Добро пожаловать домой (СИ) - Пьянкова Карина Сергеевна

Но при этом Новый Орлеан меня сразил наповал…

Это как оказаться в болоте после горной реки. Здесь никто не спешил. Вообще никто и никуда. Люди ходили вразвалочку как утки, вылезшие на берег, лениво переговаривались друг с другом… Откуда-то доносились звуки джаза… А еще я то и дело замечала бусы. В канаве. На земле. Дешевые пластмассовые бусы…

В Нью-Йорке людской поток подхватывал с первой секунды, буквально затягивал в себя и нес дальше по улице. И мне нравился этот бешеный ритм. Нью-Йорк для меня звучал как панк-рок. Новый Орлеан был ленивым блюзом…

Я не любила блюз.

Да и сам Гарден-дистрикт мне не нравился. Он весь целиком был как пафосная «Белая роза»… Старый богатый район с особняками, скрывающимися за коваными оградами от всего мира. Разве что дом семьи моей матери казался самым большим.

На ограду «Белой розы» я, как и советовал Джой, посмотрела. Пики наверху действительно казались такими острыми, будто прислуга по ночам их специально затачивала. Они и правда могли насквозь проткнуть человека. Наверное, тот мерзавец, что стрелял в тетю Жаннет, действительно умирал очень долго и мучительно…

— Эй, янки! — вдруг услышала я, как завопил на всю улицу какой-то парень. Я искоса посмотрела на него… и передернула плечами. Высокий, тощий как палка, в узких черных джинсах и черной же кожанке, из-под которой выглядывала фиолетовая футболка, но это как раз еще ладно, так многие молодые парни одеваются. В руках он держал какую-то странную трость, которую то и дело прокручивал в руках, как каратисты из китайских фильмов про боевые искусства.

Вот же южане. Черт-де когда была гражданская война, я не ожидала, что кто-то еще может обращаться к человеку таким образом. Если это, конечно, не касается, команды «Янки».

— Девчонка! Глухая что ли?!

Только когда тип подошел вплотную и потряс меня за плечо, я сообразила, что «янки» — это он именно обо мне.

— Руки убрал! — недовольно буркнула я, по инерции делая шаг назад. Никогда не любила иметь дело со шпаной.

Пусть сама я тоже не выглядела как пай-девочка в своих драных джинсах и безразмерных футболках, но на самом деле именно пай-девочкой я и являлась. Поэтому мне никогда не нравились «плохие парни».

— Какие мы борзые, — рассмеялся незнакомец. — Дюпон, да?

Глядя на его лицо, можно было с уверенностью заключить, что в крови этого типа отметились все, кто только мог. Волосы черные и гладкие — это, похоже, от коренных американцев, длинный орлиный нос — это тоже напоминало даже не мексиканцев, а сразу испанцев, конкистадоров, но вот крупные губы и глаза навыкат — тут точно африканские корни.

— Уайт! — отчеканила я, раздраженно сощурившись. Если что, я отошла от «Розы» метров на сто, не больше. Убежать выйдет, да и закричу — наверняка помогут.

— А… Нью-йоркская внучка Мадам! — тут же все понял брюнет и тут же стал меня оглядывать внимательно, пристально, как будто я была лошадью, которую он собирался купить. Почему тут каждый встречный что-то знает или о моей семьей, или — еще хуже! — обо мне самой.

— Нью-Йорк тебя испортил, детка. Да и что тебе делать в Нью-Йорке? Ты же не оттуда. Тебе самое место в Новом Орлеане, в твоих венах кровь Миссисипи. Так что добро пожаловать домой, девочка Дюпон! Я — Ди! И я покажу тебе лучший город на земле!

Тут Ди схватил меня за руку и потащил куда-то. Выкрутиться из его захвата никак не удавалось, а прохожие или не обращали на нас внимания или только с улыбкой пожимали плечами. Кажется, психи тут были не в новинку.

ГЛАВА 3

Изнанка

Когда я увидела, что Ди тащит меня в сторону кладбища, то чуть в обморок не грохнулась. Он что, маньяк какой-то? Сейчас заведет на кладбище — и все. Может он сатанист какой-нибудь…

— Ты чего побледнела-то, Дюпон? — рассмеялся он, увидев мой страх, и остановился. — Не бойся, янки, я детей никогда не обижаю. Детей нужно беречь. А тебе я и вовсе должен.

