Звезды падают вверх - Анна и Сергей Литвиновы

А вечерами, когда спадала жара, выходил на работу. Дел было невпроворот. По четвергам, например, он собирал бабки. А сегодня как раз был четверг. Восемнадцать точек надо обойти, не игрушки! Со всех струсить положенное и отвезти хозяину, который за каждую копейку спрашивает отчет.

А народец борзеет. Так и норовит на халявку проехаться. Нет выручки, видите ли, у них. Спросу нет. Народу везде – залейся, а у них спросу нет.

Крис прошлепал в ванную и включил водонагреватель. Тут же потекла теплая вода, что для Абрикосова являлось роскошью. Местные жители в лучшем случае пробавлялись летними душами, а то и вовсе ходили мыться в море. Вот быдло!

Крис полез в ванну – и натолкнулся на огромную жирную гусеницу, которая притаилась в мыльнице.

– Вот зараза! – выругался он, спуская ее в унитаз.

Кругом одни черви.

Посмотрим, сколько-то нынче будет денег.

Крис вынул из холодильника запотевшую бутылку «Балтики» номер девять, выпил пару добрых глотков – в голове сразу прояснилось – и спустился во двор. Охранники были на месте. Крис хмуро кивнул им и направился к машине.

– Сначала на море, – приказал он водителю.

Несмотря на то что солнце уже садилось, пляж был заполнен народом. Сегодня Крис решил начать с фотографа. Вот он, урод: на голове убор из индейских перьев, поверх плавок – соломенная юбочка (с понтом «я – туземец»). За руку держится обезьянка. Рядом – пальма из картона. И чего только люди не делают, чтобы этим дурацким курортникам угодить!

Лениво следуя курсом на мужика, Крис вдруг увидел, как фотограф быстро-быстро, бочком, покидает свою огромную бутафорскую пальму и, прихватив обезьянку, устремляется к выходу с пляжа.

– Бежит, сука! – удивленно сказал Крис охранникам. Парни, умело лавируя между загорающими людьми, перехватили беглеца и подвели его к Крису.

Фотограф жалобно взглянул на него:

– Есть только половина!

Крис молчал.

Фотограф судорожно вцепился в свою обезьянку, которая меланхолично ковыряла в носу, и воскликнул:

– Они, заразы, все со своими «мыльницами» приезжают! Я им тут не нужен! Только обезьяну мою щелкают за «чирик»!

Крис нахмурился. Отдыхающие стали поглядывать на них с интересом. Фотограф, понимая, что его вряд ли будут бить на глазах у публики, совсем осмелел:

– С ума спятить, половину отстегивать! Вон, в Инале тридцать процентов берут! А в Сочи вообще всего по сотке в день!

В самом деле, ну не бить же урода на глазах у толпы. Придется с ним поговорить отдельно. Крис протянул руку:

– Давай что есть, ублюдок. Завтра пойдешь сам с хозяином разбираться.

Фотограф радостно протянул ему пять сотен.

Отсрочка получена! А до хозяина когда еще дело дойдет… А может, и не дойдет? Может, забудут?

…Дальше сборы тоже шли невесело. Пятеро из восемнадцати точек до конца не рассчитались. Продавцы арбузов жаловались на поборы гаишников и экологов. Тир – на то, что с утра налетела налоговая полиция. Водная станция – на проблемы с бензином: «По восемь рубликов заправляемся! Вместо трех! Откуда бабки-то?»

Крис собрал тридцать штук – вместо положенных сорока. На десять косых меньше. Не велика вроде разница. Но хуже, что каждый неплатеж – да еще на глазах у пацанов – подрывал его авторитет. Придется теперь всю неделю разбираться с должниками.

«Разбираться» – не значит обязательно бить или там поджигать чего-то. Нет. Мы ж не какое-то там зверье. Не чурки же, не беспредельщики! Для начала надо посидеть с человеком, поговорить по душам, покумекать. Может, действительно иной раз войти в его положение. Может, и в самом деле тот налог, что он платит Крису, завышен. У нас же никакой не рэкет, а плата за охрану! Бывает, надо пойти человеку навстречу. Снизить таксу. Мы же не дураки: резать курицу, несущую яйца… «Но вот фотографа, старого паскудника, я бы лично урыл без разговоров!» Очень Крису не нравился этот слюнявый тип с обезьянкой.

В довольно мрачном расположении духа Крис подходил к последней точке – любимому кафе «Катран».

«Боже, что со мною? – думала Лена Барышева, сидя рядом с Иваном в теплой темноте его «жигуленка». – Я веду себя как настоящая шлюха. Отдалась первому попавшемуся мужику. Практически – незнакомцу… Вот так курортный романчик! Держалась весь отпуск, а как уезжать – запрыгнула на мужика через полчаса после знакомства. Ну, Ленка, ты даешь!..

Но ведь до чего хорош! До чего мил! И как ловок! Наверно, впервые за год меня кто-то поимел так, что больше совсем ничего не хотелось».

