Путешествие на "Кон-Тики" - Тор Хейердал
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лишь тогда, когда широкая мутная река, катившая свои воды сквозь джунгли, преградила нам дорогу, «виллис» остановился. Мы прочно застряли, так как берег и вверх и вниз по реке был совершенно непроходим. На небольшой прогалине стояла хижина, возле которой несколько метисов развешивали шкуру ягуара на залитой солнцем стене, а собаки и куры барахтались в грязи и забавлялись тем, что взбирались на кучи бобов какао, рассыпанных для просушки на солнце. Когда «виллис», то и дело застревая в грязи, приблизился к хижине, все сорвались со своих мест; метисы, говорившие по-испански, сообщили, что эта река называется Паленке, а Киведо находится на том берегу, как раз напротив. Никакого моста здесь не было, река быстрая и глубокая, но они готовы переправить нас вместе с автомобилем на плоту. Это курьезное сооружение лежало на берегу у самой воды. Кривые бревна — толщиною некоторые с руку, а некоторые с ногу — были скреплены между собой растительными волокнами и побегами бамбука, образуя шаткий плот, вдвое длиннее и вдвое шире нашего «виллиса». Подложив по доске под каждое колесо и с волнением ожидая, что из этого выйдет, мы втащили машину на бревна; хотя большая часть из них погрузилась в мутную воду, все-таки плот выдерживал «виллис», и нас, и четырех полуголых мужчин шоколадного цвета, которые длинными шестами отталкивали плот от берега.
— Бальса? — в один голос спросили Герман и я.
— Бальса, — подтвердил один из парней, непочтительно пнув ногой бревна.
Течение подхватило нас и понесло вниз по реке; время от времени мужчины налегали на свои шесты и удерживали плот в нужном направлении; мы пересекли реку наискось и очутились в более спокойной воде у того берега. Такова была наша первая встреча с бальсовым деревом и первое плавание на бальсовом плоту. Мы благополучно пристали к противоположному берегу и торжественно въехали в Киведо. Два ряда просмоленных бревенчатых домов с пальмовыми крышами, на которых неподвижно сидели грифы, образовывали что-то вроде улицы, и это был весь поселок. Жители бросили свои занятия, и все, черные и коричневые, молодые и старые, высыпали кто из дверей, кто из окон. Они мчались навстречу «виллису» — грозная шумная человеческая волна. Они окружили автомобиль со всех сторон, карабкались в него и подлезали под него. Мы крепко держали свои пожитки, между тем как Агурто отчаянно крутил руль. Затем одна из шин получила прокол, и «виллис» опустился на одно колесо. Мы прибыли в Киведо и должны были претерпеть церемонию приветственных объятий.
Плантация дона Федерико находилась немного дальше вниз по реке. Когда «виллис» с Агурто, Германом и мною появился, ныряя по ухабам, на дорожке среди манговых деревьев, худощавый старый житель джунглей быстро зашагал нам навстречу. Его сопровождал племянник, Анхело, юноша, который жил с ним в лесу. Мы передали письмо от дона Густаво, и вскоре наш «виллис» стоял один во дворе. Тем временем над джунглями разразился освежающий тропический ливень. В доме дона Федерико нас ждал праздничный обед. Цыплята и молочные поросята, потрескивая, жарились на открытом огне, а мы сидели вокруг стола, заваленного тропическими фруктами, и объясняли цель своего приезда. Через затянутые сеткой окна до нас доносился шум тропического дождя и теплый сладкий запах цветущих растений.
Дон Федерико оживился, как мальчик. Ну, конечно, он видел бальсовые плоты, когда был еще ребенком. Пятьдесят лет назад, когда он жил внизу, на побережье, индейцы из Перу частенько приплывали в Гуаякиль для продажи рыбы на больших бальсовых плотах, шедших под парусом вдоль берега. Они привозили несколько тонн сушеной рыбы, загружая ею бамбуковую каюту, стоявшую посредине плота, или же с ними приплывали жены, и дети, и собаки, и домашняя птица. Такие большие бальсовые деревья, какие они употребляли для постройки плотов, теперь во время дождей найти будет трудно, так как добраться даже верхом на лошади до бальсовых плантаций, находящихся наверху в лесах, невозможно из-за половодья и непролазной грязи. Но Дон Федерико сделает все, что в его силах; быть может, найдется несколько деревьев в лесу недалеко от бунгало, а нам нужно ведь не так много.
Поздно вечером дождь на время прекратился, и мы совершили прогулку под манговыми деревьями вокруг бунгало. Здесь у дона Федерико росли всевозможные сорта диких орхидей, которые свисали с веток; в качестве горшков им служили половинки кокосовых орехов. В отличие от культурных сортов орхидей эти редкие растения обладают чудесным ароматом. Когда Герман нагнулся, чтобы понюхать один из цветков, из листвы над его головой высунулось что-то вроде длинного тонкого блестящего угря. Молниеносный удар бича Анхело, и на землю упала извивающаяся змея. Секундой позже юноша крепко прижал шею змеи к земле раздвоенной у конца палкой, а затем размозжил ей голову.