Нет, это все, конечно, было очень даже утешительно… Но я видела Ди первый раз в своей жизни. И точно ничего ему прежде не одалживала.

— С чего это ты мне что-то должен? — недоверчиво переспросила я. — Да я тебя никогда раньше даже не видела.

— Вот видно, что выросла с юристом. Ну… считай, что это была… сделка… с другим человеком. Она случайно затронула тебя — и вот, я оказался тебе должен. А я люблю отдавать свои долги, девочка из Нью-Йорка.

От него пахло табаком, он как будто впитался в него, не сигаретами, а скорее сигарами. Один из партнеров отца курил такие, поэтому разницу я отлично различала. И еще от Ди просто-таки несло спиртным.

— Ты пьяный, да? Ну, или обдолбан… — догадалась я, глядя в глаза странному парню. Радужка была темной, почти черной, поэтому никак не удавалось понять, был зрачок расширен или нет.

И в очередной раз Ди рассмеялся. Свернули зубы, которые казались особенно белыми из-за темной кожи. Кажется, Ди готов был смеяться. Точно накурился чего-то…

Надо уносить ноги, пока он действительно не убил меня.

— Север губит добрую южную кровь, — сделал свой вывод на мой счет парень, глядя на меня с лукавым прищуром. — Вытравливает все веселье. Просто смирись с тем, что я тебе должен. И буду этот долг отдавать. Хочешь ты того или же нет.

Показалось, будто хватка на моем запястье чуть ослабла, и я вновь попыталась освободиться, но не тут-то было. Держал меня Ди все также крепко.

— Я хочу, чтобы ты от меня отстал! И тогда я прощу тебе долг! — выпалила я первое, что пришло в голову, надеясь, что если попробовать играть по правилам этого психа, то можно и выиграть.

— Нет, — покачал головой Ди с таким таинственным и важным видом, будто он был одним из уличных прорицателей, которые каждому норовят предречь смерть. — Это не такой долг. Это большой долг, девочка Дюпон. Такой большой, что ты даже понять не можешь, насколько он велик.

Он посмотрел мне прямо в глаза, а потом сказал:

— Зря не захотела на кладбище. Кладбище — это безопасное место. Хорошее место. На кладбище лоа лучше слышат. Но раз уж ты как все янки боишься мертвых костей, то пойдем, я покажу тебе Французский квартал. Будешь знакомиться с городом на манер туристов. Зря… Все же ты креолка.

— Так я янки или креолка? Определись, — фыркнула я. Ди явно путался в том, что говорил.

Парень невозмутимо пожал тощими костлявыми плечами.

— Выглядишь и ведешь себя как янки. Но приглядишься — и понимаешь, что все-таки креолка. Но пока не будешь держаться как креолка, не ходи одна по городу. Новый Орлеан простаков не терпит. Тебя здесь облапошат в два счета, сама понять не успеешь как.

Кажется, меня кто-то приговорил к этому навязчивому типу. А в искусстве облапошивания простаков Ди явно был первым: он меня так уболтал, что я сама не поняла, как оказалась сидящей позади него на жутком черном мотоцикле. Причем свою трость он не оставил, пусть и не хромал ни капли. Ди засунул идиотскую палку в какой-то паз на мотоцикле. Набалдашник на трости, как я разглядела, был в виде черепа из белого металла.

Вот же придурок. Джинсы — и трость. Ну они же совершенно не сочетаются.

Запах табака и какой-то пойла просто окутал меня, и не оставалось ничего другого, как обхватить мотоциклиста за талию.

Несся Ди настолько быстро, что оставалось только жмуриться. И, разумеется, у него не было шлема для меня. Хотя о чем это я? У него и для себя-то шлема не нашлось. Не хотелось бы попасть в аварию. Или нарваться на дорожную полицию.

И все-таки, почему я это все ему позволила? Не начала кричать, звать на помощь… Были какие-то идиотские слухи, что цыгане умеют гипнотизировать взглядом, но Ди вроде бы не был цыганом. Хотя кто разберется в том, что намешано в его крови?

— Держись крепко! — крикнул Ди, набирая скорость. — Умереть не умрешь, но изувечиться можешь запросто!

Этого совета я послушалась и обхватила за пояс парня, про себя удивляясь, насколько же он все-таки худой. Все кости можно было пересчитать наощупь. Господи, он же все-таки наркоман… Не может нормальный человек быть настолько худым…