Никто не будет по ней скучать - Кэт Розенфилд

свалкой во второй половине дня, а сам занимался ремонтом. Я относилась к работе серьезно примерно три дня – именно столько времени у меня ушло, чтобы понять, что все местные знали, чем занят папа, и никто не придет искать металлолом или запчасти, когда его нет на месте.

Я не возражала. Я привыкла проводить долгие часы в одиночестве, разыгрывая сложные фантазии, основывавшиеся на том, что я читала в книгах. Я притворялась пиратом или принцессой, представляла, что кучи мусора это высокие стены, окружающие незнакомые и загадочные земли, из которых я пыталась сбежать или которые хотела ограбить, в зависимости от настроения. Мне хорошо давалось притворство, и я предпочитала делать это в одиночестве; другие дети всегда портили такие игры – выходили из роли, нарушали правила – и разбивали фантазию. Но наедине с собой я могла жить в одной истории часами, а то и днями, начиная с того места, где остановилась, как только папина машина скрывалась на дороге.

Погода тем утром была зловещей. День начался серо и хмуро, небо уже было тяжелым от низко висящих туч. Папа взглянул на них, ворча; он все еще латал крышу домика у озера, и его не радовала перспектива, что работу прервет по всей видимости неизбежный шторм. Для меня сгущающиеся тучи были лишь частью истории того дня: ведьма поселилась в лесу, решила я, и наслала проклятие, медленно распространяющееся по небу, как темная болезнь. Мне пришлось бы пробираться к ее логову и сражаться с ее черной магией моей собственной. Я наполнила стеклянную банку заготовкой контрзаклинания: цветки клевера, ленточка, один из моих молочных зубов, добытых из коробки, где я хранила всякую всячину. (Зубная фея перестала являться в наш трейлер, когда мой отец начал больше пить, хотя я еще несколько лет не видела связи; а тем временем выпавшим зубам находилось применение в подобных ситуациях.) Когда Лоскуток объявился, я взяла его на руки и сделала частью игры: остальные коты во дворе были слугами ведьмы, решила я, но этот перешел на мою сторону, когда она прокляла его, сделав лапки кривыми.

Я не слышала, как они пришли; я не знала, как долго они наблюдали за мной. Я медленно и осторожно пробиралась между кучами, возвращаясь к волшебному месту, где нос к носу покоились три грузовика: если и было место, подходящее для колдовства, то это оно. Я была поглощена игрой, а тем временем Лоскуток счастливо дремал у меня на плече, поэтому меня удивило, когда я поняла, что не одна. Трое детей, двое мальчиков и одна девочка, стояли, таращась, возле груды машин, преграждая желтую тропинку в лес. Я знала всех троих, конечно же, из школы и города. Двое из них, девочка и мальчик с грязными светлыми волосами – Брианна и Билли Картеры, двенадцати и тринадцати лет, дети ближайших соседей с другой стороны леса, примыкавшего к свалке. Когда-то давно мы играли вместе, еще когда моя мать была жива, чтобы организовывать такие вещи, но дружелюбие исчезло вместе с ней; теперь они появлялись только чтобы бросаться камнями в машины, и моему отцу уже не раз приходилось говорить с ними о том, чтобы они не заходили на нашу территорию. Очевидно, они не послушались.

Другой мальчик, Ди-Джей, был младше – он сидел на ряду позади меня в пятом классе мисс Расмуссен в прошлом году – но он был большим для своего возраста, почти одного роста с Билли. По ухмылкам на их лицах я догадалась, что они, должно быть, наблюдали за мной какое-то время.

– О боже, это отвратительно, – громко сказала Брианна, а ее брат улыбнулся.

– Я же вам говорил, – сказал Билли. – Она с ним целуется и все такое.

– О боже, – повторила Брианна и издала что-то среднее между смешком и повизгиванием.

У меня ушло пару мгновений, чтобы понять, что они говорили о коте, который все еще спал у меня в руках, ничего не подозревая, подложив свои смешные передние лапки под голову. И еще дольше до меня доходило значение этого «я же вам говорил» – Билли Картер не в первый раз прокрадывался на территорию и наблюдал за мной, пока я играла с Лоскутком во дворе. Он бывал там раньше, может, не раз, может, прятался в лесу, чтобы я его не видела, или, может, я была так увлечена своими глупыми играми, что не замечала его. Теперь он вернулся и привел зрителей.

Билли с сестрой оскалились и загоготали, когда я сильнее прижала Лоскутка к груди, но именно Ди-Джей выступил вперед.

– Тебе не стоит трогать этого кота, – сказал он. – Мой папа говорит, что такие коты больные. Он заразит других котов, и скоро они все будут такие же кривые. Он не должен жить.

Я прикусила нижнюю губу, неспособная облечь мысли в слова. Во рту у меня пересохло, мысли путались, как будто я только что проснулась от яркого сна, а кожа вся покалывала от неприятного шока, что меня застали врасплох. Я хотела, чтобы они ушли. Я ненавидела Брианну и Билли, которые приходили на нашу территорию, хоть знали, что этого делать нельзя, хоть их уже предупреждали. Папа сказал им, что если они еще раз вторгнутся в наши владения, он позвонит их родителям или даже вызовет полицию, и все равно они стояли там, такие уверенные, что могут просто топтаться по нашему двору и ничего им за это не будет. Но меня больше нервировал Ди-Джей, потому что он двигался ближе маленькими шажками и смотрел на Лоскутка со смесью отвращения и любопытства. Потому что его красный, влажный рот сформировал слова: «Он не должен жить».

Мне нужно было убежать. Я могла убежать. Я знала двор лучше всех и была шустрой; я могла бы пробраться к трейлеру и запереться там с Лоскутком, оказаться в безопасности. Мы могли бы подождать там, пока им наскучит и они уйдут. Хоть папа сказал, что котам в дом нельзя, он бы понял, что мне пришлось занести Лоскутка, что нарушение правил было единственным способом предотвратить ту ужасную вещь.

Но я помедлила. Сглупила. Была слишком невинной, чтобы понять, что мы живем в мире, где некоторым нравится растаптывать маленьких существ – и где они потом еще скажут тебе, что так проявили доброту. Внезапно я вспомнила слова папы, значение которых я упорно отказывалась слышать по-настоящему.

Самым добрым будет его прикончить, пока он не умер с голоду.

Ди-Джей, маленький мальчик с красным ртом, тоже был шустрым. И в отличие от меня у него был план: я позже узнала, что именно поэтому он увязался за Картерами, чтобы сделать то, что считал необходимым. Он выхватил Лоскутка у меня