#останься дома и стреляй! - Литвиновы Анна и Сергей

Ваграм тогда решил по-другому. Купил за сумасшедшие деньги теннисную пушку – чтоб все-таки вынудить сына бегать по углам. Любой будущий Федерер бы радовался, а отпрыск ворчал: «Не хочу с механизмом играть!» Два мяча догонял, к третьему не успевал. На турнирах стал вылетать в первом круге. А потом совсем взбрыкнул – и послал папу вместе с его теннисом далеко и надолго. Тренер решение подопечного поддержал, объявил, что чемпиона из парня все равно не получится и из флигеля с удовольствием съехал.

Ребенок теперь сутками сидел за компьютером, а Ваграм, чтобы не пропадало добро, начал сдавать корт спортсменам-любителям. Желающих негусто (поблизости располагалось несколько клубов), но хотя бы расходы на эксплуатацию покрывал.

Впрочем, жена все равно ворчала: участка, считай, нету, только узенькая тропинка. Подбивала снести спортивное сооружение, сделать, как у людей – садик, огородик, террасу.

Но тут – кто мог предвидеть! – грянул карантин. И начались у Ваграма золотые времена. Вся страна дома сидит, на безденежье плачется, а у него клиенты – почитай, круглые сутки. С шести утра до полуночи все время расписано. Не просто любители или начинающие спортсмены – сборная, во главе с наставниками, приезжала тренироваться!

Пару раз случались со стороны районной администрации наезды: режим самоизоляции нарушает, незаконную деятельность ведет. Но Ваграм на свет не вчера родился. Проверяющих подмазал, всех клиентов предупредил: вы, мол, родственники мои. Дезинфекторы завел, обязательство взял: после каждых игроков на корте полная санитарная обработка.

Но по факту если ежечасно намывать – играть некогда будет. Поэтому уборщица приходила только раз в день, в обед. Видеонаблюдение Ваграм – чисто на всякий случай – с корта убрал, чтоб никакой такой надзор не потребовал просмотреть, не придрался. Да и эксцессов в его теннисном клубе сроду не случалось.

И только двадцать четвертого апреля – в мерзкий денек, когда дождь мешался со снегом, – Ваграм пожалел, что видеокамера не работала. Но кто предположить мог?

График тренировок был, как всегда во время пандемии, плотный. С раннего утра сборная, с одиннадцати до трех дети попроще – ушлый тренер из местных выкупил оптом четыре часа, набивал на корт по восемь человек. С четырех до шести сох [4], известный актер из соседнего поселка Александр, арендовал корт для своей жены. Дальше любители записались пару играть. Потом – еще несколько тренировок.

Ваграм с клиентами обычно сам крутился. И людям приятно, и приработок – воду продавал, мячики, обмотки менял на ракетках, мешки с мусором выносил. Новеньким показывал, где машину поставить, чтоб не светиться. То и дело на улицу выглядывал – чтоб не дай бог «маски-шоу» не пропустить.

В обед приходила уборщица, мыла полы. Но в этот злосчастный день Ваграму с утра позвонила новая клиентка. Сослалась на давних знакомых, горячо умоляла найти ей хотя бы часок.

– Нету, дорогая, все на неделю расписано!

Но ахчик [5]не сдавалась, пищала тоненьким, словно зурна поет, голоском:

– Ну, пожааалуйста, тууурнир играю, а я сооовсем форму потерялааа.

Про нелегальные теннисные соревнования Ваграм знал – сам бы провел, да с единственным кортом невыгодно. И вошел в положение. Взял со сладкоголосой повышенный тариф и разрешил приехать в три. А уборщицу на сегодня вообще отменил. Тройная получилась выгода.

Новенькую ахчик видел мельком – та сразу побежала на корт, времени-то всего час, не хотела терять. Ваграм разок заглянул: работает, носится из угла в угол. Теннисную пушку почти в максимальный режим поставила. И фигура хорошая, справная. На Серену Уильямс чем-то похожа. Он хотел поболтать с красавицей после тренировки – опять не вышло, ахчик еще куда-то спешила, даже закончила пораньше.

Ну, а дальше случился – впервые в истории его подпольного клуба – скандал. Началось все с того, что актер из соседнего поселка приехал вместе с женой – хотя обычно его супруга справлялась сама.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ваграм сладко улыбнулся:

– Саша, тоже в теннис будешь теперь играть?

