Бывшие (СИ) - "Ann Lee"

— Да? — спохватываюсь я. — Да! Я всё поняла! Заказать документы у Петра, связаться с Боженой, получить командировочные, готовиться, не опаздывать, не болеть, не умирать! — резюмирую всё выше сказанное им.

— Прекрасно, — вздыхает он, как мне кажется, представляя, что за поездочка нам предстоит.

11

За стеклом иллюминатора сверкали молнии, высвечивая очертания туч. Самолёт потряхивало, и на табло постоянно горел знак пристигнуть ремни. Иногда даже свет мигал, но милые стюардессы мило улыбались и разносили напитки. Я пыталась уловить в их лицах фальшь, но они действительно были спокойны. Спокойны, потому что опытны? И должны скрывать до последнего истинное положение дел. Или это просто штатная турбулентность, в которой они не раз бывали и знают, что на самом деле всё будет хорошо.

А потом я перевела взгляд на Стёпу, сидевшего рядом. Он, побелевшими пальцами вцепился в подлокотники кресла. Его лицо было бледным. Крылья носа раздувались. Губы сжаты в линию.

— Что с тобой, Стеф? — обеспокоилась я, и прошлась пальцами по напряжённой руке.

— Всё в порядке, — выдавил он из себя.

— Уверен? Тебя тошнит? Или что-то болит? — не поверила я.

— Нет, нет, ничего не болит, — так же напряжённо ответил он, и глянул в иллюминатор. За бортом вспыхнула очередная вспышка молнии, рассеяв темноту, потом самолёт тряхнуло, и Стеф в ужасе прикрыл глаза.

— Ты боишься летать! — дошло до меня, наконец.

— Ничего я не боюсь, — сдавленно бурчит он, и рассерженно смотрит на веселящуюся меня.

— Ах ты скромник! — взвилась я. — Почему молчал? Сам же настаивал, чтобы полетели в Турцию, могли и на поезде куда-нибудь!

— Все нормально, Роуз, — Стеф раздражённо передёргивает плечами, и я понимаю, что ему неприятно, что я вижу его слабость.

— Ну, что за глупости, Стеф, — смягчаюсь я, — у всех свои тараканы! Нет в этом ничего страшного! Ты вот оказывается латентный Отелло, у которого аэрофобия! И главное, как ловко скрывал, когда туда летели, вообще ничего не заподозрила!

— Когда туда летели, самолёт ровнее шёл, и светло было, а сейчас… — пробурчал он, и самолёт тряхнуло. Стеф побледнел, прикрыл глаза.

Мне стало его жаль. Этого здорового мужика, который, во всех остальных случаях, был мне опорой во всём, сейчас сам нуждался в поддержке. Я отодвинула подлокотник, и прижалась к его груди, обняла за талию и зарылась носом в бок.

— Стеф, ну даже если мы упадём, мы же вместе, — тихо проговорила ему.

— Не говори глупостей! — бзыкнул он, но сам прижал сильнее, и я зарылась пальцами в его волосы. Посмотрела в зелёные глаза, разгладила морщинки, расслабляя его лицо.

— Просто успокойся, и пойми, сейчас мы ничего не сможем сделать. Всё будет, как будет, и переживать и думать о том, что может случиться, или не случиться, тратить время впустую. И даже если произойдет самое страшное, я благодарна Богу, что встретила тебя, и мы сейчас вместе.

Его глаза светлели, на лице заиграла улыбка, а на щеках мои любимые ямочки.

— Теперь я ещё больше хочу жить, — бормочет он, и прижимается к моим губам.

— Так мы и живём, — шепчу в ответ.

Через два часа, стало светлеть. Солнце выглянуло из-за туч. Озолотило всё вокруг так, что глазам стало больно. Самолёт держал курс, пронизывая розовые облака, оставляя позади турецкий берег, и грозовую ночь, и тревоги. Летел ровно, и на табло давно погас значок, пристегнуть ремни.

Стёпа крепко спал, сжимая меня в объятиях.

***

По статистике, во время полёта самое опасное это взлёт и посадка, потом можно расслабиться.

Мы набрали крейсерскую высоту, капитан, как это принято, объявил об этом по громкой связи, и, пожелав всем приятного полёта, отключился. Лететь оставалось два часа, и я планировала заняться делами. Включила планшет. Искоса глянула на сидящих через проход Степана, и Петра. Они тоже были заняты делами. Оба сосредоточенно что-то читали. Интересно, Стёпа избавился от своей аэрофобией за эти шесть лет. Я отворачиваюсь и снова вожусь со своим планшетом. Даже если, ему сейчас страшно до чёртиков, он не за что не признается в этом, и уж тем более не кинется ко мне за утешением.

