Это не орлы – это чайки - Артем Каренович Галустов

мама была беременна, когда он ушёл. А когда я была маленькой, мы получили известие, что всю роту перебили, а сам он был ранен в голову и лежал в госпитале. Мне сестра рассказывала, как мама отвезла нас к бабушке с дедушкой, а сама поехала в Ростов к нему. Она его выхаживала, поставила на ноги. А потом у неё оказался рак. Родители долго с ним боролись, но мама всё же умерла. Я была маленькой, а сестра подростком, ей было тяжелее. А вот папе было очень тяжело. Он стал напиваться. Мы с сестрой всё чаще жили у бабки с дедом. Бабушка мне как-то сказала, что у мамы был рак, когда он лежал в госпитале, что она потеряла своё время, поднимая его на ноги. Мне кажется, отец это знает, потому и убивается.

— Любому бы было тяжело с этим жить.

— Но он себя винит из-за другого.

— Из-за чего?

— Вся его рота погибла, а она в основном состояла из срочников. Это уже говорили офицеры вокруг. Что все ребята погибли под его командованием. Он был командиром… рота…

— Командир развед роты. Твой отец был капитаном тогда. В то время они назывались ротой зачистки.

— Это как?

— Сначала работает артиллерия, — Алексей руками стал показывать, как летят ракеты, — а потом рота заходит в периметр и зачищает. Ещё говорят, они заходили дома. Это была их главная задача.

— Ужас какой.

— Ну это была война. Ничего не поделаешь.

— Так вот, я к тому, что отец нам с сестрой рассказал, что в Чечне было очень много чаек тогда. Что они кружили над полями после битвы. Ну а всё остальное я узнала по слухам. Говорят, что из всей роты выжил только один солдат. Ты, наверное, больше меня знаешь, ведь вы в одном полку.

— Да, наверное.

— Знаешь, да?

Алексей пристально посмотрел на неё. Он видел, что Аня уже о чем-то догадывается. Пришло время сказать правду.

— Ань, да, это правда. Выжил всего один. Этот солдат жил здесь.

— Это правда? — спокойно спросила она.

— Да, я точно знаю. Скажу тебе сразу, я ни о чем не знал. Это правда. Я не знал, что эта квартира принадлежала твоему отцу до того, как ты меня сюда привела. Но выходит так, что нас с твоим отцом связывает нечто большее, чем служба в одном полку.

— Что? — настороженно смотрела на него Аня. Алексей пытался найти нужные слова. — Чего молчишь?

— Не знаю, что сказать.

— А надо бы. Ты жил в этом районе, да?

— Я жил в этой квартире. Я здесь вырос. — Аня внимательно посмотрела на него. — Последний раз я видел своего отца месяц назад. Он захотел меня увидеть, чтобы рассказать всю правду про себя и эту квартиру. Но он не называл никаких имён. Про Каразина я ничего не знал. Я не очень ладил с отцом, мы поссорились после смерти матери. Я считал, что её довела жизнь с ним. У него была наркозависимость, она уже начинала съедать его. Когда мне было восемнадцать, он вернул квартиру твоему отцу, а сам купил нам новую, но я ушел в армию.

— Вернул? — Алексей заметил, что у Ани глаза начинают блестеть от слез в темноте. Она от этого казалась ещё нежнее.

— Теперь, как я могу судить, наши с тобой отцы познакомились на войне. Получается, что мой отец был солдатом в роте Каразина. — Аня внимательно продолжала слушать. — Сложилась некоторая ситуация, из-за которой мой отец покинул дом и ушёл на войну. Рота стала постепенно редеть. Ребята погибали один за другим. В итоге их разбили, из всех выжили только наши отцы. Я не знаю, что у них там произошло. Отец не успел мне рассказать все. Он мне поведал только о своей жизни до Чечни, а все остальное хотел рассказать после того, как я вернусь с Зюзино. Но я могу предположить, что у наших отцов заключилось некоторое соглашение. У моего не было дома, а твоему тогда дали ключи от этой квартиры. Отец согласился их взять, но пообещал вернуть.

Аня вытирала слёзы, Алексей протянул руку и тоже стал собирать их с пухлых щёк.

— Почему ты раньше мне это не рассказал?

— Я собирался, Ань. Просто не знал, как ты отреагируешь. Может, история твоей семьи была бы благополучнее, если бы вы переехали сюда.

Аня прильнула в объятия Леши, она продолжала всхлипывать. Ей было тяжело.

— Нет, я не злюсь. Сейчас перестану. — сказала она, успокаиваясь.

— Ничего. Мне всё в тебе нравится.

— Прям всё?

— Да, всё. Твоя улыбка, твоя нежность, твои глаза, твои щеки…

— Ну ещё один… вы прикалываетесь, что ли?

— Что значит, ещё один? Ну чего ты молчишь? Теперь обиделась на щёки?

— Мне не нравится про щёки.

— Ну хорошо… а про глаза нравится?

— Ну… глаза поинтереснее будет.

— Хорошо, я их обожаю.

— Что именно? — кокетливо спросила она.

— Они разговаривают. Они улыбаются. Они обижаются.

— Отдельно от меня?

— Да, бывает, когда они говорят куда больше.

Она подняла на него своё лицо и стрельнула в него глазами. Он приблизился к её лицу.

— Вот оно как. — сказала она, приподнимаясь к нему.

— Да. Вот так.

Ещё ближе.

— Тебе кажется.

— Нет.

— Да.

Они вцепились друг другу в губы. И долго целовались, нежились в постеле.

— Расскажи мне?

— Что?

— Что рассказал тебе отец. Как его звали?

— Так же, как и меня. Алексей Стародубцев.

Глава 4