Бесконечное лето: Эксперимент (СИ) - Александр Руджа

— Семен… это тот парень, который здесь был на прошлой неделе?

Славя нахмурилась.

— Да, но… ему стало плохо, и его отправили в райцентр, в больницу.

«Жалость-то какая. Горюшко.»

— Отравился чем-то? — участливо поинтересовался я. Славя покачала головой.

— Нет, там… я… я не знаю точно.

Плохо, плохо, дорогая Гермиона. Профессор Снейп ставит тебе по предмету «Обман и умолчание» оценку «отвратительно». Все в лагере отлично знают, что произошло с этим бедолагой, и все упорно отказываются говорить. Значит, это что-то неприглядное. Так, с ходу предположу, что он свихнулся и был изолирован. Оттого и Алиса так нервно отреагировала сегодня — она не хочет, чтобы со мной произошло то же самое. И это очень понятно, мне тоже ничего подобного не хочется.

А не было ли причиной сумасшествия этого Семена путешествие с Алисой под землю для поисков исчезнувшего и потерявшего потом память Шурика? Не исключено. Как интересно получается: где-то в лесу находится «старый корпус», где есть аппаратура, убивающая нервную систему человека или стирающая ему память.

«Не дай мне бог сойти с ума. Нет, легче посох и сума; нет, легче труд и глад».

Так, это все снова лирика, давайте конкретные выводы. А выводы таковы, что у меня появился первый нормальный объект для исследования и разведки. И этот объект — то самое старое здание посреди леса, да непроясненные пока «шахты» поблизости. Слишком много, похоже, на него замыкается, на здание это. Решено — завтра лезем черт знает куда черт знает зачем. А то, как правильно Алиска заметила, скучновато тут как-то становится.

Пришла нежданная песенная мысль: «Первым делом, первым делом подземелья, ну, а девушки, а девушки потом».

— У тебя такое лицо стало… серьезное, — вывела меня из состояния ступора Славя. — Что-то не так?

«Ну как тебе сказать, дорогая — практически все!»

— Все отлично, — соврал я. — Давай хотя бы по пригоршне земляники наберем тогда. В качестве аперитива перед надвигающимся ужином.

***

В столовую мы пришли тоже вместе. Я наконец отдал Ольге Дмитриевне этот проклятый бегунок (за что она не преминула меня отругать — как выяснилось, настоящие пионеры все делают в первый же день), взял поднос и смирно стал в очередь.

Ближайший свободный столик оказался аж в самом углу зала, туда меня и вывел случай. За столиком, опустив голову, сидела Лена. Хм, как-то не подумал о таком варианте. С другой стороны, почему бы и нет?

— Бонсуар! — изысканно поздоровался я.

— Привет, — слабо улыбнулась девушка.

— Слыхала новость? — я был сама доброта. — С завтрашнего дня, в целях изучения истории родного края, наш лагерь будут водить на экскурсию в старый корпус и прилегающие объекты.

Лена непонимающе уставилась на меня.

— Первые экскурсии носят ознакомительный характер, поэтому пускают пока всего по двое. Тебе исключительно повезло, ты попала в первую пару. Вместе со мной, кстати. Представляешь? Такое удивительное совпадение.

— Какие еще экскурсии? — нахмурилась Лена. — Какой родной край? Из всего лагеря тут одна я местная.

«О, не знал. И точно — юг».

— Ладно-ладно, — признался я, повесив голову. — Я не сказал тебе всего. Дело в том, что я заранее написал письмо дорогому товарищу Генеральному секретарю КПСС, чтобы нас с тобой поставили вместе. Написал, что это имеет исключительную важность для меня и всего прогрессивного человечества. И вот буквально сегодня пришел положительный ответ. Понимаешь ситуацию?

Лена начала краснеть. Выглядело это захватывающе, примерно как следить за рождением фотографии из белого листа в ванночке с проявителем. Бледное лицо медленно-медленно становилось розовым, розовое — алым, щеки начинали полыхать на манер красного знамени… Незабываемое зрелище.

