На графских развалинах - Вячеслав Жуков

Барменша при нем не стала отвечать. Мужчина попросил бутылочку коньяка. Кажется, он намеревался угостить свою даму, пышногрудую брюнетку лет сорока, у которой с лица не сходила улыбка.

Туманову даже показалось, что даме в косметическом салоне сделали натяжку лица, чтобы она выглядела моложе своих лет. И переусердствовали, и теперь она была обречена на постоянную улыбку. Наверное, постоянно лыбиться, даже когда было грустно, доставляло ей дискомфорт, и поэтому время от времени она отворачивалась к окну, чтобы никто не заметил в ее глазах грусти.

Барменша подала мужчине бутылку пятизвездочного коньяка и тот вернулся к своей спутнице. А Ритуля сказала операм:

– Куда, собирается уезжать, он не говорил, – ответила она сразу на вторую часть вопроса, заданного подполковником и перешла к первой. – Сказал, что кто-то очень жаждет его убить…

– Убить? – Туманов призадумался.

– Да. Говорил, что они уже пытались это сделать, но ему повезло, удалось уйти, и теперь он вынужден скрываться, – добавила барменша, держа на ладошке трубку своего сотового и как бы спрашивая взглядом, звонить ей Фомину, или отложить на потом.

– Звоните, – сказал подполковник Туманов, еще раз напомнив, что барменше было необходимо передать.

Та набрала номер.

После того, как барменша, поговорив с Фоминым, убрала мобильник в сумочку, Федор Туманов сказал Греку:

– Значит, так, Сан Саныч.

Грек напрягся. Даже, как показалось Туманову, вытянулся на мысках, словно старался стать одного роста с подполковником.

– Чего? – заморгал он своими черными глазенками.

– Мы с Ваняшиным будем в машине. А ты – тут. Сядь за столик возле окна, – кивнул Туманов за тот самый столик, за которым Грек сидел вчера вечером тут. – Сиди и смотри. Как только Фомин подойдет к кафе, мы попытаемся взять его на улице возле дверей. Наверняка он вооружен. Нельзя допустить, чтобы он ворвался сюда и открыл стрельбу. Могут пострадать посетители.

– Николаич, а может нам на всякий случай посетителей отсюда убрать? – предложил Леха Ваняшин.

Туманов подумал над этим и отказался.

– Не стоит. Если в кафе не будет посетителей, это может навести Фомина на подозрения. Не забывай, его ведь хотели убить. Стало быть, он осторожничает. Приедет сюда, посмотрит, что в кафе народа нет, развернется и ноги в руки. И где нам тогда его искать?

Ваняшин не ответил, как видно посчитав, что он свое сказал, а дальше уж пусть подполковник решает сам. В конце концов, он тут старший. Ему и принимать окончательное решение.

Грека как видно сейчас заботило другое. Оставаться в кафе, рядом с толстушкой ему не хотелось, о чем он и заявил тихонько подполковнику, чтобы барменша не услышала.

– Надо, Саня, – так же тихо ответил Туманов. – Будешь нас страховать тут, и присматривай за барменшей, чтобы она была у тебя на глазах. И чтобы не позвонила и не предупредила Фомина.

Грек фыркнул досадливо.

– А если она в туалет пойдет?..

– И ты иди с ней, – хихикнув, посоветовал Ваняшин.

Грек нахмурился.

– Дурак ты, Лешка. И шуточки у тебя дурацкие.

– Потерпит без туалета, – категорично заявил на сказанное Греком Федор Туманов. – Я думаю, долго ей терпеть не придется. Фомин скоро будет здесь. Так что ты располагайся за столиком, а мы с Лешкой на улицу.

Грек вздохнул.

– Тоже мне улица, – заворчал он сердито. – Сиди в машине и в окошко поплевывай. А я тут торчи перед этой коровой. Вон как свои лупарики на меня таращит, – встретился он взглядом с барменшей, которая исподлобья глядела на майора Грекова и как будто ожидала, что тот извинится перед ней за вчерашнее. Но вместо извинений, Грек сказал:

– Без меня никуда от стойки не отходить.

– Как скажите, товарищ генерал, – ехидно усмехнувшись, ответила барменша.

Грек нахмурился и сел за столик.

Фомин в кафе появился неожиданно.

Прошло немногим меньше часа, и Федор Туманов уже засомневался, приедет ли вообще Фомин сюда. Может быть, у него с этой толстухой была договоренность на случай опасности, та должна произнести какое-то кодовое слово или просто покашлять во время разговора. И подумав об этом, Федор спросил у Лехи Ваняшина, который наблюдал за проезжей частью улицы. Ведь не пешком же сюда припрется Фомин. Наверняка, приедет либо на такси, либо на своем авто. И Леха должен был заметить его при подъезде.

Сам же Федор вел наблюдение непосредственно за входными дверями, четко фиксируя всех входящих и выходящих.

– Слушай, Леша, ты не обратил внимания, вовремя телефонного разговора с Фоминым, эта свиноматка не кашляла в трубку?