Тот буркнул:

– Нет. Кася на твою пушку жалуется – половину тренировки ее настраивать приходится.

Теннисная пушка и женщины – это, по правде говоря, не всегда совместимо. Одни хорошо справлялись, а у Каси вечно то зависало, то скорость выставлялась сумасшедшая, то мячи под потолок летели. Но брать главу семьи, да еще артиста известного себе в прислугу – это хамство, конечно. Впрочем, русские мужики сами своих баб распустили.

Ваграм проводил Касю в теннисной форме и ее мужа (тот просто переобулся в кроссовки) на корт. Убедился, что мусора в ведре нет, а теннисная пушка исправно работает, и побежал домой – надо, наконец, пообедать.

Но едва успел поднести ко рту первую ложку своего любимого ддмапура [6], как в столовую заглянула жена и сказала с тревогой:

– На корте случилось что-то. Женщина плачет, заходится.

Он отставил еду, помчался прямо в тапках – и ошалел. Кася рыдала на скамейке, зажимала лицо ладошками, меж пальцев пробивались струйки крови. Саша бестолково лил воду из бутылки на полотенце.

– Что случилось? – ахнул Ваграм.

– Я упала, – поспешно отозвалась Кася и отняла руки от лица.

Ваграму поплохело: обе губы разбиты, на скуле кожа ссажена, под глазом кровоподтек.

– Как вы упали? Где?

Актер с растерянным видом произнес:

– Она с лету играла. Короткие удары.

– Укороченные, – машинально поправил хозяин кортов.

– Мяч летел неудобно, она к нему потянулась, не удержала равновесие и упала. Прямо через сетку лицом на корт.

– Да. Так и было, – поспешно подтвердила девушка. – У меня… нога будто на чем-то поехала…

– Как она могла поехать? Это ведь не грунт, – возразил Ваграм.

– Не знаю. Мне показалось, я поскользнулась.

– Раз говорит, что поскользнулась, значит, что-то там разлито было, – сердито сказал артист.

– Надо смотреть, – нахмурился Ваграм и двинул на корт.

– Лучше принесите лед, – жалобно попросила Кася. – У меня фингал будет!

– Ляг, ляг пока на лавку. Я тебе мокрое полотенце приложу, – суетился Александр.

Она послушалась, начала ложиться и застонала:

– Ой, голова кружится. Вдруг у меня сотрясение?

– Пока просто ляг, – слегка повысил голос Бардин, – станет хуже – врача вызовем.

Пока артист неумело возился с компрессом, Ваграм вышел к сетке, пригляделся – лужица, уже растоптанная. Пощупал пальцем, понюхал – обычная вода.

Он спросил:

– Вы пили на корте?

– Конечно, нет! – жалобным голосом возмутилась Кася.

«Может, ахчик предыдущая разлила?» – задумался Ваграм.

А Бардин (тоже мне, сосед!) зло спросил:

– Или в здании крыша течет? А вы не следите?!

– Нет, нет! – поспешно отозвался хозяин. – Ничего не течет. И воды тут нет. Мне просто показалось!

Александр зловеще сказал:

– Нет уж. Я посмотрю.

Но лужица – совсем небольшая. Пока артист шел, Ваграм незаметно размазал ее подошвой тапки, и Александр ничего не заметил.

* * *

Через два дня поздно вечером, когда Ваграм еле живой после очередного трудового дня пил мацун [7]в кухне, жена закричала:

– Им кянк [8], иди сюда скорее!

Он прибежал на второй этаж, к телевизору – а там как раз лицо Каси на весь экран, с распухшими губами и разбитой скулой. Точно в таком виде с его корта и уходила.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Почему она там? – потребовал он ответа у жены.

– Муж у нее мертвый.

– Саша? Бардин?

– Да, сегодня нашли. В ванне утонул.

– А Касю почему показывают?

– Вроде бил он ее.

Ваграм охнул, сел рядом и досмотрел передачу. На чириканье жены не отвечал, думал над стратегией. Коли по телевизору Касины синяки показали – значит, и к нему пожалуют. Что отвечать? Надо сразу решить, как выгодней будет.