(не) Его Малыш(ка) (СИ) - Фокс Нана

Расторопный парнишка оперативно оформляет мне сим-карту, подобрав самый оптимальный и недорогой тариф, и даже помогает установить ее в слот, потому что мои пальцы меня не слушаются.

— Номер уже активирован, деньги на баланс зачислены, можете смело звонить, — улыбаясь, объясняет мне он и протягивает телефон.

— Спасибо!

Покидаю салон и спешу к ожидающему меня автомобилю, по пути выуживая из телефонной книги вызубренный до оскомины номер Стаса. Мне кажется, эти десять цифр я способна без запинки продиктовать, даже если меня разбудят среди ночи. Я родительские номера так не помню, да я даже в своем порой сомневаюсь, когда кому-то его проговариваю.

Кликаю по экрану и, приложив телефон к уху, усаживаюсь в такси. Киваю водителю, что готова двигаться дальше, и с замиранием сердца слушаю длинные гудки. Надежда робким зеленым росточком пробивается сквозь корку разочарования, успевшего поселиться в моей душе. Даже легкая улыбка касается моих губ, и серая унылость курортного края уже не кажется мне такой давящей.

Червячок подозрительности уныло уползает в темноту. Значит, все же Стас не внес мой номер в черный список! Значит, я зря себя накручиваю! Он просто занят на работе, в очередной командировке или на важном задании!

И я уже собираюсь нажать отбой, развеивая свою мнительность по ветру, словно прах, как длинные гудки прерываются и чей-то недовольный раздраженный голос звучит из динамика.

— Слушаю вас!

Вздрагиваю, будто пойманная на подглядывании, и от неожиданности клацаю по экрану, разрывая связь. Откидываю телефон на сиденье рядом с собой, словно это ядовитая змейка, норовящая меня ужалить.

Реальность бьет наотмашь, заставляя сердце подскочить и биться где-то в горле, с каждым ударом лишь увеличивая скорость. Щеки опаляет жаром, и от нахлынувшего разочарования меня бьёт крупная дрожь.

Но Вселенной, видимо, этого мало: за одним ударом следует другой, окончательно втаптывающий меня в грязь и не оставляя ни малейшего шанса на благополучный исход даже такой скверной ситуации. Телефонный звонок от Стаса на старый номер моего телефона сжигает мосты окончательно.

— Синцова, — зло и гадко хмыкает он в трубку, — ты, как была безмозглой овцой, так ею и осталась! Ты с первого раза не поняла, что нафиг мне не упала, особенно со своим ребенком.

— Но… — пытаюсь вставить слово и… оправдаться, что ли?

— Без «но», Синцова! Раз тебе надо все по словам произнести, иначе до тебя не доходит, то слушай и запоминай: Ты. Мне. Не. Нужна. Все! Точка!

Звонок обрывается.

Непослушными руками достаю бутылочку с водой, глотаю, захлебываясь, ставшую теплой жидкость и никак не могу успокоиться.

— Девушка, вам плохо? — интересуется встревоженный водитель.

— Укачало, — вру ему. — Остановите, пожалуйста, мне надо немного подышать воздухом.

Таксист паркуется у обочины витиеватой горной дороги, и я вываливаюсь из салона под непрекращающийся моросящий дождик. Подставляю лицо под мелкие брызги и дышу — глубоко, жадно, словно это последние мои вздохи. Стою в оцепенении и полном опустошении.

Моя сказка рухнула. Похороним под обломками ростки доверия и веры в людей. Он мне лгал. Он все это время мне лгал.

«Зачем? За что?» — мысленно ору во Вселенную, а в ответ лишь шелест проезжающих мимо автомобилей и шорох летнего дождя.

Немного продрогнув, обхватываю себя руками и, уставившись в одну точку, где-то там вдалеке мерцающую маячком отчаяния, пытаюсь понять, как жить дальше. А главное — где?

Малышка, почувствовав мое замешательство, легонько толкает меня изнутри то ли кулачком, то ли пяточкой, будто поддерживает и верит в меня. Да, моя хорошая, мы с тобой сильные, да? Мы справимся! Но для начала…

Возвращаюсь в такси. В инстаграме нахожу его страничку (странно, пока я еще не заблокирована и могу спокойно пролистать все его посты). Нахожу несколько тех, где он на фоне одного и того же шикарного таунхауса, и даже геолокация отмечена.

— Это далеко? — спрашиваю у водителя, показывая карту.

