Публике смотреть воспрещается - Жан Марсан

Габриэль. Она от тебя без ума!

Эрве. Ну, если хочешь – да!

Габриэль. Повезло же человеку!

Эрве. Повезло же мне!

Габриэль. Если бы ты знал, как она мне о тебе говорила!

Эрве. Расскажи, расскажи!

Габриэль. Ты поймал меня на слове. Ты же знаешь, что в таких случаях все говорят одно и то же!

Эрве. Но все равно, приятно послушать!

Габриэль. Она доверилась мне, как своей матери… хотя, конечно, по возрасту я ею быть не могу.

Эрве. Как? Но ведь твой сын старше ее!

Габриэль. Да, но это мальчик.

Эрве раскрывает рот от недоумения.

Если бы ты знал, как она говорит о тебе. «Ах! Мэтр! Ах! Всесокрушающая мощь! Беспредельный размах! Слоновье здоровье!» И она еще не все говорит, что думает! Словом… она тебя любит, обожает, а почему? (Перед зеркалом.) Нельзя мне так причесываться. Никогда. Я плоская какая-то становлюсь. (К Эрве.) Она обожает тебя, потому что переносит на тебя подсознательную мечту. У нее никогда не было настоящего отца, и ее отец – ты!

Эрве. Да, я буду ей всем: и мужем и отцом.

Габриэль. Не мужем.

Эрве. Да, мужем.

Габриэль. Нет, не будешь.

Эрве. Буду!

Габриэль. Да нет. Послушай, я тебе объясню. (В зеркало.) Конечно, прыщик. Нет, оттирается. Эрве, ты не хочешь погубить жизнь твоего сына? Я поклялась Пьеру, что не скажу правды, и я сдержу слово, но его счастье для меня дороже всего. Пьер любит Франсуазу.

Эрве. Жаль беднягу.

Габриэль. Поэтому, ты понимаешь, нужно уметь жертвовать.

Эрве. Да!

Габриэль. Вот и хорошо, мой родной!

Эрве. Ты – мать! Ты должна ему объяснить, что он должен пожертвовать собой. У меня не хватит духа.

Габриэль. Эрве! Они созданы друг для друга!

Эрве. А любит она меня. Ах, как чудовищно несправедлива жизнь!

Габриэль (в отчаянии). Они уже целый год живут вместе в квартире Пьера!

Эрве. Нет! Нет! Я тебе не верю!

Габриэль. Они ждут ребенка!

Эрве. Если они надо мной смеялись, это ужасно.

Габриэль. Знаешь, как тебе надо поступить? Знаешь, чем бы ты покорил Франсуазу? Она не смеет тебя просить, я это делаю за нее. Франсуаза просит, чтобы ты, как отец, ведущий свою дочь к алтарю, – ты меня слушаешь внимательно?…

Эрве. Да.

Габриэль. Вечером, во время поклонов, ты выйдешь вперед… и объявишь почтеннейшей публике о свадьбе Франсуазы и Пьера.

Эрве. Так вот к чему ты вела, моя родная?! Чтобы я об этом объявил, а не о чем-то другом?

Габриэль. О чем другом, мой родной?

Эрве. Отлично! Согласен! Вечером я объявлю публике о свадьбе Франсуазы и Пьера…

Габриэль (в сторону). Вот это работа!

Эрве. И одновременно я объявлю, что скоро ты будешь бабушкой!

Габриэль. А?

Эрве. Поздравляю тебя, бабушка!

Габриэль. Не зови меня бабушкой!

Эрве. Как тебе угодно, дорогая. Ты предпочитаешь «бабуся»?

Габриэль. Нет!

Эрве. «Баба Габа»?

Габриэль. Нет!

Эрве. А как же?

Габриэль. Нет! Ты прав. Этот брак невозможен.

Эрве. Вот это работа.

Габриэль. Пьер слишком молод. В его возрасте жениться – безумие! Ах! Ни о чем этом мальчик не думает! Он прелестный ребенок, но легкомысленный! (Перед зеркалом.) Так и есть, что-то выскочило… А он, между прочим, знает, что в начале моего будущего фильма мне должно быть девятнадцать лет! Это история жизни одной женщины, с девятнадцати до девяноста лет: по одному болгарскому роману, потрясающе интересно, – мне нужно дать его тебе прочесть. Девятнадцать лет мне только три минуты, но все же надо, чтобы было правдоподобно, и если распространится новость, что я бабушка, ох нет, невозможно, они думают только о себе. Ни о ком, кроме себя, не думают! На мою карьеру им наплевать… Эрве, ты должен им объяснить, что их брак невозможен!… Это ужасно, когда сын такой эгоист! (Громко кричит в дверь.) Оставьте меня в покое! Я вечером играю! (Идет к выходу.) Ладно, иду. Я сейчас!

Эрве. Тебя разве звали?

Габриэль. Нет, я всегда так делаю, когда мне нужно уйти. (Уходит.)