— Укус смертелен, — сказал он и в доказательство продемонстрировал нам два изогнутых ядовитых зуба.
Нам казалось, что повсюду мы видим ядовитых змей, притаившихся в листве, и мы поспешили войти в дом, захватив с собой трофей Анхело, безжизненно свисавший с палки. Герман уселся, чтобы снять кожу с зеленого чудовища, а дон Федерико принялся рассказывать фантастические истории о ядовитых змеях и удавах толщиной в тарелку, как вдруг мы увидели на стене тени двух огромных скорпионов, величиной с омаров. Бросаясь друг на друга, они вели смертельную схватку, сцепившись клешнями, изгибая заднюю часть туловища и готовясь нанести решающий удар ядовитым жалом на хвосте. Это было жуткое зрелище; только после того, как кто-то из нас переставил керосиновую лампу, мы поняли, что это она отбрасывала сверхъестественную огромную тень двух самых обыкновенных скорпионов величиной с палец, которые дрались на краю стола.
— Пусть себе дерутся, — смеясь, сказал дон Федерико. — Один уничтожит другого, а тот, кто выживет, пригодится нам, чтобы в доме не водились тараканы. Нужно только плотно закрывать кровать москитной сеткой и встряхивать одежду, прежде чем начать одеваться, и все будет в порядке. Меня не раз кусали скорпионы, и я все еще жив, — со смехом добавил старик.
Я спал хорошо, если не считать того, что просыпался с мыслью о ядовитых тварях всякий раз, когда ящерица или летучая мышь слишком громко пищала или скреблась у меня под ухом.
Мы проснулись на заре, чтобы пораньше отправиться на поиски бальсовых деревьев.
— Встряхнем-ка как следует одежду, — сказал Агурто, и при этих словах скорпион выпал из рукава его рубашки и исчез в щели пола.
Сразу после восхода солнца дон Федерико разослал своих рабочих верхом на лошадях по всем направлениям, чтобы осмотреть, не найдется ли вблизи от троп бальсовых деревьев, к которым можно было бы подступиться. Сами мы, дон Федерико, Герман и я, вскоре добрались до открытой поляны, на которой, как знал дон Федерико, росло гигантское старое дерево. Оно намного возвышалось над всеми окружавшими его деревьями, а толщина ствола составляла около метра. По полинезийскому обычаю, прежде чем начать рубить дерево, мы дали ему имя; мы назвали его Ку в честь полинезийского божества американского происхождения. Затем я взмахнул топором и вонзил его в ствол бальсового дерева, и вскоре звуки топора разнеслись по всему лесу. Но рубить дряблую бальсовую древесину — это все равно, что рубить пробку тупым топором; топор просто отскакивал, и, сделав несколько ударов, я вынужден был уступить место Герману. Топор переходил из рук в руки, летели щепки, а с нас — в духоте джунглей — струился пот в три ручья. К концу дня Ку стоял, как петух, на одной ноге, содрогаясь под нашими ударами. Затем он зашатался и тяжело рухнул, цепляясь за окружающие деревья и ломая при своем падении крупные ветви и небольшие деревца. Мы очистили ствол от сучьев и стали сдирать кору, делая зигзагообразные надрезы, как это было принято у индейцев. Вдруг Герман уронил топор и, схватившись за ногу, бешено запрыгал, словно изображал военный танец полинезийцев. Из штанины его брюк выпал блестящий муравей, величиной со скорпиона и с длинным жалом на хвосте18. Голова у него была твердая, как клешня омара. Мы с большим трудом раздавили его на земле ударами каблука.
— Конго, — соболезнующе пояснил дон Федерико. — Эта маленькая тварь хуже скорпиона, но для здорового человека укус не опасен.
Нога у Германа ныла и болела несколько дней, но это не помешало ему скакать с нами на лошади по лесным тропинкам в поисках новых исполинских бальсовых деревьев. Время от времени мы слышали в девственном лесу скрип и треск и глухой шум падения. Дон Федерико с довольным видом кивал головой. Это означало, что его рабочие-метисы свалили еще одно огромное бальсовое дерево для плота. В течение недели к Ку присоединились Кане, Кама, Ило, Маури, Ра, Ранги, Папа, Таранга, Кура, Кукара и Хити — всего двенадцать могучих бальсовых деревьев, названных в честь легендарных полинезийских героев, чьи имена были когда-то привезены вместе с именем Тики из-за океана из Перу. Блестевшие от сока бревна были вывезены из леса сначала с помощью лошадей, а затем трактором дона Федерико, доставившим их к берегу реки перед бунгало.