Егерь: Назад в СССР 3 - Алекс Рудин

— засмеялся участковый. — Что вы со мной, как с кошкой-то?

— Да кошка умнее тебя! Её один раз сгонишь, второй раз сгонишь — а на третий она и сама не полезет. А тебя сколько ни гоняй — всё без толку. Слезай, кому говорю!

Фёдор Игнатьевич, не шутя, толкнул Павла в поясницу.

— Это нападение на представителя власти! — заливался смехом участковый.

— Я здесь сам представитель власти! Вот доведёшь ты меня — попрошу нам другого участкового поставить, посерёзнее, да посолиднее.

— Не надо, Фёдор Игнатьевич! — взмолился Павел и мигом вскочил на ноги.

— Вот, другое дело! Ну? Как съездили? Рассказывайте!

Перебивая друг друга, мы рассказали Фёдору Игнатьевичу о результате своей поездки во Мгу.

— Значит, и там участковые так себе? — усмехнулся Фёдор Игнатьевич. — Что же за напасть-то такая? Как станет человек участковым — так пиши пропало!

— Фёдор Игнатьевич! — возмутился Павел.

— Шучу я, Паша, шучу! Ты молодец — грамотно всё решил. А то ведь могли и на неприятности нарваться, архаровцы. Поехали они — без документов, без разрешения в чужом селе свои порядки наводить!

— Не свои, а законные, — заметил я. — Официально действовать — слишком долго. А девочка за это время могла вообще школу бросить.

— Да я вас не ругаю, Андрей Иваныч! Что смогли — то и сделали. И на том спасибо, как говорится. Ладно, идите! Дайте подумать, как следует. Или тебе, Андрей Иваныч, позвонить надо?

Я только сейчас вспомнил, что дома ждут моего звонка родители и волнуется Серёжка. Я ведь обещал им рассказать, как устроится судьба Тани.

— Я недолго, Фёдор Игнатьевич! Своим позвоню, и всё.

Председатель пожал широкими плечами.

— А по мне — хоть и долго. Телефона не жалко. Звони, сколько нужно, а я покурю пока.

Фёдор Игнатьевич достал из лежавшей на столе пачки папиросу, дунул в неё и привычно смял мундштук.

— Пойду пока, на крыльце покурю. И вы, голуби, давайте за мной!

Фёдор Игнатьевич вышел на крыльцо. Павел и Алексей Дмитриевич потянулись за ним.

Я через стол подтащил к себе телефон и набрал номер, который с детства помнил наизусть.

— Привет, мам! Нет, всё хорошо. Приедете с отцом за грибами? Хорошо, буду ждать. Позови Серёжку, пожалуйста! Да, с Таней всё хорошо. Серёжка тебе расскажет, ладно?

Брату я подробно рассказал, как Таня переехала к бабушке. Иначе он всё равно бы от меня не отстал. Умолчал я только про мгинского участкового — не хватало ещё, чтобы пошли не нужные слухи.

Серёжка ещё что-то спрашивал, но я прервал его:

— Всё, Серый, хватит! Хочешь подробностей — приезжай вместе с родителями за грибами в выходные.

Серёжка замолчал, а потом тихо сказал:

— Я в выходные к Тане поеду. Посмотрю — как она там.

Тут вернулся Фёдор Игнатьевич. Удобно устроился за столом.

— Андрей Иваныч! А запиши-ка ты мне адресок этой Тани!

— Зачем вам, Фёдор Игнатьевич? — удивился я.

— Да больно у её бабушки фамилия знакомая — Скворченко. Как, говоришь, её зовут?

— Нина Егоровна.

— Нина? Была у нас в госпитале медсестра Нина. И, кажись, фамилия — Скворченко.

— Думаете, это ваша знакомая?

— Да кто ж её знает. В жизни всякие неожиданности случаются. Запиши, запиши адресок, на всякий случай.

* * *

Когда Андрей ушёл, Фёдор Игнатьевич долго сидел, о чём-то размышляя. Потом хлопнул ладонью по столу.

— Молодёжь! Возьмутся за дело, а до ума не доведут. Расхлёбывай потом за ними.

Он снял со стены приколотый скрепками план деревни и стал пристально его изучать.

— Вот здесь если? За Меньшовыми... — бормотал себе под нос председатель. — Тут и дорога есть — улицу ещё когда продлили. Но до колодца далеко. А если тут, на погорелом месте? И к магазину ближе. Да там, вроде, и яблони сохранились — в прошлом году видел, как цвели.

Фёдор Игнатьевич широко зевнул, прикрывая рот ладонью.

— Совсем вымотался с этим щебнем. Да ладно, пройтись-то недолго! Посмотрю своими глазами, как следует.

Он приколол план на место, вышел и запер за собой дверь сельсовета. Вытащил из кармана очередную папиросу, прикурил и пошёл по улице в сторону магазина.

Глава 5

— Смотри, какой крепыш!

Мама радостно улыбнулась, показывая найденный белый.

Гриб, и вправду, был хорош! На толстой, словно бочонок, ножке плотно сидела крепкая шоколадная шляпка с жёлтой подкладкой. Шляпка сидела чуть набекрень, словно гриб залихватски сдвинул её, оглядываясь по сторонам.

Я достал нож и срезал гриб под самый корешок. Мякоть у ножки была плотная, упругая. Ни следа червей.

До сих пор среди грибников идут споры о том, как правильно собирать грибы. Одни считают, что их нужно срезать только ножом, чтобы не повредить грибницу. Мол, если потревожить эти тонкие белые нити, выдернуть их из земли — то на будущий год грибы в этом месте расти уже не будут.

Другие, напротив, уверяют, что гриб надо выкручивать из земли с корнем, и не оставлять кусочек ножки. Этот кусочек гниёт, и грибница начинает болеть и перестаёт давать грибы.

Если честно — я не знаю, как правильно. Но с детства привык ходить в лес с ножом, вот и пользуюсь им.

Я поднёс гриб к лицу и понюхал.

— А пахнет-то как!

В этом запахе словно сконцентрировались все ароматы осеннего леса — тонкая горечь опавшей сухой хвои, сладость прелой листвы, свежесть холодной дождевой воды в луже под еловым выворотнем.

— Посидим, дождёмся отца? — предложила мама.

Отец, как всегда, нарезал большие круги от края до края лесной гривы. Он не столько искал грибы, сколько исследовал, разглядывал новое место. Извечный мужской инстинкт!

Будь я сегодня в лесу один — поступил бы точно так же. Тоже шёл бы то в самой гуще ельника, где под тугими ветвями высыпали стаи ярко-оранжевых рыжиков. То выбирался бы на простор, к самому краю широкого клюквенного болота, где растут крепкие коричневые подберёзовики.

Посмотришь под ноги — словно одна широкая шляпка лежит на бледно-зелёной поросли мха. А захочешь срезать и поймёшь, что вглубь, к земле уходит длинная тонкая ножка. Да какая! Сантиметров двадцать, а то и тридцать!

Но подберёзовики мы сегодня не брали. Слишком уж они напитались сыростью. В корзине вроде бы крепкая шляпка быстро превратится в бесформенное липкое желе.

Зато нарезали