Вампир - Вольфганг Хольбайн

— Плыви! — закричал он. — Плыви к берегу!

Еще до того, как Фредерик, громко шлепнувшись о воду, исчез в ней, Андрей и сам перепрыгнул через ограждение.

После жесточайшего жара, царившего на палубе пиратской шхуны, ледяная вода вызвала настоящий шок. Андрей инстинктивно ловил ртом воздух, глотал воду и чувствовал, как его сердце сбивается с ритма, а силой падения он вдавлен в воду на несколько метров.

Деляну автоматически начал барахтаться и снова оказался на поверхности воды, задыхаясь и лихорадочно открывая рот. Раскаленный воздух обжег ему горло и заполнил легкие белой жидкой болью. Он кричал, погружался в воду и каким-то образом снова оказывался на поверхности, не зная, где он и в каком направлении движется.

Внезапно около него появилось чье-то тело. Подумав, что это Фредерик, Андрей подхватил его и понял, что ошибся. Тело было большим, тяжелым и совершенно неподвижным. Человек без сознания, а может быть, уже мертв. Однако Андрей, вместо того чтобы оставить его, повернулся на спину, положил человека себе на грудь, так чтобы его лицо оказалось над водой и он смог дышать, и поплыл дальше.

Оставалось только надеяться, что плывет он в нужном направлении.

На этот раз судьба в виде исключения была на его стороне. Уже через несколько мгновений его подхватило очень сильное течение. Не пытаясь противиться ему, Деляну был озабочен лишь тем, чтобы по возможности сохранить регулярный и щадящий ритм.

В этом месте реки было много водоворотов и подводных течений, уносивших пловца на несколько миль в сторону, но недалеко от берега находилась группа скалистых островков, о которые разбивалась вода, прежде чем выплеснуться на берег крупными и медленными спиралями.

Андрей достиг этого места из последних сил, кое-как поплелся по полого поднимающемуся склону из мокрого песка и мелкого остроугольного щебня. Только теперь он понял, что спасенный им человек — Абу Дун. Тот был без сознания, но дышал, и Андрей потратил ничтожный остаток своих сил на то, чтобы оттащить пирата подальше от воды и повернуть на бок. Потом он повалился навзничь и в течение нескольких минут не был способен ни на что другое, как только смотреть в небо и глубоко дышать.

Череда резких звуков — кто-то мучительно давился — вернула Андрея к действительности. Он с трудом приподнялся, повернул голову и увидел, что Абу Дун пришел в себя и его рвет в воду.

От этого зрелища ему сделалось нехорошо. Он отвернулся и стал смотреть на реку.

Туман почти совсем рассеялся. Серая дымка, висевшая над водой, позволяла разглядеть контуры предметов; общий вид был призрачен и ужасен.

Невольничья шхуна превратилась в плавающий костер. Она вся горела ослепительным пламенем — от носа до кормы. Такелаж и паруса, охваченные греческим огнем, рассыпались, и как раз в тот момент, когда Андрей остановил взгляд на горящей мачте, она распалась на две части и рухнула в воду. Даже река горела.

«Чайка» и «Дракон» — так Андрей окрестил черное судно — снова отошли на приличное расстояние, чтобы их не охватило адское пламя, которое они же сами и вызвали. Они представлялись Андрею двумя хищниками, которые прикончили свою жертву и теперь терпеливо ждут, когда она прекратит кровоточить и их схватка будет позади.

На борту пиратской шхуны никто не мог выжить. Андрей вспомнил нещадную жару, которая и на воде, в десятке метров от горящего судна, была невыносимой. Никто не мог бы находиться в том аду дольше нескольких мгновений. Андрей молил Бога, чтобы так оно и было.

Он искал взглядом «Чайку». Она находилась по ту сторону горящей пиратской шхуны, и ослепительный свет делал ее условной схемой, так что три фигуры, возвышавшиеся на ее носу, узнать было невозможно. Вполне вероятно, что их там уже не было, что они бежали от зноя, который и на расстоянии двадцати — тридцати метров был все так же невыносим. Деляну так отчетливо представил себе лицо отца Доменикуса, когда этот дьявол в одеянии инквизитора стоял перед ним. «Сожгите ведьм!» И они были мертвы. Его семья, каждый, кого он знал, кто был с ним одной крови, все были уничтожены. Оставались только он и Фредерик. «Сожгите ведьм!»

— Ты скажешь мне теперь, какие у тебя планы, пират, — сказал он тихо и холодно твердым как сталь голосом.

Абу Дуна уже не рвало, он смотрел стеклянными глазами на реку. Его лицо было усеяно большими ожоговыми волдырями.

— Мы ничего…

— Говори, Абу Дун, — перебил Андрей, — я заклинаю тебя, скажи правду, а то я вырву у тебя сердце, и ты увидишь это своими глазами!

Он говорил не особенно громко, и его голос оставался бесстрастным, но именно это дало понять Абу Дуну, насколько горьки и серьезны эти слова. Пират помолчал, потом с трудом оторвал взгляд от своей пылающей шхуны.

— Мы ничего не планировали, — пробормотал он. — Люди Доменикуса доставили меня сюда. Мы хотели встретиться, провести однодневную поездку вверх по реке.

— С какой целью?

— Они сказали, что у них есть покупатель на рабов, — пояснил Абу Дун. — Человек, который даст хорошую цену за сильных работников и усердных женщин.

— Почему же он не отправился туда сам? — спросил Андрей и тут же ответил на свой вопрос: — Инквизитор, торгующий рабами? Исключено!

— Он планировал это, — неуверенно произнес Абу Дун. — Завравшийся пес! Он хотел всех нас убить!

«Сожгите ведьм!»

В какой-то момент Андрей спросил себя, не случилось ли так, что Доменикус узнал о внезапном изменении хода мыслей Абу Дуна и коварное нападение было его ответом. Но это, разумеется, было невозможно. «Дракон» не мог возникнуть из ничего. Западня, в которую они попали, требовала долгой и тщательной подготовки. Деляну перевел взгляд с «Чайки» и горящей шхуны на «Дракона». Чем меньше он мог разглядеть отца Доменикуса и обоих золотых рыцарей, тем отчетливее видел исполина в кроваво-красном камуфляже. Тот продолжал впечатлять своим внушительным видом.

— Я убью его, — поклялся Абу Дун. — Даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни.

— Нет, — сказал Андрей тихо. — Этого ты не сделаешь, пират. — Он встал. — Я сам сделаю это. Сначала его, а потом двух его охранников. — Деляну сделал долгую паузу, пронзительно и холодно разглядывая Абу Дуна. — А если понадобится, то и всякого другого, кто встанет у меня на пути.

Абу Дун на миг испугался, а потом повернулся и зачерпнул ладонями воду из реки, чтобы умыть лицо.

— Я еще не поблагодарил тебя за то, что ты спас мне жизнь, колдун. В качестве благодарности я сокращу на два месяца твой долг. Или даже на три. Никто не может сказать про Абу Дуна, что он не ценит собственной жизни.