Испытание страхом - Олег Рой

– У вас участилось сердцебиение, – продолжил мой доппельгангер. – И давление подскочило. Мне это не понравилось, вот я вас и разбудил.

– Сколько еще до прибытия? – спросил я, потягиваясь в койке, отгоняя остатки кошмара.

– Сорок две минуты, – последовал ответ. – Через двенадцать минут общий подъем. Советую принять душ: через двенадцать минут напор в корабельной сети упадет.

– Спасибо, – я поднялся и направился в душ. Проклятый сон засел у меня в памяти, как репейник в хвосте дворняги. Кошмар казался слишком ярким, словно и не сном был, а… воспоминанием? Но о чем? Было это с нами когда-то или когда-нибудь случится? Со времени вступления в Проект я научился серьезно относиться к таким вещам, как сны.

Уже принимая душ, я вдруг понял, что женщина, стрелявшая в Нааме, была похожа на повзрослевшую Олгу. Похожа – и не похожа одновременно. Странно…

Выходя из душа, я твердо решил не заморачиваться по этому поводу. Если подсознание хочет мне что-то сообщить, пусть выражается определеннее.

Ника… то есть Леди Н., конечно… так вот, Ника говорила на одном из занятий, что умение засыпать на какое-то определенное время – это «тихий голос вашей фичи». Удивительно, кстати, как наименование, придуманное, если мне не изменяет память, Джинном, распространилось в нашей среде. Кураторы называют фичей «тульпами», но у нас это название не прижилось, и кураторы, видимо, решили именовать фичей так, как нам удобно.

Так вот, если верить Нике, фича присутствовала в нас еще тогда, когда мы не осознавали этого, и чем могла, помогала – например будила в нужное время. А мне почему-то казалось, что такой способностью обладаю не я один. Например, в келье отца-настоятеля будильника не имелось, да и у остальной братии я этого устройства не замечал. Это что же, у них тоже есть фичи, что ли?

Я спросил об этом у Ники, и она ответила, что среди людей потенциальных носителей сверхспособностей много, но это не значит, что они когда-нибудь смогут ими воспользоваться. Она пояснила это на примере моих ног – я не чувствовал их, потому не мог и ходить.

Кстати, я все-таки начал ходить так же, как другие, после нашей атаки на нового друга Бракиэля, которому он все еще не придумал имени. Что-то, должно быть, стало на место у меня в голове, и теперь ноги стали в полной мере моими ногами… со всеми вытекающими отсюда последствиями – например, я обнаружил, что кроссовки мне дико жмут. Обратился с этим к Баракке, неофициально заведовавшему снабжением Проекта, и тот пообещал выдать мне другие, но уже по достижении базы.

Эх… вечно я все хожу вокруг да около. Так к чему я вспомнил о фичах? А к тому, что нас с Тенью разбудили наши фичи, ровно за полчаса до прибытия. Мы вместе приняли душ – на этом настояла сама Тень, аргументировав это тем, что «сейчас все как ломанутся – напор будет никаким, волосы не промоешь»… ей виднее, а по-моему, когда вокруг тебя океан, беспокоиться о наличии воды странно. В душе у нас чуть было не случился рецидив вечерней страсти, но Тень меня отшила – ей надо было привести себя в порядок, а времени до прибытия оставалось мало. Впрочем, против моих ненавязчивых ласк она не возражала, так что водные процедуры прошли для меня вдвойне приятно.

Помывшись и одевшись, мы направились на главную палубу, располагавшуюся в «горбе» за рубкой. Здесь находился ангар техники, и поскольку мы прибыли раньше других, то отправились туда полюбоваться техникой нашей команды. В ангаре я столкнулся с Призраком, довольным, как эконом, прибравший к рукам бочонок хорошего вина. Я спросил у него, с чего это он цветет и пахнет так, словно в казино выиграл. Он ответил, что, во-первых, не в казино, а в карты, во-вторых, не выиграл, а проиграл, а в-третьих, fatti i cazzi tuoi, что бы это ни значило. После чего принялся что-то подкручивать во чреве своего железного друга, напевая какую-то попсу о ночных тенях, ускользающих поутру, чтобы появиться с закатом.

Лишь когда я отошел, то понял, что напевает он на каком-то странном языке, похоже, из группы бантустанских. Ни хрена себе…

Пока я здоровался с Призраком, Тень встретилась с Дарией и Куинни. Они о чем-то весело переговаривались, но с моим появлением замолкли.

– Секретничаете? – спросил я. – Дария, а где Джинн? Призрака видел, он Цезаря полирует, а Джинн как вчера пошел с местной сетью разбираться, так его и след простыл.

– Здесь я, – отозвался Джинн, появляясь в сопровождении Бракиэля. – Чуть подзадержался, хотелось все-таки разобраться с тем, что я нарыл. Вчера мне, хм, времени на это не хватило.

