Ток-шоу "Семья" (СИ) - Черняк Женя

— Вы знаете, Корней, у нас была вполне дружная семья. Я сам ходил на секции разные. Пробовал себя в спорте, на плавание ходил. Девчонки тоже дома не сидели. Мама постоянно таскала их на разные кружки, на бальные танцы, на скрипку. Детство было вполне активным. По этому поводу ничего сказать не могу. Была у нас своя трёхкомнатная квартира. У каждого своя комната. Точнее, у меня своя, а у девчонок общая. Жили дружно, не дрались.

Ведущий почувствовал, как напряжение гостя улетучивалось на глазах. Главной его задачей было расслабить его, что сейчас и происходило. Он проделывал этот фокус в студии тысячу раз, и всегда ему это с лёгкостью удавалось. По крайней мере он постепенно усыплял бдительность гостя, и тот послушно расслаблялся, не понимая, какой подвох мог последовать дальше. Если бы ему выложили все карты сразу, то непонятно какая бы за этим последовала реакция. А так всё шло неспешно, как и должно было быть.

Нелли, слушая реплику брата, вслед за ним погружалась в пучину воспоминаний прошлого. Их детство действительно было безмятежным, каким и должно было быть у любого нормального ребёнка. В этом к их отцу никаких претензий быть не должно. Единственное, чего она по-настоящему боялась, это чтобы он не начал рассказывать о том, каким трудным был период их взросления. Ведь он кардинально отличался от той сказки, в которой они пребывали ранее.

Корней Пилатов медленно прошёлся по студии и приземлился на соседнем диване.

— Слушая вас, понимаешь, что претензий к отцу у вас быть в принципе не должно. Это так, или всё же что-то было не в порядке?

— Ну, проблемы начались после того, как отец обанкротился, — неуверенно начал Вадим, перенастраивая свой мозг на более суровые воспоминания. — Да, жить стало трудней. С тех пор как отец потерял бизнес, он стал много времени проводить дома. Слишком много времени, — почему-то добавил он, сделав на этом акцент. — Мать, как я уже сказал, не работала. Они стали ссориться. Поначалу так, мелкие придирки, но потом и вовсе безо всякого повода. Мы перестали посещать секции и кружки. В холодильнике заметно поубавилось. И тогда в один прекрасный момент отец покинул семью. Совсем. Даже ни с кем не попрощался. Просто собрал вещи и ушёл.

— А когда у него начались проблемы с алкоголем?

— После ухода. По крайней мере, пока он жил с нами он не пил.

— И куда он ушёл? Просто у нас есть информация, что Виктор Долматов какое-то время жил на улице.

— Я об этом ничего не знаю, — покачал головой Вадим, в очередной раз блеснув своей мокрой лысиной. — В то время мы практически перестали общаться. Я знаю лишь, что он жил в какой-то задрипанной общаге. Ему помог выбить комнату кто-то из друзей. К сожалению, мне не знаком круг его знакомств, поэтому точнее сказать не могу.

— А когда он уехал в Штаты?

— Этого я не знаю. — На пухлом лице появилось некое подобие ухмылки. — Я вообще об этом узнал лишь пару дней назад, когда мне позвонили ваши редакторы. Я понятия не имел что с ним стало и где он жил. Я и подумать не мог, что мой отец является гражданином Америки, да ещё и таким состоятельным.

Толпа зрителей гулко зашумела. Люди стали беспокойно переговариваться между собой. Было не понятно, действовали они по сценарию, или же самопроизвольно. Вадим смущённо глядел на них.

— То есть, вы хотите сказать, что всё это время ничего не знали о вашем отце, — уточнил ведущий, перекидывая ногу за ногу. — И о том, что он был долларовым миллионером, вы тоже не знали?

— Нет.

— Значит, о смерти отца вы узнали непосредственно от наших корреспондентов?

— Именно так.

