Преданность и предательство - Эмилия Остен

– Это опасно. Колодец рассчитан на определенное количество людей. Склады для припасов – тоже. – Каструм строился с расчетом на легион, а никак не на население целого города.

– Я не думаю, что нам придется выдержать в каструме долгую осаду. Нам всего лишь нужно показать готам, что нас так просто не взять. Спанторих отправится искать более легкую добычу, – объяснила она.

– Я понимаю, – согласился Лар Элий. План Титании не был лишен недостатков, но он казался разумным и выполнимым.

– По последним сведениям, основная масса готов двинулась севернее. Пока, – сообщила Титания. Лар Элий знал об этом, его разведчики не зря ели хлеб.

– Надеюсь, в наш захолустный уголок, спрятанный за горами, никто особо и не соберется.

– Если мы сможем дать отпор Спанториху. Он–то точно сунется. Его люди достаточно узнали в Патависсе. И особенно их заинтересовали рассказы о долине в горах, полной золота. – Последние слова Титания намеренно выделила.

– Титания, девочка…

– Почтенный Лар Элий Север, – отчеканила Титания, положив руку на рукоять меча. – Я не девочка.

– И мне теперь придется смыть оскорбление кровью? – Лар улыбнулся столь открыто и искренне, что Титания едва смогла совладать с внезапно забившимся сердцем.

– Я не стану так рисковать. Твое расположение для Патависсы гораздо важнее, чем моя гордость. Я переживу. – Смирения, однако, в ее голосе не ощущалось.

Лар Элий остановился и внимательно осмотрел девушку с головы до ног.

– Я помню, что ты всегда много времени уделяла тренировкам в воинском искусстве.

– Удивительно, что постоянно занятый серьезными делами префект лагеря обращал внимание на ребенка, бегающего по двору. – Она постаралась, чтобы это прозвучало нейтрально, но все же не смогла скрыть легкого разочарования.

– Я все замечаю, – пожал плечами Лар Элий. – Так уж я устроен.

– Да, я много занималась и занимаюсь. Я – дочь вождя, – напомнила она.

– Ты левша. – Это было утверждение, а не вопрос. Перевязь с мечом Титания носила через левое плечо.

– Я одинаково владею обеими руками, но, да, ты прав, я – левша. – Титания положила руку на рукоять меча.

– Давно мне не приходилось встречать левшу в бою.

– Разве среди легионеров нет тех, кто предпочитает левую руку? – удивилась Титания. У даков считалось преимуществом уметь держать оружие в левой руке.

– Нет. В строю все должны действовать, как один человек. Так что левша в строю не нужен, – объяснил Лар Элий.

– В таком случае я погорячилась, когда сказала, что не смогу заставить тебя заплатить кровью. – Улыбка Титании была одновременно чувственной и хищной.

Она снова взялась за рукоять меча.

– Не думаю, что это хорошая мысль. – Лар Элий был вооружен лишь длинным тяжелым ножом, это скорее инструмент, а не оружие. – Кто–нибудь может пострадать.

– Уверена, что от небольшой разминки никто не пострадает. Мы же не новички.

Лар Элий на мгновение прикрыл глаза. Титания явно поддразнивала его, но отступать была не намерена. Это было… волнующе. Ни разу в жизни он не вступал в схватку, даже тренировочную, с женщиной. Пусть Титания была крепкой и высокой, пусть она с детства обучалась воинскому искусству – это ничего не значит. Он, римский легионер, за время службы участвовал в таком множестве реальных сражений, что по большей части даже тренироваться было некогда. Разве что будучи новобранцем, в первое время после вступления в легион. Да, он–то точно не новичок. Интересно, разумнее будет проиграть или выиграть этот бой?

– И если ты думаешь, стоит ли мне поддаться, то знай – не стоит.

Титания вынула меч из ножен: изготовленный по образцу римского гладиуса, короткий и широкий, он на поверку выглядел не намного серьезнее, чем одновременно оказавшийся в руке нож Лара Элия.

Схватка оказалась короткой, но более трудной для Лара Элия, чем он ожидал. Титания двигалась очень быстро, левая стойка не позволяла отвечать на нападение не задумываясь, а парировать быстрые удары, не имея привычного щита, было довольно сложно. Тем не менее опыт в очередной раз одержал победу над молодостью. Лар Элий, не дрогнув, принял мастерски направленный сверху вниз удар, шагнул вперед, перехватывая все еще продолжавшую замах руку Титании, дернул на себя – и девушка рухнула на колени у его ног.

– Спасибо за урок, – проговорила Титания, не меняя позы, глядя на Лара Элия снизу вверх. Ее губы приоткрылись, грудь тяжело вздымалась, натягивая тонкую ткань камизы. Смотреть на нее так было даже более… волнующе, чем заглядывать в ее завораживающе черные глаза.

Лар Элий протянул руку, помогая девушке встать.

– Как видишь, заставить меня заплатить кровью тебе все же не удастся, так что придется пропускать мимо ушей, если я вдруг опять назову тебя девочкой.

– Хм, одно могу сказать точно – я не мальчик. Так что… – Она вернула меч в ножны. – Я постараюсь смириться. Иногда смирение – добродетель.

– От кого ты услышала такую глупость? – хмыкнул Лар.

– Вместе с греческими купцами иногда приходят проповедники–христиане. От них и услышала, – коротко объяснила Титания.

– А, эти. – Лар Элий слишком давно не был в метрополии, но знал о существовании верящих в нового бога. Правда, никаких их постулатов или идей до сих пор не слышал. – Все равно глупость несусветная. Смирение – для рабов.

– Ах, оставь эту теологию! Сегодня прекрасный день, мы чудесно размялись – не надо этих умствований, это способно все испортить.

– Согласен, – кивнул он.

Титания, поднявшись с колен, так и не сделала шаг назад, осталась стоять, почти касаясь груди Лара Элия своей грудью. Он посчитал, что отступить было бы разумным, но… что–то во взгляде Титании заставило его думать, что та сочтет это проявлением слабости. А ему почему–то ужасно не хотелось показать хоть ячменное зернышко слабости этой амазонке.

Глава 4

На следующий день, на рассвете, римляне покинули законченный каструм и вернулись в свою долину. С одной стороны, Лар Элий хотел избежать намечавшегося благодарственного пира, а с другой – действительно пора было собирать урожай ячменя, варить пиво. К тому же Лар подозревал, что Титания еще не раз попробует добиться от него помощи, а он совершенно не был уверен, что ему так уж хочется постоянно отказывать неожиданно оказавшейся столь взрослой и искушенной девушке. А он, Лар Элий Север, в свою очередь чувствовал себя неожиданно неготовым иметь с ней дело. Кажется, он вообще не приспособлен иметь дело с женщинами. Конечно, Лар никому и никогда в жизни бы не признался, но, кажется, он боится женщин. В особенности молодых, красивых и уверенных в себе. В общем, имелось много причин, как разумных, так и личных, поскорее убраться подальше от Патависсы.