутствовавших, по всей видимости, при убийстве (в квартире обнаружилось полно ДНК всех четверых, и больше ничьей), сидели на диванах и употребляли наркотики, то, получается, один из них вдруг, совершенно осознанно и профессионально, натянул перчатки, схватил только что купленный топор и с удивительной силой и точностью разбил им череп приятеля, причем тот даже пальцем не успел пошевелить.
Такова была официальная версия. В которой Эрьян явно начал сомневаться.
А какую альтернативу может предложить Ди?
Вариант только один: неизвестный злоумышленник непонятным образом проникает в квартиру, Лундберг встает, ничего не подозревая, злоумышленник, одетый в перчатки, со всей силы ударяет его новым топором, попадает точно в голову и быстро удаляется, пока дружки-наркоманы приходят в себя. Вполне возможно, что, прощаясь с Лундбергом, они даже не заметили, что у него в голове топор.
Вот такие свидетели. Единственный шанс получить свидетельские показания об настоящем убийце. Именно поэтому они важны, и допросить их следует с пристрастием.
Но тут заслуги Ди нет. Ей нужно что-то свое, то, что она, вероятно, сможет предоставить Эрьяну. В худшем случае предоставить, так как полностью доверять ему она пока не готова.
Но он открыл ей дверь в свободное пространство, а таким не пренебрегают. Надо найти хотя бы что-нибудь. Она порылась в подсознании. Там явно что-то есть…
Одно слово. Чужая. Оно как будто застряло у нее внутри.
Она принялась судорожно рыться в бумагах. Что значит «чужая»? Где она могла это видеть или слышать?
Наконец, Ди наткнулась на нужную формулировку. «Широко известный криминальный авторитет зарублен топором в чужой квартире в районе Стурвретен, Тумба». Звучит как заголовок, придуманный апатичным практикантом из газеты «Афтонбладет».
Почему квартира чужая?
Да, она съемная. Хотя на почтовом ящике почти детским почерком выведено «Лундберг», только теперь Ди заметила, что ни один из пятерых наркоманов не был указан в качестве квартиросъемщика. А кто тогда?
Ответ Ди нашла в самом низу, почти в примечаниях. Квартиру сдавало муниципальное жилищное агентство «Тумбабюгген». Изначальным квартиросъемщиком выступала фирма под названием АО «Абаддон». Никакой дополнительной информации об этой фирме не нашлось.
Конечно, она поговорит с двумя задержанными товарищами, прежде чем они снова исчезнут в своем нереальном мире. Но сейчас надо заняться другим. Хвататься за любую соломинку.
Что такое АО «Абаддон»?
И что это за чужая квартира?
11
Вторник, 30 мая
Поскольку Управление судебной медицины и Национальный центр криминалистической экспертизы нередко сотрудничали, предстоящая встреча была менее случайной, чем могло показаться. А поскольку Молли Блум всегда было сложно провести черту между различиями в их работе, она придумала для себя такое объяснение: граница между этими учреждениями проходит по коже. Человеческой коже.
Все, что внутри – Управление судебной медицины. А снаружи – Национальный криминалистический центр.
Она просто позвонила Робину, и он, к ее удивлению, ответил. Судя по звукам в
