Его строптивая любовь - Ирина (Иринья) Коняева

задавала неудобных вопросов тем, кому стоило их задать — маме с отчимом. Они были так счастливы, что мне было неловко расспрашивать, куда делась первая леди Фогрейв. У слуг спрашивать неприлично. С братом мы долго не могли найти общий язык, да и сейчас отношения своеобразные, вот так спросить неудобно.

— Я ничего не знаю, постеснялась спросить, — признала, расправив плечи и приподняв лицо к брату. — Расскажешь?

— Мама жива–здорова, она вернулась в родительскую семью и живёт под крылом старшего брата, — начал Рагнар с главного. — Когда отец встретил твою мать и почувствовал в ней истинную, мама не стала мешать счастью любимого мужа и ушла, вернув браслеты.

— Как… как ты это принял? — спросила едва слышно. Мы уже подходили к цитадели драконов, но сейчас было не до неё, всё моё внимание сосредоточилось на рассказе брата.

— Встретить истинную, предназначенную судьбой — это мечта любого мужчины, Алессаль. Я понимаю отца. И понимаю маму. Ей нелегко было это принять.

Выходит, Рагнару второй брак отца дался непросто. Возможно, в этом и кроется причина той жестокости, с которой он меня принял, того недоверия, что проявил. Ведь всё время, что мы были в Ургране, в нём словно сражались две личности. Порой складывалось ощущение, будто он хочет меня ненавидеть, но не может, от этого злится, бесится, вспыхивает факелом.

А я… я настолько привыкла к его надменному и холодному виду, что принимала не за человека, с его чувствами, эмоциями, мечтаниями, а за статую из гранита и металла.

Как я могла не подумать, что ему не нравится брак наших родителей⁈ Ну и дела! Я‑то приняла их брак спокойно, в конце концов, они взрослые люди, знают, чего хотят. Им повезло, что они смогли найти своё счастье. Но у Рагнара есть обиженная мама, а мама — это святое.

— Я тоже понимаю твою маму. Как ни крути, для неё их брак — предательство. Они прожили столько лет, родили прекрасного сына… Истинная или неистинная там новая пара, но ведь есть обязательства перед женщиной, что подарила тебе столько лет своей жизни! — возмущённо обозначила я свою позицию. — Я была лучшего мнения о твоём отце. Боже, так это и мама моя, выходит, встречалась с женатым мужчиной!

Я нахохлилась, словно воробышек в плохую погоду. Не найти более неловкой темы, чем личная жизнь родителей, особенно, если она такая бурная.

— Они вряд ли были в силах сопротивляться судьбе, Алессаль.

— Могли! Мозг дан людям, чтобы им думать! Мы не животные и вполне можем совладать с чувствами и потребностями, — непримиримо проговорила я.

— Ты невинная леди и не испытывала всей палитры ощущений, что мужчина может подарить женщине, потому рассуждаешь немного однобоко, — мягко произнёс брат. — Не вини свою мать. Вряд ли у неё была возможность сопротивляться моему отцу.

— Доверюсь твоему опыту, братик. Спасибо, что защитил маму в моих глазах. А как сейчас живёт твоя мама? Вы видитесь? Твой отец её обеспечил всем необходимым? Если нет, я готова с ним поговорить, — закончила воинственно.

Рагнар рассмеялся, несмотря на предмет нашего разговора, грустный и немного неловкий. Я же покрутила головой, рассматривая красивые дома и неспешно гуляющих людей. На мою короткую юбку никто осуждающе или возбуждённо не пялился, более того, окружающие девушки были одеты подобным образом или удобно и комфортно, никто не парился в ужасных длинных платьях с узким лифом. Я заготовила очередной аргумент для следующего столкновения с братцем.

— Мама получила всё, что захотела, и материальных претензий не имеет, хотя, конечно, как женщина, обижена. Я предлагал купить ей отдельный дом, но она отказалась — решила заняться воспитанием племянниц и племянников, тем отвлечься. Она любит детей, а дядю с тётей боги одарили большим потомством. Им в удовольствие её помощь, так что живут они душа в душу.

— Это хорошо. Спасибо, что прояснил ситуацию, мне стало немного легче. Так ты стал главным из–за того, что твой отец развёлся и потерял очки рейтинга в вашем аристократическом мире? — уточнила, пытаясь разобраться в запутанной логике эрмидцев, продолжая крутить шеей, рассматривая прохожих. Некоторые двигались с нечеловеческой грацией и меня едва не разрывало от любопытства и вопросов, но приходилось молчать, чтобы ненароком не изменить предмет беседы, вдруг Рагнар не захочет возвращаться к теме отношений внутри семьи. Знаю я его!

— Очки рейтинга? — переспросил брат. — Не уверен, что до конца понял смысл фразы. Ты имеешь в виду, что положение отца в обществе ухудшилось в связи с разводом?

— Что–то вроде того.

— Дело не в разводе, а в том, что твоя мама — простой человек с минимумом магии, а это значит, у них с отцом будет слабое потомство и конкурентов мне не родится, а я уже сильнее отца. Я вижу, что тебе не нравится, когда я командую родителями, но это необходимо, особенно в свете последних событий. Их действия продиктованы либо коварством и интригами, либо глупыми эмоциями. Я не собираюсь потакать их желаниям и оставлять без внимания подобные выходки.

Моему смущению не было предела. Выходит, сегодня я влезла в воспитательный процесс и, возможно, навредила своим же интересам, ведь Рагнар защищает меня, а родители — не ясно, кого.

Но до чего сложно принять эту необычную структуру нового мира!

— Меня воспитали с другими ценностями. Уважай старших — это просто… Не знаю, как выразить словами. Уважение к старшим — это нечто настолько для меня незыблемое и неоспоримое, что ты меня шокируешь и словами и действиями. Умом я понимаю, что к чему, но видеть своими глазами, слышать… Непривычно.

Брат остановился, повернулся ко мне.

— Если со мной что–либо случится, старшей в роду станешь ты, Алессаль, потому старательно учись. И меняй свои взгляды.

— Кхе–кхе–кхе! — закашлялась я от ужаса. — Чего? Я‑то здесь с какого бока? Я по крови вообще не Фогрейв! Скажи, что ты пошутил! — потребовала, строго глядя на ехидного громилу. Ну, шутит ведь! Правда же, шутит?

Глава 4