Гюро - Анне-Катрине Вестли

Конечно, это был странный дом. Дом для голосов - здесь звучали голоса людей, которые звонили сюда, и голоса тех, кто помогал людям найти друг друга. Одни голоса говорили, к примеру, так: "У нас заболела бабушка, не можешь ли ты приехать?" "У нас родилась дочка!" - объявляли другие. "Герд и Фрйтьоф хотят пожениться. Непременно приезжайте на свадьбу!" - приглашали третьи. А были и такие, которые просто сообщали, какой у них сегодня обед, только потому, что им хотелось поговорить по телефону.

Сюда звонили из всех уголков страны, чтобы поговорить со своими родными и знакомыми, звонили даже из других стран, находящихся за тысячи миль отсюда. И их всех здесь было хорошо слышно.

- А теперь идём в буфет, - позвала Тюлинька Гюро.

Они поднялись по лесенке и попали в другой большой зал, там за маленькими столиками сидели и ели люди.

Гюро хотелось сесть за такой столик вдвоём с Тюлинькой, но Тюлинька оглядывалась по сторонам, пока не нашла своих друзей.

Гюро получила булочку с сыром и стакан молока. Она ела и прислушивалась к беседе Тюлиньки и других телефонисток. Эти телефонистки понравились Гюро, потому что не спрашивали у неё, сколько ей лет, а лишь изредка поглядывали в её сторону и ободряюще улыбались. Они вспоминали о старых временах и интересовались новой квартирой Тюлиньки. Одна из них сказала:

- Когда я начала работать на телефонной станции, нас обучали всему: и тянуть телефонную линию, и лазить на столбы. Я сама лазила. Помню, что подняться было легко, а вот спуститься - не тут-то было.

Гюро с удивлением посмотрела на телефонистку, она никогда не видела, чтобы женщины лазили на телеграфные столбы.

Телефонистка засмеялась, поймав её взгляд:

- Это было очень давно, я была совсем девочкой. В те времена было не принято, чтобы женщины ходили в брюках, мы носили только юбки, но лазить по столбам в юбках было неудобно, и папа дал мне свои штаны. Я была похожа на огородное пугало.

- А я специально ездила в Осло и училась на телефонистку и только потом уже начала работать дома на телефонной станции, - сказала Тюлинька. - Мне приходилось работать почти круглые сутки. Я боялась заснуть от усталости и всё время ела сахар, даже сварить себе кофе мне было некогда.

- Когда существовали маленькие телефонные станции, все знали нас и наши голоса, - сказала другая телефонистка. - Помните, как это было приятно? Тогда никто не мог обойтись без нашей помощи.

- Когда вы приедете ко мне в гости? - спросила у подруг Тюлинька. - Мне не терпится показать вам свою квартиру. Может, завтра вечером?

- С удовольствием, - сказала телефонистка, которая лазила на столбы. - В восемь мы будем уже у тебя.

- И передайте мои приглашения Ларсен и Бальтесен.

Всего нас будет шестеро, - сказала Тюяинька.

Телефонистки поблагодарили за приглашение и поспешили вернуться на работу. Теперь Гюро и Тюлинька остались за столиком одни. Когда они поели и Тюлинька получила свои туфли, у них больше не осталось никаких дел на Телеграфе. И конечно, Тюлинька загрустила бы, не будь с ней Гюро.

- Давай в пансионате играть в телефонную станцию, - предложила ей Гюро. - Возьмём всякие провода и обе будем телефонистками.

- Это ты хорошо придумала, - обрадовалась Тюлинька. - Только сначала мы кое-куда зайдём.

Она привела Гюро в магазин, где продавались всякие игры и игрушки, которые надо было мастерить самим, и купила там две пластмассовые пластинки с множеством дырочек, пластмассовый шнур, совсем такой, какой Гюро видела на Телеграфе, и маленький телефон.

- Вот что нам необходимо, - сказала она весело.

По дороге в пансионат Гюро увидела человека, похожего на её папу. И ей захотелось, чтобы он был рядом! Она бы держала его за руку, а потом обежала бы вокруг него и взяла за другую, ей хотелось вести его сразу за обе руки!

Гюро ещё раз внимательно посмотрела на этого человека: он шёл совсем как папа. Может, это он и есть? Может, он, заболев, уехал в город, а тут поправился и Гюро с мамой просто ещё не знают об этом?

Отбежав от Тюлиньки, она обогнала этого человека и заглянула ему в лицо. Он очень удивился, а Тюлинька крикнула:

- Гюро, не убегай от меня! А то выбежишь нечаянно на мостовую или вообще потеряешься. Здесь столько народу!

- Я не потеряюсь, - сказала Гюро, возвращаясь к Тюлиньке. - Просто мне показалось, что это мой папа. - И у неё на глазах показались слёзы.