Хотелось одного – сидеть и расслабленно мычать. Тем более что Иван был рядом, не заводил мотор и только обнимал, целовал руки, шею…

«Фантастика! – продолжила думать Лена. – Где-то на юге встретить летчика из Сальских степей, сразу отдаться ему и млеть теперь в машине под его поцелуями! Умелыми, надо сказать, и такими сладкими поцелуями…

В самом деле: у меня был муж, у меня были мужчины и до него, и после. Я тело свое знаю все, до последней клеточки. У меня даже, черт возьми, женщина была! Но так хорошо, так сладко мне не делал никто: ни я сама, ни женщина и ни один мужчина.

А самая большая странность заключена в том, что я поняла: так будет, как только увидела этого Ивана тогда, утром, на пляже. Мне даже в тот момент почудилось прикосновение его рук… И потом я весь день, даже не задумываясь над этим, искала его… Но самая удивительная странность даже не в этом… А в том, что я все-таки нашла его: одного, на пустынном пляже, в трех километрах от поселка… С чего я взяла, что он будет именно там? И ведь он оказался там!»

– Куда поедем? – хриплым голосом спросил Иван, отрываясь от нее.

Темная машина стояла в заросшей низким горным лесом расщелине. Неумолчно трещали цикады.

– А куда ты хочешь? – покорно проговорила Лена.

– Поедем к моим друзьям! Они здесь живут. Они классные ребята, Васька и Ирма. Я хочу тебя с ними познакомить!

Она задумчиво покачала головой.

– Поедем! – восторженно продолжал Иван. – Они здесь недалеко. В поселке – улица Удалова Щель, тридцать! Я тебя познакомлю, посидим у них во дворе…

– Ванечка, – мягко сказала Лена, – да ведь уже поздно.

Иван бросил взгляд на часы на приборной доске: половина первого ночи.

– Да, действительно, – пробормотал он, – я совсем потерял голову… Знаешь, Лен, – вдруг начал он, потом споткнулся, а затем все-таки выдохнул и продолжил, словно в воду кинулся: – У меня такое чувство, что я… что я искал тебя всю жизнь… И что я… Я… Словом, я жить без тебя не могу…

Лена приблизилась к Ивану, поцеловала его в щеку и просто, без затей, сказала:

– Мне тоже очень хорошо с тобой.

Иван повернул голову и принялся яростно целовать ее.

– Постой, постой!.. – высвобождалась она, смеясь. – Поздно уже… Отвези меня домой!

Иван вдруг протрезвел, помотал головой, словно пес, выскочивший из моря. Затем собрался, повернул ключ зажигания и спросил уже совсем другим, деловым тоном:

– Куда едем, гражданочка?

До поселка парочка добралась за пять минут.

Несмотря на позднее время, под открытым небом работали все кафе. Столики были полны. Шашлычный чад мешался с ревом музыкальных ансамблей. По темной набережной прохаживались толпы гуляющих. Гремела дискотека. Многие купались в черном – по-настоящему черном! – и тихом море.

– Может, выпьем кофе? – предложил Иван, когда они добрались до «цивилизации».

– Давай, – согласилась Лена.

Им просто не хотелось расставаться друг с другом. Машина Ивана остановилась у кафе «Катран».

Мальчишка-бармен покопался в столбике кассет и выбрал Джо Дассена. Лена улыбнулась:

– Красота! Чем не Марсель?

Кафе находилось метрах в ста от набережной, живой музыки здесь не водилось, оттого занят здесь был всего один столик. За вторым, в уголке, примостились Иван с Еленой, пили свой скромный чай с коньяком и лимоном.

Иван погладил ее по руке:

– Может, потанцуем?

Лена не смутилась из-за того, что площадка для танцев была пуста:

– С удовольствием!

Иван осторожно обнял ее. Лена доверчиво положила правую руку ему на плечо. Они не обратили внимание на то, что в этот момент в кафе зашли трое мужчин самого мрачного вида.

Крис рявкнул:

– Зови хозяина.

Мальчишка-бармен тут же скрылся в недрах кухни. Хозяин появился мгновенно:

– Крис, дорогой, совсем горю! Видишь, народа нет. Оркестр не поставил – никто не ходит! А кто ходит – только место занимает!

Он украдкой показал на танцующую пару:

– Вот глянь. Два чая и пятьдесят коньяку. Семнадцать рублей. Прибыль – пятерка! Время самое ходовое, а в кафе – пусто. «Трешку» только могу тебе дать…

Три тысячи вместо положенных пяти!

Крис молча прошел к столику. Хозяин тут же мигнул-махнул, призывая официантку с холодной водочкой.

Крис выпил залпом и невидящим взглядом уставился на танцующих. Больше всего ему хотелось выхватить пистолет – он был в рубашке навыпуск, чтобы скрывать ствол, – и пристрелить хозяина. И тупую официантку – тоже. И эту сладкую парочку. Девчонка – стройная, зараза! – так и вцепилась в своего мужика, в этого лоха.