Молодость (сборник) - Михаил Сегал

Паша подошел к администратору.

– Извините, пожалуйста, у вас, Лика сказала, есть трехлитровая банка. Можно попросить – цветы поставить?

Через минуту он вернулся. Вода колыхалась в банке вязко и медленно, как будто была тяжелее, чем обычная вода.

– Паша, ты мне можешь помочь?

– Да, – ответил Паша.

И было очень здорово, что он не отвел глаз и не спросил: «Как помочь?», «Чем?» или, например: «Постараюсь». Он просто ответил: «Да», и это Лике понравилось.

Если раньше вопрос стоял: «какой день», то сегодня уже: «какой урок». Получилось – после математики. Красиво погибнуть не удалось: директор школы в класс не вошел, под конвоем не увели. Анна Николаевна и Елена просто ждали в коридоре.

– Давай с тобой поговорим, – начала Елена, и Лика, чтобы не слышать ее слов, сразу стала думать о тысяче разных вещей, которые есть на Земле. За одну секунду в голове пронеслись какие-то слоны, дискография Ободзинского, стихотворение Пушкина.

– … никакого смысла, ты этим ничего не изменишь…

– … Что в имени тебе моем?

Оно умрет, как шум печальныйВолны, плеснувшей в берег дальний…

– … работал для людей…

– … Первые динозавры появились…

– … так и будешь в молчанку играть?

– … Территория Антарктиды на 90 процентов покрыта гигантским слоем льда…

– … говорить уже по-другому…

– … Как звук ночной в лесу глухом…

И вот уже тихо, и они уходят по коридору вдаль. Елена плачет, но больше жалко Анну Николаевну, потому что она старая. Долго-долго тянется История, учитель что-то говорит, дверь открывается. Первым заходит завуч. Все встают. Вот теперь – конвой, и все по-настоящему. Дедушка рассказывал, что, когда из их двора одного за другим забирали молодых ребят, было важно, чтобы остальные это видели. Потому что если у твоей смерти есть свидетели, получается, не зазря.

В кабинете директора так тихо, что не на что отвлечься. Пушкин и динозавры не помогут. Придется слушать. Завуч, директриса, Анна Николаевна и Елена величественно расположились слева направо. Тетя Лиза здесь тоже красиво бы смотрелась. Кто же будет добрый следователь, а кто – злой?

Анна Николаевна подошла к Лике и обняла за плечи. Ясно. Они все будут добрые, а если что – за дверьми ждет тетя Лиза. Ну что ж, правильный расчет: они-то ни бить, ни на психику давить права не имеют, а она – своя. Она – «дома устроит».

– …Пойми… Дедушка жил своей работой, этот спектакль для него был очень важен. А ты вместо того, чтобы закончить его дело, только хуже делаешь. Просто подумай: был бы он рад, если бы премьера сорвалась?.. Он учил тебя, хотел, чтобы ты продолжала его дело. Ты такая талантливая, так здорово все умеешь.

Анна Николаевна усадила Лику на диванчик, села рядом.

– Он бы гордился тобой.

С другой стороны подсела Елена и погладила ее. Лика резко встала и снова вышла на центр кабинета. Добрые. В кино в таких ситуациях следователи еще закурить предлагают из своей пачки.

– Ты поступи сама, как хочешь. Можешь – просто вернуть грим, мы постараемся найти кого-то, кто сможет… А хочешь – сама приходи и сделай. Это будет дедушке лучшим подарком… Театр, естественно, заплатит тебе денег.

Если бы Анна Николаевна сказала «памятью» – еще было бы понятно. А «подарком»… К чему подарком? Чай, не день рождения.

Лика спросила:

– Сколько денег?

Взрослые задумались.

А она заплакала, вернее даже не заплакала, а закричала, но со слезами. Ее тут же схватили, стали успокаивать. И чем больше обнимали и тискали, тем больше хотелось плакать. Уже потом, когда вырвалась и бежала домой, поняла, что слезы просто сами пришли на помощь. Ведь все, кто был в кабинете, были очень взрослые и сильные. Еще немного – и стали бы давить по-настоящему, потому что она молчала, и значит – была достойным соперником. Достойного соперника можно давить всей силой, которая у тебя есть. Когда же плачет маленькая девочка, ее хочется успокоить, а если истошно кричит – тем более. Вдруг ты ее сам до этого довел? Вдруг ты виноват?

Больше ее не трогали в этот день. Даже тетя Лиза не звонила. Это означало, что завтра будет страшнее.

Сразу на первом уроке дверь открылась, и в класс вошла женщина в милицейской форме. Даже завуч смотрелась за ее спиной как-то сиротливо. Причем, женщину эту могли проводить прямиком в кабинет директора, но нет, важно было устроить спектакль, чтобы всем стало страшно, чтобы класс понял: Лика – полнейший враг народа, и стал ее сторониться. Конечно, два дня подряд без объяснений забирают с урока. Сначала со всей школьной администрацией, потом – с милицией. Такая тихоня! Не курит, матом не ругается. Значит, вообще что-то страшное натворила.

Поехали в театр на милицейском микроавтобусе. Тут на троллейбусе две остановки, но уж пугать так пугать. Приехали.

– Анжелика Викторовна, – начала милиционерша, и от такого обращения стало по-настоящему страшно, – я не имею права допрашивать тебя в отсутствие родителей, но уверяю, вопрос настолько серьезный, что будем его решать.

Это было как-то совсем глупо. Как «решать», если допрашивать не имеют права?

Все долго молчали, а потом Анна Николаевна спросила:

– Лика, сколько тебе лет?

Лика несколько раз выбросила над головой пальцы: пять, пять и три. Считайте, если не лень.

– Решила впасть в детство, как твои подопечные из «Чиполлино»?.. Ну ты же взрослая.

Она помотала головой.

– Ты просто капризничаешь. Пытаешься казаться маленькой девочкой. Но… ты уже выросла, понимаешь, ты взрослая, а взрослые люди должны нести ответственность. И иногда переступать через себя. Лика… Дорогая…

– Лика, – попыталась строго вмешаться тетя Лиза.

– Ликочка, – вступила Елена, – ну, послушай. Ты же меня любишь?.. Уважаешь? Это же моя премьера. Ты хочешь, чтобы она провалилась?

Милиционерша напряженно смотрела в окно, видимо, собираясь вот-вот начать «решать вопросы». А Анна Николаевна снова полезла обниматься.

– Ну есть же голос разума! Что может быть лучшей памятью для дедушки, если не этот спектакль. Он же всю душу вложил в эту работу! Ты понимаешь, что такое душа?

Лика кивнула.

– А она ведь еще не отлетела, еще девять дней не прошло. И дедушка сейчас на тебя смотрит и вместе со всеми нами ждет твоего взрослого, я повторяю, взрослого решения. Ты понимаешь, что он смотрит?

Лика опять кивнула. Елена подошла ближе и села на корточки. Взрослые замерли, понимая, что победили.

– Хорошо… Ты сделаешь то, о чем мы просим?

Лика посмотрела прямо в глаза Елене.

– Хррррррррр!

Чужие не всегда приходят сразу. Не всегда так бывает, что ночью в четыре часа начинают бомбить, давить танками, и все в одно мгновение превращается в пепел. Иногда твою землю занимают постепенно, так что даже не замечаешь, что сам на ней уже чужой. Меняется капля за каплей, крупица за крупицей, и там, где стояла крепость, уже открытое поле.

Конец ознакомительного фрагмента.