Две короны - Кэтрин Веббер

словно обвиняя их во всех преступлениях, страх подступил к ее горлу и надломил голос. – И мне никогда не придется беспокоиться о том, что меня постигнет та же участь, что и моих родителей.

– Мне жаль, что ты потеряла их в таком раннем возрасте, – произнес Шен и повернулся к бассейну. Он сполоснул руки, тщательно отскребая грязь с ногтей.

Роза опустила на него взгляд:

– Жалей о том, что сделали ведьмы. Одна из них перерезала горло моей матери, когда мне было всего несколько секунд от роду. Она отравила моего отца. Если бы не Виллем, она убила бы и меня. Он поймал ее, когда она держала тот самый нож, которым убила мою мать, и направлялась ко мне.

Шен стиснул челюсти:

– Что он сделал с ведьмой? Утопил ее? Сжег ее? Станцевал перед ней?

– Она сбежала. – Роза скривилась, старый страх скрутил желудок при мысли о том, что эта ведьма все еще где-то ждет подходящего момента, чтобы закончить то, что начала. – И ты достаточно взрослый, чтобы знать, что произошло дальше. Ее жестокосердая трусость обрекла народ на войну.

– Войну Лиллит. – При этих словах он посмотрел на Розу. В глубине его глаз промелькнула тень. – Названа в честь твоей матери, которая сама была ведьмой, чародейкой, верно?

Роза пристально посмотрела на него, ее щеки пылали от гнева.

– Моя мама была исправившейся ведьмой, – произнесла она, практически прошипев это слово. – Она отказалась от своей магии, чтобы быть с моим отцом. Но ведьмы не смогли простить ее, поэтому они убили ее.

Шен скривил губы и выпрямился.

– А затем твои солдаты убили тысячи невинных ведьм.

– Нет такого понятия как невинная ведьма.

Он скрестил руки:

– Готов поспорить, что нет такого понятия как исправившаяся ведьма.

– Тебе нечего ставить, кроме своего высокомерия. Можешь оставить его себе, – отрезала Роза.

Шен прошел мимо нее, и у него хватило наглости или, возможно, вопиющей глупости провести пальцами по символам.

– Ведьмы не побеспокоят тебя здесь, – произнес он с такой уверенностью, что Роза поверила ему. – Правда в том, что раньше в сердце Ганьев было спрятано королевство. Торговцы приходили и отдыхали в этих пещерах по пути, чтобы найти его. Эти отметины не проклятие, а воспоминания, символы, которые говорят: «Я был здесь». – Он опустил руку, его голос стал очень тихим. – А теперь нет.

Роза никогда раньше не слышала эту историю, что значит, это, очень вероятно, выдумка, но она не могла сдержать внезапного приступа любопытства. И тихое благоговение в голосе Шена тоже привлекло ее внимание.

– И что случилось с этим невообразимым королевством?

– Однажды пустыня поглотила его.

– Какая мрачная сказка.

– Это не сказка, принцесса.

У Розы вырвался короткий резкий смешок.

– У страны Эаны есть только один правитель, и он стоит прямо перед тобой. Не говоря уже о том, что подобная чушь никогда не упоминалась в давних исторических записях Анадона, которые, кстати, я читала много раз.

Шен пожал плечами:

– Может быть, вы никогда не передвигались по пустыне.

Роза моргнула:

– Прошу прощения?

– Ты прощена, – ответил Шен, возвращаясь к журчащему водопаду.

Роза молча кипела от злости. Ей пришлось напомнить себе, что бред ничтожного бандита ничего для нее не значил. Но пока она пила, не могла избавиться от неуверенности, которую посеяли в ней его слова. Это было ее королевство, а не его. Она должна была знать все его потаенные места и истории, какими бы диковинными они ни были.

– Иди за мной, когда закончишь негодовать, – сказал Шен, отвернувшись от воды. Роза сердито смотрела ему вслед, пока он шел вглубь пещеры с ленивой уверенностью бандита, который знал, что ей некуда бежать.

Рен

Глава 7

Принц Ансель походил на солдата, такой высокий, что Рен пришлось задрать подбородок, чтобы рассмотреть его целиком. Его плечи были широкими, а руки мускулистыми, бледная кожа, темные взъерошенные волосы, среди них виднелись медные пряди. Он был в темно-синем сюртуке, отделанном серебряной парчой, черных штанах и черных кожаных сапогах. Его лицо и фигуру можно было назвать изысканными. Широко раскрытые серые глаза – точь-в-точь как море во время шторма, острый край его челюсти смягчался едва заметным намеком на улыбку. Рен, возможно, вообще не заметила бы этого, если бы так пристально не смотрела на его губы.

Они стояли во дворе, и Рен пришло в голову, что, наверное, ей следует что-нибудь сказать.

– Доброе утр… де… при… привет. – Слова вырвались с напряженным свистом. Она попробовала еще раз. – Прости, я опоздала. Я совершенно потеряла счет…

– Не нужно извиняться, мой цветок. – Рен моргнула, но губы Анселя не двигались. Он просто… смотрел на нее.

Из-за его спины вышел гораздо более худощавый мужчина. Он казался молодым деревцем по сравнению с дубом, возвышающимся рядом с ним, с фарфоровой кожей, изящным носом и широким улыбающимся ртом.

– Ты как всегда стоишь того, чтобы подождать.

Он поклонился, крутанув рукой, пряди густых светлых волос упали ему на глаза.

От волнения Рен сжалась. Она опустила голову, пряча свое разочарование за реверансом.

– Ты слишком добр.

Настоящий принц Ансель предложил Рен локоть, и она поспешно схватила его, игнорируя шторм в глазах его молчаливого спутника, когда она пронеслась мимо него.

Они забрели в розарий, где кусты были яркими, а воздух пьянящим.

– Сегодня ты выглядишь немного взволнованной, мой цветок. Надеюсь, постоянное присутствие моего стражника не беспокоит тебя, – при этих словах Ансель вскинул голову, отбрасывая волосы с лица. – Ты знаешь, я полностью доверяю придворным Анадона. Дворец был исключительно гостеприимным с того момента, как мы прибыли, но, боюсь, мой брат настаивает на личной охране, а мы так давно знаем капитана Тора Иверсона, что он стал для нас практически членом семьи. К счастью, он немногословен. Он словно уходит на задний план.

Рен была слишком смущена, чтобы обернуться через плечо. Ансель, возможно, и не заметил ее ошибки, но его солдат был