Толпа загудела ещё больше. Вадим беспокойно попятился назад. Ему внезапно захотелось покинуть студию, но звонкий голос ведущего заставил его вернуться в прежнее состояние:

— Вадим, после выхода этой передачи вы сможете вступить в наследство, которое завещал Виктор Долматов. Скажите, что вы почувствовали, впервые об этом услышав? Какая была ваша первая реакция, когда вам сказали, что состояние вашего отца будет разделено между вами и сёстрами?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мужчина растерянно потупился, опустив глаза на потрёпанные от времени ботинки. Ему хотелось улыбнуться, нет, рассмеяться в лицо самодовольному ведущему. Какую ещё реакцию он ожидал от него услышать? Конечно же он был рад, и даже счастлив. Но было бы нескромно объявить об этом на весь мир, тем более, что причиной внезапного обогащения стала смерть его кровного отца. Именно по этой причине он принял скорбное выражение лица. Пусть все думают о горе, постигшем его семью. Приняв скорбную маску, он с выражением посмотрел в глаза ведущему.

— Вы должны меня понять, Корней. Это горе. И пусть мы не общались с отцом больше двадцати лет, это всё равно горе для нашей семьи. Да, были обиды, но они остались далеко позади. Всё, что осталось там, пусть забудется как страшный сон. А по поводу наследства, уготованного нам, то я приму его как извинение из-за того, в каком говне мы оказались по вине этого человека.

Кто-то из толпы зрителей возмущённо охнул. Корней тут же оживился, взмахом руки указав массовке, что для возгласов ещё не время.

— Ничего. Пусть говорит, — снова раздался голос режиссёра в ухе у ведущего. — Запикаем.

— Значит, вы не держите больше зла на покойного отца за то, что он оставил вас в трудную минуту? — спокойно уточнил Пилатов, не отводя прищуренных глаз от своего оппонента.

— Бог ему судья. Я зла не держу.

Зал разразился аплодисментами. Ведущий вскочил со своего места и прошёл в центр студии. Как только всплеск рук прекратился, он громко произнёс:

— А теперь посмотрим сюжет о том, как сложилась жизнь Вадима Долматова в то время, как на другом конце Земли его родной отец строил свою бизнес-империю. Внимание на экран!

8 глава. Бедные родственники

Нелли напряглась, всматриваясь в висящий на стене монитор. В студии на экране в появился смонтированный сюжет от съёмочной группы ток-шоу о жизни брата Вадима. С первых кадров стало понятно, что акцент был сделан на нищебродском существовании сына американского миллионера. На экране появилась толстуха жена Вадима, которая вела экскурсию по их убогому жилищу, скорее напоминавшему бомжатский притон, нежели квартиру цивилизованного москвича. На экране то и дело всплывали кадры грязного пола, порванных занавесок и прочего убожества, которое они тогда успели заснять, а монотонный закадровый голос тем временем читал свой текст:

— Вот в таких неприметных условиях протекает жизнь одного из героев ток-шоу «Семья». Вадиму Долматову 37 лет. Он женат и счастлив в браке, однако не может достойно обеспечить существование супруги в однокомнатной квартире, доставшейся им по наследству от покойной матери жены. Полы местами провалились, превратившаяся в труху мебель валится и скрипит, а из шкафа торчит в груду сваленная одежда. Всё это, как объясняет супруга сына миллионера, они наживали вместе с мужем. Однако поддерживать чистоту и порядок в доме им некогда, поскольку оба постоянно работают. Женщину не смутило даже то, что в доме на момент прибытия съёмочной группы было элементарно не убрано. И вот в таких жутких условиях протекает жизнь будущих миллионеров.

Вадим вмиг раскраснелся. Нелли чувствовала то же самое, что и брат, но ничего поделать не могла. Они сняли то, что видели. В конце концов это была его вина. Надо было лучше подготовиться к прибытию журналистов.

Дальше на экране появился главный герой сюжета. Пухлое лицо Вадима просунулось сквозь приоткрытую дверь квартиры. В руках дешёвый букет цветов. Казалось, лепестки уже были слегка вялыми. Он с самодовольным видом вручил жене цветы и чмокнул в щёчку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Дорогая, это тебе, — улыбаясь во весь рот, произнёс он, но почему-то при этом глядя прямо в камеру.

— Боже, ну нахрена надо было это показывать, — вновь зазвучал недовольный голос режиссёра в наушнике Корнея.

Ведущий Пилатов никак не отреагировал на слова режиссёра, неотрывно наблюдая за сюжетом на огромном экране. В кадре появилась пошарпанная кухня. Теперь Вадим и его толстая жена сидели за столом и мирно пили чай, изображая семейную идиллию. Камера то и дело переходила от них к бегающим по полу тараканам, затем снова на них и опять на облезлый пол. Зрелище было из ряда вон выходящим.