Ценник красивой жизни - Людмила Феррис

Голос подруги Ирины в телефоне был оживленный.

– Засоня, вставай! Напоминаю, что сегодня дамский сбор у меня! Я, как специалист, наконец, расскажу вам, как сделать фигуру красивой и как правильно питаться.

– Ириш, ты опоздала как минимум на сорок лет, мне уже сейчас это не важно!

– Это важно в любом возрасте, не придумывай! А в нашем тем более. Явка обязательна!

Сима откинула одеяло, потянулась и побрела на кухню. Раньше в выходной она могла до обеда лежать в постели, смотреть любимые сериалы и просто бездельничать. Когда очередная мелодрама подходила к концу и герои с криками «навсегда вместе» кидались друг к другу в объятия, она переключала телевизор на другой канал.

Но сегодня не до сериалов – надо набросать тезисы о газете, это не «мыльные страдания». А еще неплохо бы побаловать «девчонок» яблочным пирогом, он готовится быстро и очень вкусный. Яблоки в холодильнике были, как и сметана, без которой пирог не получится. Когда Сима поставила пирог в духовку, она вдруг поняла, что все время отвлекало ее от кулинарного процесса и царапало душу, – вчерашняя находка, блокнот убитой Тамары Кузнецовой, потертый, рабочий, с многочисленными записями и пометками.

«Опять вещдок прикарманила, нехорошо», – подумала Сима, но тут же себя успокоила. Она внимательно изучит записи, проанализирует их, подумает над незнакомыми инициалами, а потом, буквально через день, например, завтра, вернет блокнот вредному Аванесову.

Духовка замигала, сообщая о готовности пирога, Сима выхватила горячий противень и добавила последний штрих, полила свой кулинарный шедевр густой, глянцевой сметаной.

Когда Серафима готовила такой яблочный десерт для мужа, она всегда добавляла корицу и ваниль. Вообще ее муж Михаил любил простую, деревенскую русскую пищу: щи, пшенную кашу, жареную картошку. Правда, после Чернобыля его вкусы резко изменились потому, что физически изменился он сам, получив большую дозу облучения. Ликвидатор Чернобыльской АЭС – так его официально называли в социальной службе, где выдали красочное удостоверение, разъяснили про льготы, в том числе про бесплатное приобретение лекарств, но ничто не помогло восстановить утраченное здоровье. По ночам Михаил кричал и махал руками, просыпалась и не спала Сима, плакала маленькая дочка Верочка. Серафима ходила с мужем по врачам, бегала за дефицитным лекарством, возила к медицинским светилам, но ничего не помогало. Михаил тихо угасал, как будто после Чернобыля совсем потерял интерес к жизни, перестал сопротивляться болезни, и Сима никак не могла его спасти. Теперь каждый год в годовщину аварии, двадцать шестого апреля, Сима с дочерью Верой ходили в церковь на поминальную службу в память обо всех погибших после чернобыльской катастрофы.

В своей новой газете она будет писать и о спасателях, об их нелегкой самоотверженной работе, а может быть, изменив имя, напишет историю своего мужа. Серафима умеет писать на любые темы, разрабатывать тему, как «золотую жилу», ведь в журналистике не обязательно быть «узким специалистом». Журналист-универсал – это не менее интересно и почетно, чем специалист в одной сфере. На основной вопрос: где взять деньги на издание – ответ был найден: она продаст свою машину. А потом, когда газета раскрутится и станет прибыльной, купит себе «мерс», не меньше, а сейчас пока походит пешком.

Яблочный пирог остыл, Сима его хорошенько упаковала и побежала на автобус, предвкушая дамские восторги по поводу ее кулинарного таланта.

Физкультурница Ирина Петровна, у которой сегодня собирался «женский клуб», умела «брать себя в руки» и контролировать эмоции.

Когда-то, десять лет назад, проведя интуицией любовную параллель между своим мужем и пришедшей к ней для контроля за уроком красивой брюнеткой, она упала в обморок прямо в спортивном зале. Ту ситуацию Ирочка вспоминала теперь с улыбкой.

– Какая была нервная барышня, почуяла любовницу – и плюх в обморок. Думала, что сойду с ума, дурочка!

С ума сойти можно было от другого, от дальнейших испытаний, выпавших на долю их семьи. После того обморока Ира стрелой помчалась домой, чтобы наконец прямо спросить красавца Вову, во-первых, про измены, а во-вторых, про его дальнейшие планы, детей Ира отдавать ему не собиралась, а с мужем хотела решительно развестись. Правда, никаких доказательств его измены не было, только женская «чуйка» да бесцеремонное, вызывающее поведение наглой брюнетки.