Мы летим бизнес классом. Никогда не летала с таким комфортом. Сидения здесь были и мягче и шире. Стояли на приличном расстоянии друг от друга. При желание можно было лечь, и у тебя не затекла бы не одна косточка. Сразу, перед взлетом выдали пледы, и учтиво попросили воздержаться от использования девайсов. Потом улыбчивые стюардессы, разнесли напитки, и небольшие бутерброды. Я попросила кофе, и вот уже полчаса, цежу маленькую кружку, заставляя себя вникнуть в объемы розничных продаж, нашего холдинга. Но мысли о моём начальнике, каждый раз вплывают в мою голову, я отвлекаюсь, и приходиться начинать каждый раз с начала.

Со мной рядом сидит высокий плечистый представительный мужчина. Он опрокидывает второй бокал виски, и когда просит стюардессу о третьем, я опять же отвлекаюсь от своего чтива, и смотрю на него, и понимающе улыбаюсь.

— Простите, милая девушка, басит он, реагируя на моё внимание, — я боюсь летать! — оправдывается он. — Пью, и даже, не пьянею! В тайгу ходил, на подлодке служил, а вот летать никак не могу привыкнуть!

— Часто приходиться? — вступаю я в диалог, рассматривая своего соседа. На вид этому Рембо, лет сорок пять, может больше. Деловой костюм не скрывает, подтянутой спортивной фигуры. На темных висках серебрится седина. Лоб высокий, интеллектуальный. Глаза серые, холодные, цепкие, сейчас в них разливается тревога. Нос с горбинкой, и тонкие губы. Совсем не красавец, но взгляд притягивает своей грубой очаровательностью.

— Почти каждый месяц, то в столицу, то в Цюрих, то в Лондон, — сетует он и опустошает третий бокал виски. — Сергей! — тянет он ко мне, свою большую ладонь. Я вкладываю свою ладошку, в эту лапу, и она тонет в сжатых, шершавых пальцах.

— Роза, — представляюсь я, и вдруг он совсем неожиданно, склоняется и целует тыльную сторону моей ладони, чем вызывает мою улыбку.

— Очень приятно, — улыбается в ответ Сергей.

— Мне тоже, — я осторожно вытаскиваю свою руку из жаркого капкана.

— А вы по делам в стольный град, или отдохнуть? — спрашивает Сергей, немного развернувшись своим внушительным корпусом ко мне, так, что я не осознанно, немного отпрянула.

— По делам, — отвечаю, и бросаю быстрый взгляд на Стефа. Он смотрит в ответ и отворачивается.

— А там, поди, ваш начальник? — проницательно подмечает Сергей. — Уж слишком вы часто на него поглядываете!

— Я поняла, вы шпион, — усмехаюсь я, — как Джеймс Бонд, всё подмечаете, всех замечаете!

Сергей смеётся. Красиво, почти музыкально.

— Джеймс Бонд? — переспрашивает он. — Почти, — неопределённо отвечает. — А вы случайно не девушка Бонда?

— Ну, вам-то виднее, вы же за него, — снова улыбаюсь я. Откровенно флиртую. Не то чтобы мне нравился этот громила, но он обаятельный, сыплет комплиментами, и совсем при этом забыл про то, что боится летать. Ну а что? Мне не жалко, пусть человек расслабиться.

Сергей рассказывает мне, как однажды заплутал в тайге, и выживал там, в одиночестве, почти неделю, добывая пропитание и воду. Наверняка приукрашивал, но слушать было интересно. Потом пригласил посетить его ресторан в Москве, где шефом у него работает настоящий итальянец, который делает такую пасту, что пальчики оближешь. Пускал пыль в глаза, понятное дело.

— Я бы с удовольствием, но вот мой начальник, будет против, если я начну увиливать от своих должностных обязанностей, их у меня много, — уклончиво отвечала я, на это предложение.

— А я вас украду! — обещает Сергей, и наклоняется ближе, нависает, словно отвесная скала. — Как можно на столь хрупкие плечи, такой прекрасной особы, наваливать обязанности. — И глаза его не двусмысленно темнею, когда он проходится взглядом по моей фигуре, целомудренно затянутой в кашемировую водолазку и джинсы, но местами с характерными выпуклостями.