Эрве. Свадьба. Придумать такое – свадьба! Обо всем я мог подумать, только не… А может быть, это правда? Мой сын – мой соперник. Ситуация для пьесы. (Обращаясь к бюсту Мольера.) Мольер, ты бы такого не придумал. Ох, хотя прости! Конечно! «Скупой», четвертый акт. Как интересно, что у нас одинаково работает воображение. (Говоря это, подходит к книжному шкафу, достает том Мольера и находит нужное место. Произносит фразы текста, которые его интересуют, остальные проборматывает.) На-на-на…на-на-на… «А если не думать о том, что она будет тебе мачехой, какого ты мнения об этой девушке?…» Сын отвечает: «Какого я мнения?» – «Да, о ее внешности, росте, уме, красоте?» Сын отвечает: «Ла-ла!» А Гарпагон ему… вот это находка! «Увидев ее, я подумал о своем возрасте.„на-на-на… и это привело меня к мысли оставить свое намерение… на-на-на… и я бы отдал ее тебе, если б не отвращение, которое ты к ней питаешь…». И сын попадает в ловушку. Вот! Просто и гениально! Сейчас посмотрим, не устарел ли Мольер за три столетия.

Входит Пьер.

Пьер. Мама ушла?

Эрве. Да.

Пьер. Она с тобой говорила?

Эрве. Да.

Пьер. Обо всем?

Эрве. Да, мне кажется, обо всем. Постой – с декорацией второго акта – решено! Со шлейфом – решено! Да, мне кажется, мы все обговорили.

Пьер. И больше она тебе ни о чем не говорила?

Эрве. Нет! А что ты еще имеешь в виду?

Пьер. Больше ни о чем? А ты?

Эрве. И я – нет! Хотя постой. Мне нужно тебе кое-что сказать. У тебя минутка есть? Поди сюда. Вот. Я, может быть, женюсь на Франсуазе.

Пьер. На Франсуазе?

Эрве. Да.

Пьер. Поздравляю!

Эрве. А?… Ты не огорчен?

Пьер. Я в восторге, папочка.

Эрве. Тем лучше… Однако… Мне хотелось бы знать твое мнение… Присядь. (Усаживает Пьера на диван спиной к письменному столу, на который кладет «Скупого».)

Пьер поправляет пинцетом диадему Жозефины – так же, как во 2-й сцене. Однако, услышав, как отец листает книгу, он поднимает голову.

Эрве. Работай, работай!

Пьер снова погружается в работу.

(Читает.) «А если не думать о том, что она будет тебе мачехой, какого ты мнения об этой девушке?»

Пьер. Какого я мнения?

Он точно попадает в мольеровский текст; Эрве посылает бюсту немые поздравления, затем снова обращается к тексту.

Эрве. «Да, о ее внешности, росте, уме, красоте?»

Пьер. Ой-ой-ой!

Это не совпадает.

Эрве. О-ой-ой? Хотя сегодня это то же, что «ла-ла»! (Подпрыгивая.) «Ой-ой-ой? Что – „ой-ой-ой“? Ты считаешь, что она уродка?»

Пьер. Ну! Нет, не уродка… но размазня.

Эрве. «Размазня»… нет в тексте. (Откладывает в сторону пьесу и пытается импровизировать.) Пьер, я буду с тобой говорить… нам с тобой пора поговорить… как мужчина… с мужчиной…

Пьер (возясь с диадемой). Ты что-то запинаешься. Это на тебя не похоже.

Эрве (снова беря книгу). Подожди, я ищу, с чего начать. (Читает.) «Я задумался над тем, что могут обо мне сказать, если я женюсь на особе столь молодой. И это соображение привело меня к мысли оставить свое намерение…»

Пьер. Как ты вычурно говоришь!

Эрве (жестом извиняясь перед Мольером). Пьер, я в затруднении. Девочка меня любит, но… (Читает.) «Когда я ее увидел, я вспомнил о своем возрасте…»

Пьер вскакивает и дружески хлопает отца по плечу, так что Эрве роняет книгу, которую спрятал за спиной – таким образом, он больше не может пользоваться Мольером.

Пьер. И не говори о своем возрасте! Я в восторге от того, что мой отец разбивает сердца девочкам, когда ему уже стукнуло сорок! Это и мне дает надежды на будущее! Да здравствует мой папочка!

Эрве (в сторону). Удаляемся, удаляемся от текста! (Беретсына под руку.) Пьер! Я попал в ужасный переплет: я пообещал девочке, что женюсь на ней, – ты меня знаешь, я ведь всегда хватаю через край, но по сути-то дела я люблю Жизель! И я уверен, понимаешь, уверен, что Франсуаза любит во мне не меня самого, а – тебя! Во мне она видит твою эманацию! И тогда я подумал: «Если Пьер ее тоже любит, поженим деток!» Но только вот: ты считаешь, что она размазня…

Пьер. Папа, я тебе не открыл всей правды…

Эрве. А?

Пьер. Я влюбился в Франсуазу еще год назад; ты был прав, когда говорил, что ее нельзя было не заметить на маминых курсах.

Эрве. А?

Пьер. Я сказал тебе, что не знаком с ней, но я солгал.

Эрве. Продолжай, мой родной, продолжай.

Пьер. Я стал за ней ухаживать, все было очень мило, и то, что должно было случиться (останавливается на краю пропасти) …не случилось. Для меня Франсуаза – противоядие от любви… Я понимаю, что жениху такое не говорят, но если ты произносишь слово «брак», я тебе отвечаю: «аллергия»! (Снова берется за диадему.)