- Не плачь, Гюро, - сказала Тюлинька. - У меня тоже нет папы, и я тебя очень хорошо понимаю, хотя мой папа умер, когда я была уже почти взрослой. Просто надо никогда не забывать его. Помню, я очень любила лежать в кровати и смотреть, как папа бреется. Он стоял перед умывальником и намыливал лицо толстой кисточкой. Когда он был весь покрыт белой пеной, он оборачивался ко мне и корчил рожи, а потом бритвой снимал с лица пену. Я даже сейчас помню, как приятно пахло мылом, и папа всегда давал мне потрогать и бритву и кисточку. Что тебе говорил твой папа?

- Он говорил, что все люди на земле должны познакомиться друг с другом, - вспомнила Гюро.

- А ты так и делаешь, - сказала Тюлинька. - Сегодня, например, ты познакомилась с телефонистками. Смотри, мы уже почти дошли. Надо будет посмотреть, дома ли Андерсен.

- Старый Андерсен из пятого номера? - уточнила Гюро.

- Да, хотя он не такой уж и старый, - ответила Тюлинька. - Он только чуть-чуть старше меня. Знаешь, Гюро, тебе надо познакомиться с детьми, со взрослыми тебе должно быть скучно.

- А я и знакомлюсь, - сказала Гюро. - В поезде я познакомилась с одним мальчиком, а сегодня возле твоего дома с двумя девочками. Они сперва не хотели, чтобы я играла с ними в "классики", а потом сами меня позвали.

Так незаметно они дошли до дому. Домом Гюро теперь был пансионат и та комната, которую она занимала вместе с мамой и где стоял маленький диванчик, притворявшийся по ночам настоящей кроватью. После долгого дня Гюро была рада снова оказаться там.

Тюлинька пристроила пластинки с дырочками и шнур так, что у них получилась настоящая телефонная станция.

Гюро, Вальдемар и Кристина были телефонистками, а Тю линька изображала всех, кто звонит на телефонную станцию.

- Почему вы не отвечаете? - говорила она, изображая сердитую женщину. - Кофе вы там распиваете, что ли?

Но Гюро уже знала, что следует отвечать в таких случаях:

- Нет, мы работаем, просто перед вами большая очередь, придётся вам подождать так же, как и всем.

- А теперь пойдём к Андерсену, - предложила Тюлинька, когда они наигрались.

Они постучали в пятый номер.

- Войдите, - отозвался голос Андерсена.

Он очень обрадовался Тюлиньке, но немножко обрадовался и Гюро.

- Вот это гости! - воскликнул он. - Заходите и простите, что у меня здесь накурено.

Андерсен курил длинную трубку, из неё шло много дыма, но окно было приоткрыто и в комнате было не слишком дымно. А сколько здесь было интересных вещей! Кругом!. стояли пароходы, большие и маленькие, а один пароходик был даже запрятан в бутылку.

Раньше Андерсен был моряком, и хотя он больше не плавал, целыми днями он думал только о море и с утра до вечера мастерил игрушечные пароходики. Ещё он каждый день ходил на пристань смотреть на море и умел раскладывать пасьянс, по которому узнавал, какая завтра будет погода.

Тюлинька сказала Андерсену, что уже совсем устроилась, и пригласила его к себе в гости.

- Непременно приеду, - сказал Андерсен. - Я ни разу не был в Тириллтопене.

- Давайте сегодня все вместе пообедаем в пансионате, как в старые добрые времена, - предложила Тюлинька. - Только подождём Эрле, она выедет в половине четвёртого и скоро будет здесь.

Но мама приехала раньше, чем её ждали, потому что её привёз Бьёрн на своём смешном маленьком автомобильчике: впереди у него было два места, а сзади небольшой багажник.

- У нас будет гость к обеду, - сказала мама. - Бьёрн хочет посмотреть, как я отремонтировала комнату.

- Я тоже хочу, - сказала Тюлинька.

Все пошли в прежнюю Тюлинькину комнату, и все в один голос воскликнули:

- Как красиво!

А Бьёрн, осмотрев внимательно стены, сказал:

- Отличная работа! Может, возьмёшься помочь моему знакомому маляру отремонтировать одну квартиру у нас в корпусе "Ц"? Тому дворнику некогда, он задумал переехать в деревню и занят сейчас покупкой дома. Я тебе ничего не говорил, хотел сначала взглянуть на твою работу, но теперь вижу, что ты с этим справишься. Кто тебя учил малярному делу? - спросил он.

- Отец, - ответила мама. - Он был маляром, и я часто помогала ему. Школа у меня была хорошая, вот только диплома нет.

- А это и неважно, важно, чтобы человек владел своим мастерством, - - сказал Бьёрн. - А ты работаешь на совесть.

Они пообедали все вместе, как будто были одной большой семьёй, и Бьёрн тоже был членом этой семьи. А потом он собрался домой и предложил Тюлиньке отвезти её на машине.

- До завтра, Гюро! - сказала Тюлинька, уходя. - Я тороплюсь, мне надо навести дома порядок к приходу гостей.