Ваняшин ответил не сразу. Как человек, не терпящий суеты ни в чем, он сначала подумал, а потом сказал:

– Да, вроде, нет. А что? – спросил он, не понимая, к чему Туманов интересуется насчет кашля.

– Так, – махнул рукой Федор и отвернулся к окну.

Ваняшин посмотрел на Туманова, пожал плечами и отвернулся к противоположному окну. Задумался. Тут же его одолело сомнение и даже показалось, будто разговаривая с Фоминым, барменша все-таки пару раз тихонько кашлянула. Об этом Ваняшин решил сказать подполковнику.

– Вот и мне показалось, что кашлянула, – бурно отреагировал на сказанное Ваняшиным Федор. – А это, ведь может быть условным сигналом. Она покашляла, он и не приехал, – сказал Туманов.

– Да запросто, – согласился Ваняшин. – Мы тут сидим, ждем его. А он уже драпает, – Леха сделал сосредоточенное лицо, словно вот сейчас в эту минуту собирался кинуться догонять Фомина.

– А ну пойдем, – Туманов решительно открыл дверь машины. – Спросим у этой толстухи.

Ваняшин буквально выпрыгнул из-за руля.

Глава 5

Грек сидел потягивая из стакана минеральную воду. Барменша хотела принести ему водочки, но Сан Саныч отказался. Пить ему не хотелось, но просто так сидеть за столом не будешь, чтобы на тебя все обращали внимания. Глянув в окно, он заметил, что Туманов с Ваняшиным вдруг вылезли из машины и направляются к дверям кафе.

Не понимая, в чем дело, Грек занервничал, повернулся и не поверил своим глазам. Тот человек, которого они ждали входил в зал кафе со стороны подсобного помещения.

Барменша Ритуля тоже увидела его и сразу же переменилась в лице, сделавшись бледной. Она скосила глаза на Грека, заметив, что тот тоже смотрит на вошедшего Фомина. Но спокойнее Ритуле от этого не стало, потому что Фомин пройдя коридором из подсобки, очутился возле самой ее стойки.

Бросив взгляд на посетителей кафе, он увидел сидящего за столом усатого Грека и спросил у Ритули:

– А эта рожа чего тут торчит?

Ритуля растерянно улыбнулась, не зная, что ответить, посмотрела на Грека и пожала своими богатырскими плечами.

Грек понял, что барменша страшно боится Фомина.

Потеряв к Греку всякий интерес, Фомин отвернулся от него.

– Ну и где ваша «мама»? – спросил он, насупившись.

«Мамой» называли хозяйку кафе, женщину лет пятидесяти с увесистой золотой цепью на шее и тяжелыми бриллиантами в ушах. Кроме этого, дающего неплохой доход кафе, она владела еще тремя крупными магазинами и считала себя благодетельницей для своих подчиненных. Им всем она давала неплохую работу.

– Я… – Ритуля запнулась, не зная, чего сказать. – Не знаю… Она тут была…

– И где же она теперь? – Сухо спросил Фомин. – Я проходил по коридору, дернулся, а дверь в ее кабинет закрыта. Уж не соврала ли ты мне, сучка?

– Не…е, – замотала головой Ритуля.

– Смотри, а то я обижусь и откручу тебе голову, – пригрозил спокойно Фомин. Хотя можно было и не говорить этого. Ритуля прекрасно помнила, как два года назад Фомин здорово отколошматил ее только за то, что она позволила отпустить в присутствие «мамули» в его адрес шутку. Тогда Ритуля неделю не показывалась из дому. Все лицо было в синяках. Теперь же она мучительно соображала, каким образом задняя дверь, ведущая из подсобки на улицу, оказалась не запертой. Скорее всего, кто-то из девчонок выбегал покурить и не запер ее. А Фомин имел привычку входить в кабинет к «мамуле» с заднего входа, чтобы не светиться в зале перед посетителями. Так он делал раньше, когда приходил за деньгами, которые «мамуля» платила за бандитскую крышу.

– Вот урод, – тихонько произнесла Ритуля, смутно понимая, что будет дальше. Вряд ли Фомин вот так запросто поддастся ментам. Хорошо, если просто будет махаловка. Тогда они разнесут здесь все. А может быть и хуже. Ритуля знала, что Фомин всегда носил с собой оружие, а теперь, он и вовсе шагу не может ступить без ствола.

Ритуля приготовилась в случаи чего сразу лечь за стойкой на пол, и гори оно все тут синим пламенем: и это кафе, и менты, и Фомин вместе с ними.

Федор Туманов открыл дверь и первым вошел в кафе и не поверил своим глазам. Даже на какой-то миг приостановился, хотя этого делать было никак нельзя. Но сейчас он никак не мог понять, каким образом Фомин очутился здесь, минуя их.

Кажется, об этом подумал и Ваняшин и увидев стоящего возле стойки Фомина, разговаривавшего с барменшей, буркнул под нос: