Москва-Лондон, кот и букет невесты - Елена Дженкинз

он, но Настена была та еще коза, она тоже стукнула копытом и выдала:

– Ты бы хоть позвонил этой причине, ухажер! Совести у тебя нет.

– Не по-О-о-нял. Ты же была против.

– Была. Думала, у тебя обычный петушиный бзик, а она просто поддалась мимолетной слабости. А ситуация приняла серьезный оборот. Я все эти дни наивно ждала, когда ты лестницу в облака построишь, как обычно. А ты уныло завис на земле. Несолидно, Большой Босс. Первый раз вижу, чтобы ты расклеился.

Он и сам это знал.

– Честно тебе сказать? Первый раз боюсь сделать следующий шаг. Но я уже решил, что после Нового года смотаюсь в Штаты. Даже если она меня не ждет, так хоть старым другом прикинусь.

– Ой ё-о-о. Она ждет, пап, ждет. Стас ей звонил, говорит, она никакая.

– Никакая? – он расплылся в довольной улыбке, проглотив целую глыбу надежды. – Совсем?

– Пока не совсем. Но ты подожди еще месяцок, и будет полный капут и капитуляция. Ты же не садист, поступи гуманно.

– Хм… Ничего не понимаю. А со мной она по телефону бодро общалась, вся такая счастливая, занятая.

Настя присела рядом и постучала ему по лбу костяшками, уничтожая последние сомнения:

– Але, гараж! Она, вообще-то, актриса.

И будто шторы не только с окон, но и с глаз сорвали. Николай соскочил с кровати и принялся вышагивать по комнате, воодушевляясь с каждой секундой.

– Ну зачем я ей?!

– Ты предложи, а она пускай решает. Очень даже можешь пригодиться в плане быта. Джеймс Бонд в хозяйстве еще никому не помешал.

– Я же больной!

– Главное, что не на всю голову. А если в длительный отпуск уйдешь, отдохнешь хорошенько, то и по горам снова с дядей Валиком будешь скакать, как горный козел.

– Я люблю ее, понимаешь?

Дочка улеглась на кровати и отхлебнула холодного зеленого чая, скривившись.

– Н-да. Хороша свадебка у Саши со Стасом получилась. Ты влюбился, Лизу нашу, свидетельницу, тоже внезапно окольцевали. Ушел ли оттуда хоть кто-нибудь в одиночестве?

– Соня Либерман.

– Ой, она не в счет. Ее не приглашали. Нечего портить нам статистику.

Терехов, у которого шестеренки в мозгу заработали в ускоренном темпе, вдруг замер посреди комнаты и щелкнул пальцами.

– Тимошку зови! У меня гениальная идея. Аж током прошибло! Всегда мечтал что-нибудь эдакое сделать.

Он, не дожидаясь, пока дочка сползет с кровати, сам побежал к двери и, распахнув, заорал:

– Тим!!!

Но первой в коридоре показалась Нина.

– А ты чего орешь, Коль? По связи вызвать не мог? – Она тащила перед собой очередную порцию бурды без сахара на подносе.

– Нинуль, умоляю, сжалься ты надо мной. Сделай кофе, мне к человеческому облику вернуться срочно надо, – взмолился он и бросился переодеваться.

Одному Рыжему все происходящее было до Северной звезды. Он спокойно мыл лапой морду, сидя на подушке Большого Босса, и снисходительно смотрел на окружающих.

В доме начался бедлам. Кто-то куда-то бежал, Тимошка басом уточнял расписание, Нинушка, напевая фальцетом, варила кофе.

Царь, набросив пальто на криво надетый костюм, вывалился во двор особняка, где у подъезда как раз притормозил зять, Даня.

– А что за апокалипсис? Кого куда доставить? По чем бриллианты нынче в подворотнях? – деловито уточнил он. Вот! Не сотрудник, а золото.

– Ты-то мне и нужен, Дань, со мной полетишь.

– Не вопрос, только Настю заброшу к Архиповым. Пускай разбавит скуку молодой семье.

Дочка вышла на крыльцо, таща небольшой розовый чемодан в наклейках. И когда только собрать успела?

– Э-э нет, не отделаетесь от меня. Мне рожать не сегодня, вот и полетим вместе, орлы мои. А куда мы, кстати, намылились?

– В Новую Зеландию. У Эмили последний день съемок завтра, как бы нам не опоздать… У них уже ночь, и лететь часов десять. Точно опоздаем, – заволновался Терехов. Не хотелось, чтобы сюрприз сорвался.

– Ого! Слышишь, Цербер, какая удача. Свожу тебя на экскурсию в Хоббитон, выгуляю, – нагло заявила мужу Настя.

Даня промолчал, криво улыбнувшись, и стрельнул в Настену колючим хитрым взглядом, обещая быструю расправу. А та звонко засмеялась и уселась мужу на колени, обнимая и рассказывая, что пошутила только из природной вредности. Но Цербер был не лыком шит.

– Поздно, я уже план мести придумал, золотая моя. Не отвертишься, – с философской холодностью ответил он.

Душа за них радовалась каждый день, каждую минуту, и все равно нарадоваться не могла.

– Кстати, пап, – окликнула Настя, пока он укладывал ее чемодан в багажник и давал указания Тимошке. – У нас будет девочка. Сразу мы не хотели знать пол ребенка, но уже пять месяцев… Не вытерпели, спросили.

И такая волна счастья захлестнула, что не продохнуть.

«Представляешь, Эмили, я буду дедом маленькой занозы», – отправил он мысленное послание, надеясь, что скоро сможет сказать об этом лично.

Глава 8. Лестница в облака

– Снято! И еще раз! Последний дубль, дамы и господа, соберитесь! Думайте о корпоративе, который начнется сразу после того, как мы закончим. Там будет настоящая еда и бесплатная выпивка. Но не слишком-то усердствуйте, мне еще на новый фильм бюджет у продюсеров клянчить! – провозгласил один из самых известных режиссеров Голливуда, и Эмили повалилась на землю.

– Воды-ы! – прокряхтела она, и Чарли принес ей бутылку минералки. – Он сорок дублей последней сцены уже снял. Сорок!

– Не падай, звезда, рано, я еще желание не загадал, – подбодрил Чарли, и Эмили засмеялась.

– Главное, что меня не стошнило.

– Это да, – ужаснулся ассистент. Он подал ей белое махровое полотенце, чтобы утерлась, а потом набежали гримеры, и Эмили почувствовала себя боксером, который выходит после гонга на последний бой. Осталось, чтобы кто-нибудь толкнул ее в спину, и получится прямо Рокки Бальбоа.

Вечером ее ждал билет до Москвы. Чарли за последние пару дней три раза уже менял. То в Лос-Анжелес, то в Москву. В итоге сошлись на том, что Эмили перестанет истерить и скажет отцу ребенка, что он мужчина-огонь. А если царь не пожелает усложнять себе жизнь, то она смирится и примет отказ с благодарностью. Как и положено взрослой, самостоятельной женщине.

– Почему не снимаем?! – раздался ор со стороны площадки.

– Эмили еще не готова! – сообщил Чарли и пробормотал: – Давай же, Эм, последний рывок!

Но у нее не получалось. У Эмили Райт, обласканной критиками актрисы, не выходил последний дубль, и она задержала съемки уже на два часа. Такими темпами сегодня не успеют до заката доснять проклятые кадры, и придется оплачивать новый съемочный день на завтра, первого января.

Кино снимали о меняющейся роли женщины в обществе. По сценарию, героиня Эмили –