Но в этот вечер муж ночевать домой не пришел, впервые за всю их семейную жизнь. Ирина Петровна сразу почувствовала неладное, провела бессонную ночь, а утром ей позвонили из милиции и сообщили, что ее муж Владимир был зверски избит хулиганами около соседнего дома и находится в тяжелом состоянии в реанимации. Володя долго пролежал в больнице, лечился, потерял память, которая не спешила к нему возвращаться. Врачи сетовали, что амнезия – явление малоизученное, и призывали не терять веру, надеяться, бороться. Ира и ее сыновья давно привыкли к тому, что в их квартире живет мужчина, который когда-то был хорошим отцом, образцовым мужем, ходил с ними в походы, смеялся и шутил, а сейчас превратился в тихого, незаметного человека, сидящего в инвалидном кресле в дальней комнате, глупо улыбающегося при виде любой персоны. Нападавших милиция так и не нашла. Разве могла тогда Ира предполагать, что ей будет абсолютно безразлично, изменял ли ей Володя. Она хотела лишь одного – лишь бы муж был здоров. Старая истина всегда актуальна – все познается в сравнении.

Сима позвонила в дверь и сразу протянула хозяйке пирог:

– Ириша, думаю, что получился вкусный! Володю угости обязательно.

– Спасибо, Симочка. – Подруги поцеловались. – Пирог ему обязательно оставлю, он любит твою стряпню, но сейчас Володя спит пока.

– Как его здоровье? – Серафима всегда задавала этот вопрос не дежурным образом, она первое время помогала Ирине и вместе с ней на своей машине возила Володю по врачам, разговаривала с ним, рассказывала истории, которые он, несомненно, знал и участником которых был, но никак этого не мог вспомнить.

Годы шли, Ирочка отступилась, свыклась с тем, что его мозг отдыхает и защищается от ненужных воспоминаний и мыслей. Первое время было очень тяжело, но потом она и дети привыкли.

В квартире разлилась мелодичная трель дверного звонка.

– Аська, Аська, Аська! – воскликнули они хором.

Ася Ивановна запыхалась.

– Когда вам лифт поставят? Вот у меня в подъезде лифт, и это правильно.

– Ничего не правильно, – сказала Ирина. – Организму нужно движение, а ты где двигаешься? На уроке переступаешь с места на место, потом до дома тебе идти десять минут, и вместо того чтобы подняться на этаж своими ногами, ты едешь в лифте, стыдоба, Асечка Иванна! Вот как раз хочу вам сегодня рассказать о правильном питании и пользе движения.

– Спохватилась! – засмеялась Серафима. – Я же говорила, что уже поздно, но, если тебе не дают спать лавры Елены Малышевой, валяй, но сначала «загрузимся калориями» и попробуем яблочный пирог.

Пирог получился очень красивым, красные и зеленые щечки яблок утопали в белом кружеве сметаны, и все это обрамлялось золотистой корочкой теста.

– Шедевр, девчонки, даже резать жалко, – воскликнула хозяйка.

– Рита такой пирог любила, мы вместе его пекли, – тихо сказала Ася.

Подруги примолкли, тема Риты была запретной, этакой территорией молчания. Подруги очень жалели Аську, поскольку та намытарилась с приемным ребенком по полной программе. Мало того что каждые полгода девочка сбегала из дома и милиция ее вылавливала то в детском доме, то снимала с поезда, то находила в приемнике железнодорожного вокзала, к тому же Рита не любила учиться и отставала по всем предметам. Несмотря на все старания Аси и Никиты, Рита росла жестоким ребенком, на ее постоянные драки жаловались в школе, но когда она ударила учительницу за то, что та хотела забрать мобильный телефон, который явно мешал на занятии, спокойная Ася взорвалась. Она кричала на Риту и плакала.

– Как ты могла, Рита? Как ты могла?! Это ненормально!

– А отбирать мой телефон – нормально?

– Я же тебя просила не брать телефон в школу. Я бы тоже отобрала телефон у ученицы, которой он мешает работать на уроке. Рита! Как ты могла?!

– Могла, – спокойно ответила Рита. – Пусть не хапает мой телефон.

Риту пришлось из той школы забрать и перевести с большими проблемами в другую, ведь педагоги написали коллективное письмо директору с просьбой отчислить трудную девочку из школы, а про Асю Ивановну шушукались за спиной.

Ася ходила по детским психологам, читала специальную литературу, но тщетно, чертенок по имени Рита не менялась в лучшую сторону, продолжала учиться плохо, а вести себя еще хуже. Ася сама занималась с ней по физике и только удивлялась, как неинтересен ей предмет, да и вообще процесс познавания окружающей природы и жизни как таковой. Ритка оживлялась только при слове «шмотки», а главным ее желанием было покуролесить и «оторваться».