Тридцать три рассказа об инженерах - Денис Борисович Сухоруков

обшивке лодки, и подвешивал её к днищу неприятельского судна. После этого лодка должна была в целях безопасности отплыть на максимальное расстояние, на сколько хватит провода.

Впоследствии инженер усовершенствовал свою субмарину. Он увеличил её длину с четырёх до шести метров, экипаж с одного до четырёх человек (люди теперь сидели попарно спинами друг к другу и крутили педали), количество винтов с одного до двух. Теперь передний винт на носу поворачивался в вертикальной плоскости, а задний – кормовой – в горизонтальной. Следовательно, носовой служил для погружения и всплытия, а кормовой для поворотов влево и вправо.

Также для удобства рулевого в стеклянном куполе добавилась оптическая труба с призмами. Это уже не что иное, как первый перископ. Ещё позже, в 1884 году, изобретатель установил на лодку электродвигатель мощностью в одну лошадиную силу и аккумуляторную батарею[9]. Это была первая русская подводная лодка, которая была признана удачной и сразу пошла в серию.

Подводная лодка С. Джевецкого

Итак, счастливчиком и любимцем царской семьи оказался инженер Степан Карлович Джевецкий (в некоторых дореволюционных источниках указан как Стефан Држевецкий).

Его родители были знатные, древнего рода поляки, владевшие большими поместьями в Волынской губернии, роскошными домами в Одессе и Варшаве. Папа с мамой большей частью жили в Париже, где он и воспитывался. Его поместили в один из лучших иезуитских[10] лицеев Парижа. Друзья потом рассказывали, что Джевецкий непрестанно устраивал в лицее хулиганские выходки, за что иезуиты его жесточайшим образом пороли и даже били палками.

Степан Джевецкий по всем дисциплинам получил высшую отметку 20 – случай почти необыкновенный. Но директор лицея не только не похвалил его за это, но даже отказался выдать аттестат. Он вызвал родителей и пояснил им, что их сын, отличаясь необыкновенными способностями, ничего весь год не делал, а сдал экзамены лучше всех. Этим он якобы может оказать вредное влияние на других учеников, такими способностями не одарённых, и они захотят ему подражать. Опасаясь за будущее своей школы, иезуиты исключили из неё своего лучшего ученика.

Не имея даже школьного аттестата, Джевецкий поступил в Центральное инженерное училище Парижа. В числе его товарищей был Эйфель, впоследствии прославившийся всем известной башней.

В 1873 г. в Вене состоялась Всемирная выставка; на этой выставке инженер Джевецкий занял целый стенд. Изобретатель представил российскому Великому князю Константину чертежи нового своего изобретения – автоматического прибора, который, будучи присоединён к компасу, чертит на карте путь корабля. Великий князь заинтересовался проектом: «Приезжай в Петербург, я тебя назначаю членом Технического комитета с окладом 500 рублей в месяц».

Итак, Степан Джевецкий переехал в Санкт-Петербург и снял роскошную квартиру на Адмиралтейской набережной. Имея много денег, он тратил их преимущественно на свои технические изобретения. Его квартира была по вечерам полна гостями. Среди них были лучшие учёные и инженеры того времени. Разговоры за ужином шли на научные или на технические темы, за столом не оставалось места ни игральным картам, ни сплетням.

Не раз заходила речь о полёте аэропланов. Джевецкий живо интересовался воздухоплаванием и изложил свои мысли в записках Технического Общества под заглавием «Аэропланы в природе, опыт теории полета». Зашла как-то речь и о воздушном змее. Джевецкий задумался над тем, что ветер оказывает давление не только на самого змея, но и на нить, и что этою силою нельзя пренебрегать.

Весною 1877 г. разразилась очередная русско-турецкая война. Степан Джевецкий пошёл добровольцем в российский флот, был зачислен рядовым на пароход «Веста», которым командовал капитан 2-го ранга Н. М. Баранов, участвовал в бою 11 июля 1877 года с турецким броненосцем. В этом бою «Веста» потеряла половину своего личного состава убитыми и ранеными. Джевецкий был награждён солдатским георгиевским крестом, который он потом носил в торжественных случаях.

После боя «Весты» Степан Джевецкий занялся постройкой своей подводной лодки, о которой рассказывалось выше. Именно на войне он понял, как важно уметь незаметно подойти к неприятельскому судну.

При первом испытании субмарины в акватории Одесского порта он чуть не погиб. Джевецкий пытался проскочить под днищем яхты, но глубина оказалась меньше, чем он предполагал, и он намертво застрял между яхтой и морским дном. Положение было крайне опасное, запас воздуха в лодке был рассчитан всего на двадцать минут. Джевецкий потом рассказал, что он перестал работать ногами и, чтобы себя подбодрить и собраться с мыслями, громко сказал: «Et bien, on ne perd pas la tête!» (ну, не терять головы!) и решил непрерывно работать на задний ход. На его счастье мимо прошёл буксирный пароход и поднял волну. Яхту немного качнуло, и подводная лодка вынырнула из-под киля.

Потом произошла та памятная встреча на Серебряном озере с Александром III, на которой вы тоже незримо присутствовали. Меньше чем через год все лодки были построены и приняты Инженерным ведомством.

Джевецкий, получив царские сто тысяч, уехал в Италию, стал скупать разного рода старинную посуду и безделушки, которыми он с таким вкусом отделал свою квартиру, что его друг, художник Константин Егорович Маковский не раз удивлялся его искусству.

На следующее лето он поехал в Египет, поднялся вверх по Нилу, купил на базаре голову мумии какой-то красавицы, жившей 4500 лет назад, и имел по этому поводу большие проблемы с одесской полицией. От него требовали разъяснений, откуда он «сию мертвую голову» притащил и не кроется ли тут убийства.

В 1892 году Степан Джевецкий решил покинуть Россию. Он купил в предместье Парижа отель, запущенный сад и построил по собственному проекту отличную виллу, в которой и поселился. Он продолжал общаться со своими русскими друзьями, а для кораблестроителя Алексея Крылова даже выделил отдельную комнату на вилле.

В 1897 г. он придумал особый тип миноносца, названного им водо-бронным, и предложил его Морскому министерству России на тех же условиях, как и проект подводной лодки. Хотя проект был Техническим комитетом принят, но испытания корабля затянулись на долгие десять лет, и за это время он морально устарел, то есть у него появились более достойные конкуренты в других странах. В серию он так и не пошёл.

Степан Джевецкий много времени уделял разработке минных аппаратов. Его изобретения в этой области были приняты и в российском, и во французском флоте.

В 1905 году инженер разработал оригинальную теорию гребных винтов. Для обыкновенных надводных судов гребные винты его системы не представляли особенных выгод и в практику не вошли, но приблизительно с этого времени началось и быстро развивалось строительство самолётов, в которых винтам системы Джевецкого нашлось практическое