— Почти там же, куда мы сейчас и едем, — пожимает он плечами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Мне туда.

— Хорошо, — соглашается он.

Оставшуюся часть пути мы едем в полной тишине, даже радио отказывается работать, не желая разрушать траурность обстановки. Слезы катятся по щекам. Несмотря на мою решительность лично увидеть отца моего ребенка и, дабы чувствовать себя отмщенной, дать ему в рожу, ну, или хотя бы плюнуть в нее, соленые ручейки безостановочно омывают мою израненную душу.

На въезде в закрытый коттеджный поселок стоит КПП, и шлагбаум перегораживает дорогу.

— Дальше меня не пустят, — с легким сожалением сообщает мне таксист, выходя из автомобиля и доставая мой чемодан.

Благодарю его, оплачиваю поездку и с непонятно откуда взявшейся уверенностью топаю через пункт пропуска, сделав морду тяпкой. Охрана провожает меня ошарашенным взглядом, но не останавливает. Сверяюсь с картой в телефоне и довольно быстро нахожу указанный дом.

Красивый кованый забор обрамляет безликий зеленый газон, а тяжелая калитка не заперта, и я спокойно прохожу на территорию. Двухэтажное здание из красного кирпича, точно такое, как у Стаса на фотках, лаконичное и словно не обжитое.

Поднимаюсь по ступенькам, волоча за собой чемодан. На миг замираю перед тяжелой металлической дверью, а затем давлю на клавишу звонка до упора. Почти не дышу. А когда дверь открывается, с размаху ныряю в знакомые омуты серых глаз. Вот только это не Стас.

Глава 13 *Агния*

*Агния*

— Доброе утро, — запинаясь, произношу я, разглядывая незнакомого мужчину.

— Доброе, — заинтересованно звучит его голос с легкой хрипотцой, словно незнакомец простужен.

Он окидывает меня внимательным и даже чуточку заинтересованным взглядом. А я сквозь пелену слез рассматриваю его, пытаясь найти хотя бы малейшее сходство.

Высокий — я даже в туфлях на самой высокой шпильке едва ли достану своей макушкой до его подбородка. Широкоплечий — тот случай, когда выражение: «как за каменной стеной» получает наглядное воплощение. Налитые мускулы и кубики пресса. Узкая талия и прокачанные ноги. Большие ладони, бицепсы, трицепсы и прочая физическая идеальность.

Он красив. Красив настоящей мужской красотой. Не гламурный пижон, а уверенный в себе адекватный представитель сильного пола. Грубоватые черты лица: квадратный подбородок, нос с горбинкой, пухлые губы с немного размытым контуром, глубоко посаженные глаза в обрамлении черных ресниц, густые черные брови. Небрежно зачесанные темные волосы, немного влажные после душа, добавляют ему толику харизмы. А белое банное полотенце, обмотанное вокруг бедер, заставляет на миг потерять дар речи.

Сходство со Стасом почти незаметно, разве что цвет глаз и этот строгий, чуть надменный взгляд… ну, еще и пол. Да, точно, пол у них определенно один и тот же: мужской, сволочной.

Хотя… Не стоит, наверное, вешать ярлыки раньше времени и дуть на воду, обжегшись на молоке. И раз это не отец моего ребенка, следовательно, его дед. Вот пусть и вправит сыну мозги.

Из-за закоулков памяти вынимаю все, что я знаю о данном субъекте, а знаю я мало, крайне мало. Но имя и отчество его мне известны, и это главное.

Да, малышка, дедушка у тебя шикарный! Боже, о чем я только думаю, стоя тут на пороге чужого дома, мокрая, словно уличная кошка, и растирающая по щекам слезы обиды!

Ловлю на себе подозрительный взгляд и дрожащим от волнения голосом жалуюсь ему на Стаса.

— Сочувствую, — с полным ко мне безразличием пожимает он плечами. — Только я-то тут при чем? — недоумевает он и делает глоток из чашки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А вы Степан Станиславович? — все-таки решаю уточнить. — А я — Агния, — представляюсь сама, получив утвердительный кивок, а затем радую мужчину новостью о скором приобретении статуса «дед».

— Что, простите? — Он давится только что сделанным глотком, закашливается и неуклюже пятится к стене.

Машинально, даже не задумываясь, делаю пару шагов вперед, переступая порог дома, в который меня так и не пригласили войти. Похлопываю по спине согнувшегося от кашля мужчину и продолжаю свой мини-допрос.