Найти друг друга - Елена Чалова

Лана сидела на кровати, притянув колени к подбородку, одетая в его большой мягкий свитер с закатанными рукавами и связанные бабушкой шерстяные носочки. «Наверное, он прав, – думала она. – Надо состояться, встать на ноги, институт закончить, получить работу, а уж потом…» В чем проблема – не она первая, не она последняя. Сколько ее знакомых девчонок уже сбегало на аборт… да полкурса, наверное…

Женщину охватило оцепенение, голос Вадима звучал где-то далеко, на границе сознания, она словно увидела происходящее со стороны: вот подвал. Такое артистически-богемное место, где стоит необычная кровать, огромный сундук, куча аппаратуры и вообще – можно кино снимать. Вот главный герой: чертовски красивый молодой мужчина, он конечно же гений, его ждет большое будущее, слава, успех, фотосессии для лучших журналов. Сейчас наш главный герой ходит по комнате, отбрасывая причудливые тени на стены, потому что комната освещена только электрическим канделябром… Канделябр не очень старинный, но зато массивный, что позволило одному из друзей-дизайнеров оплести его проводами и вместо свечей вставить в гнезда электрические лампочки. Потом провода вместе с самим канделябром он покрыл бронзовой краской, и теперь любой неподготовленный человек потрясенно взирал на это сооружение, словно увитое бронзовыми змеями. Канделябр был полтора метра высотой, в нем горело четыре несильные лампочки, а потому по комнате метались большие темные тени, и Лане все время казалось, что Вадим не один. Кто-то темный ходил за ним следом, темный и страшный. А она сама? Себя Лана тоже без проблем увидела со стороны: на кровати, с подтянутыми к подбородку коленями, волосы распущены, глаза испуганные. Потом она увидела подвал и дом, в котором он находился, огромный захламленный двор, где никого нет, потому что время позднее и даже собачники уже улеглись… хотя как это никого? Вот в углу двора, на пересечении труб, спят Мормыш – огромная дворняга, которая сторожит двор, и Черныш – большой кот, тоже местный житель. Мормыша жильцы не боялись, потому что он на их глазах вырос в здорового волкодава из совсем крошечного щенка. Впрочем, в прошлом году въехали в пятый подъезд новые люди и попытались натравить на пса участкового и еще каких-то представителей власти, но соседи не дали. Порезали мужику шины на его дорогущей тачке и пригрозили, что будут резать каждую новую резину, если не оставит пса в покое. Мужик приходил к ним в подвал, обещал деньги, если они последят за машиной, но Вадим разводил руками и отказывался, объясняя, что они много времени проводят в разъездах, дворниками лишь подрабатывают, и вообще… Лана тогда не удержалась, вылезла вперед и принялась объяснять мужику, что Мормыш перестанет на него лаять, как только поймет, что он свой и живет здесь. А соседи пса в обиду не дадут, потому что он два года назад спас ребенка: девчонка шла из школы зимой, и на нее с крыши свалилась сосулька. Ударило-то не сильно, но девочка потеряла сознание и упала в сугроб. Вернее, между сугробом и стеной дома. Мороз был сильный, она замерзла бы, если бы пес не нашел ее и не поднял лай и вой. Он буквально разрывался, пока не выскочили соседи и не пошли смотреть, что же там такое у стены заводит пса. Врачи сказали, что, если бы не он, девочка замерзла бы насмерть, а так – легкое сотрясение мозга и сопли.

Мужик слушал все это молча, Лана чувствовала на себе его липкий взгляд. Был он неприятен, но вроде все понял, от Мормыша отвязался, а Вадим потом чуть ли не подружился с ним. По крайней мере, Лана видела, как они вместе куда-то ездят и после этих встреч у мужа появляются деньги.

Да, как же она забыла, ведь герои нашего фильма, живущие в подвале, муж и жена. Как-то это спонтанно получилось. Вадим сделал ей предложение очень торжественно и, к ее удивлению, долго рассказывал, что она не просто выходит замуж за нищего (но перспективного) фотографа, а вступает в семью, принадлежащую к древнему дворянскому роду. Это была его слабость: он очень гордился своим аристократическим происхождением и с непринужденным изяществом носил фамильный перстень с гербом. У него даже имелись какие-то бумаги с ятями и гербами, хотя хранил он их не дома, но, когда пришел знакомиться с родителями и бабушкой Ланы, рассказывал о своей родословной подробно и с удовольствием. И был очень недоволен и даже зол, когда понял, что на будущих родственников это не произвело никакого впечатления.

Свадьбу играли в два приема. Сперва позвали только родственников и скромно отметили событие у Ланы дома. Со стороны Вадима был только его отец, человек явно пьющий, но со следами былой красоты и прекрасными манерами. По профессии он оказался инженером, трудился в каком-то проектном институте.

А уж потом они в подвале гуляли с друзьями – там было весело и пьяно, и кончилось все конкурсом на лучшее подвенечное платье. Лана так и не поняла, кто это придумал, но почему-то все знакомые дизайнеры и кое-кто из художников принесли свадебные платья и устроили конкурс. Ей пришлось все мерить, впрочем, это было даже забавно, хоть имелись и весьма экзотические экземпляры: одно платье было сплетено из проволочек, другое – сшито из газет, третье – из узких полосок черного кружева, оставлявших довольно большие участки тела обнаженными. Вадим снимал как сумасшедший.

Да, все это было и вот подошло к какому-то рубежу. Теперь Лана сидела на кровати и видела, что подвал и дом, где их двое, – это часть двора, а двор – часть улицы в большом городе, который окружен лесами, и городами, и реками, и деревеньками, и лугами… и так много всего вокруг. Но их-то двое. Она подняла голову, поймала взгляд Вадима и в тот же миг поняла, что она одна. Его глаза были холодны. Впрочем, нет, он смотрел на нее, и она видела, что муж прикидывает, насколько впечатляюще она будет смотреться на фото – вот такая, с огромными глазами, в носочках, трогательно беззащитная.

Лана даже не обиделась – он гений, что с него взять.

На следующий день после института поехала в гости к родителям. Про беременность им ничего не говорила: зачем тревожить и волновать, сама должна решить, не маленькая. Родителей дома не оказалось, зато была бабушка. Она первым делом бросилась кормить внучку, Лана с удовольствием сидела за столом в знакомой с детства кухне и ела борщ. Квартира у них была двухкомнатная, и Лана, сколько себя помнила, жила с бабушкой в одной комнате. Там ничего не изменилось после того, как она, следуя за своим Мастером, покинула родной дом. После обеда пошла в комнату и села к трюмо. В нем отражались ее диванчик, фотографии и ее лучшие рисунки, оправленные в рамочки и любовно развешанные на стене. Лана расчесывала волосы, бездумно разглядывая себя в зеркале. Вошла бабушка, мимоходом погладила по плечу и села на кровать. Глядя на Лану, заулыбалась.