— А все потому, что я — внучатый племянник генерального секретаря ЦК компартии Румынии, товарища Чаушеску, — пояснил я с целью закрепления эффекта.

Процесс покраснения прошел стадию кармина и остановился.

— Врешь, да? — почти спокойно сказала Лена.

— Да, — энергично кивнул я. — Но сугубо с целью смягчить для тебя страшную правду. В общем, пошли завтра в лес, по грибы, по ягоды, по старый корпус?

Лена не выглядела удивленной.

— А что ты там собираешься найти?

— Ответы, — практически не соврал я. — Интересное там место, тебе не кажется?

— Кажется, — кивнула Лена. Как-то она перестала выглядеть той застенчивой тихоней, какой казалась всегда. — Это из-за Шурика и… Семена?

— Именно. — Одно удовольствие работать с человеком, который понимает тебя с полуслова. — Официальная версия не объясняет практически ничего. Случайная потеря памяти, ага. Хотелось бы увидеть все своими глазами.

— Я с тобой, — решительно сказала Лена. — Завтра после обеда, засветло.

— Еще бы. — Я ухмыльнулся. Не хватало еще переться бог знает куда по темноте, с каким-нибудь чахлым фонариком. — И никому ни слова.

— Нема как рыба, — улыбнулась девушка. Но не грустно, а хорошо так улыбнулась. С огоньком.

***

На площади имени Геннадия сегодня было людно. Сначала не понял почему, оказалось — «горка», то есть середина смены. По этому поводу у статуи установили бочку с лимонадом и наливали всем желающим. Еще обещали мороженое на палочке, но дело затягивалось. Лена, после краткой вспышки активности в столовой, снова погрустнела и куда-то ушла. А я употребил лимонаду, да и начал медленный обход площади. Надо же как-то социализироваться в окружающей среде, наживать друзей, всем сердцем прорастать в них, как говорится.

А хорошо, кстати. Не знаю, почему, но атмосфера, царившая на площади, была… правильной. Чистой, веселой, незамутненной. Ясно было, что ни драки, ни беспорядка тут сегодня не случится. Это расслабляло.

— Привет, герой! — из толпы насмешливо улыбалась Алиса. — Ты вроде говорил, что петь умеешь. А я тут тебе и аккомпанемент принесла. — Она показала гитару. Знакомая гитарка-то, в музыкальном клубе у Мику стояла. Она про нее, починенную, наверное, и говорила днем.

— Насчет показать удаль молодецкую? Это запросто, это мы можем. — Я цепко ухватился за инструмент.

— Ты умеешь играть на гитаре? — Алиса недоверчиво хмыкнула.

— Ну… не как Бьорн Берге, конечно, но тоже кой-чему обучены.

Алиса явно не поняла, но кивнула. Ну и ладно. А я тем временем по сторонам — зырк-зырк. Примостился на краю одной лавочки, приладил гитару, медиатором прошелся. Ничего, не расстроена, звучит. Задумался — с чего бы начать, так, чтобы и понравилось, и не стыдно?

Подумал, да и зарядил Земфиру «Прости меня моя любовь». Простая совсем, да и нравится она мне. Народу, кстати, тоже понравилась. Зашумели, загомонили, Славя даже захлопала. В собирающейся толпе мелькнула Ольга Дмитриевна, Ульянка пролезла в первые ряды.

Ну, и понеслась. Шевчуковская «Просвистела», бутусовское «Дыхание», танцеминусовская «Половинка» — во время последней я специально поглядывал на Алису, та краснела, но держалась. Ну, а потом, конечно, разухабился окончательно, и задул цоевскую «Звезду по имени Солнце» и «Последнего героя». К тому времени слушатели уже хлопали не стесняясь.

Встал, раскланялся.

— Спасибо за внимание, дорогие зрители…

— И слушатели! — встряла Ульянка.

— И слушатели, — согласился я. — Это была демонстрационная версия моего сольного концерта, релиз же состоится примерно… примерно…

— Послезавтра! — сообщила Ульяна. — Как раз будет смотр самодеятельности, сцена, аппаратура и гитары!