– И как, получилось? – поинтересовалась Дария.

– Глухо, – вздохнул Джинн. – Апистия режет моих ботов, как котят. Под что я их только не маскировал – режет, хоть ты тресни.

– То, что ты называешь Апистией, на самом деле фича одного из бывших кураторов, – сказал Бракиэль, глядя куда-то в сторону. Мы уставились на него:

– Как это «бывших кураторов»? – спросил Джинн.

– Помнится, Лорд упоминал, что раньше их было больше, – сказала Тень. Я, хоть убей, так и не смог вспомнить, когда это было.

– Проект начинали Лорд и одиннадцать его учеников, – пояснил Бракиэль. – Из этих одиннадцати остались трое.

– А что случилось с остальными? – спросила Дария. Она еще не поняла…

– Неоконы. – Бракиэль сказал это слово так, словно сплюнул. – Те, кто боятся перемен.

Я вспомнил свой сон, который привиделся мне о моем прошлом: страшного мужика с разодранным лицом… все это исполнилось правдой, это событие снимал дрон Апистии. Больше всего меня удивило то, что Нике тогда было только десять лет, хотя во сне я видел ее взрослой. Но что-то в ней было уже тогда, что-то такое, что заставило банду отморозков разбежаться по канализации, как крысы.

А Апистия… я видел, что представляли собой мои ноги после «благословения» – обугленные, страшные, местами прогоревшие буквально до костей. Она приложила руку, и через две-три минуты раны стали затягиваться! Вот это я понимаю, сверхспособность, а не мой жалкий телекинез…

«У тебя есть еще и абсолютная память, – напомнила мне фича. – Как у Надин, кстати. Абсолютная память была первой ее сверхспособностью».

Наше общение, вернее, затянувшуюся паузу, прервало то, что корабль легонько вздрогнул. Вообще, я никогда не плавал не то что на подлодках, даже на надводных судах, и меня поразило то, что движение почти не ощущалось, словно мы были не на корабле, а на стационарной базе.

– Прибыли, кажись, – сказал Призрак, подошедший к нам незнамо когда. – Cazzarolla, ну, конечно, прибыли, вон, и Леди М пожаловала.

Бракиэль встрепенулся и принялся смотреть по сторонам.

– Какая еще «Леди М»? – спросил я.

– Леди Мегера, – пояснил Призрак. – Я так нашу дорогую Апистию называю.

Бракиэль посмотрел на Призрака испепеляющим взглядом, а я просто попросил:

– Не называй ее так, бро. Она все-таки мне ноги спасла.

Призрак хотел что-то возразить, но тут заговорила Апистия.

– Внимание всем участникам Проекта! – сказала Апистия. – Мы прибываем на подводную базу. Сейчас в порядке следования цепочек переходим в шлюзовую, дожидаемся, пока откроются двери, и вперед, по проходу. Пройдя шлюз на той стороне, дожидаемся остальных.

– Детский сад, – вздохнул Призрак.

– Владельцам транспортных средств просьба не беспокоиться – ваших железных друзей переправят на базу сразу по окончании перехода всех цепочек…

– Я никуда без Симбы не пойду!

Мы все – не только наша цепочка, вообще все участники, обернулись к тому, кто это сказал. Это был высокий, мускулистый темнокожий парень с хмурым взглядом молодого бычка. Что-то мне подсказывало, что он не из Африки, американец, наверно, или, может, европеец, несмотря на то, что явно загонялся по африканской культуре, прям как я. Вот и машину назвал африканским именем…

Апистия посмотрела на парня так, как до того Бракиэль на Призрака – таким взглядом можно гвозди забивать:

– Морфеус, это еще что такое? Если тебе не терпится пообщаться с Симбой, можешь телепортировать его на борт станции сразу по прибытии.

– Вы знаете, что у меня не получается, – ответил тот. – Симба очень тяжелый, а я только-только телепортацию освоил…

– Симба – это, наверно, тот робогрейдер, – тихо сказал мне Призрак и, видя мое недоумение, пояснил: – здоровущая cazzatta с ковшом, красно-желтая, ты его не могла не заметить.

Я неуверенно кивнула. Было что-то такое в гараже Проекта, видела мельком.

– Кажется, это твои проблемы, – равнодушно пожала плечами Апистия. – Хочешь – дожидайся, пока твою бандуру свезут на базу дроны, хочешь – сам тащи, если пупок не развяжется.

Призрак кашлянул и шагнул вперед:

– Парень дело говорит, – заявил он. – Даже Цезаря перетащить – та еще cazza granda, а уж его pacco di merde потяжелее будет, раз так в сто. Может…

– Не помню, чтобы я спрашивала твоего совета, – Апистия глянула на Призрака полыхающим взглядом. – Тем более, не помню, чтобы Лорд принимал тебя в состав кураторов.