Реконструкторы (сборник) - Илья Тё

Судя по всему, нападение ферьярских всадников на Игара объяснялось элементарно – дозорным передового отряда предписывалось атаковать всякого, встреченного на пути, даже сугубо мирного человека. По приказу командующего, убивать полагалось всех встреченных. Абсолютной секретности перемещения войск подобная мера, разумеется, не обеспечивала. Однако, как объяснила смуглянка, методика тотальной зачистки, являлась своего рода «правилом» исландо-фарерцев и военный предводитель кавалеристов, в общем-то, оставался тут не причём. Не он придумал – не ему было отменять. Соответственно, молчаливое нападение на Игара объяснялось вовсе не враждебным к нему настроем – просто так было принято. В каком-то смысле ему даже повезло, поскольку разведчики, удивленные странным облачением незнакомца, очень похожим на одеяния далеких предков, не стали пленника добивать, а отвезли в лагерь.

«Надо же, – усмехнулся Игар, – выходит, что реконструкторское облачение спасло мне жизнь!»

Решив прояснить для себя самый важный из всех вопросов, Игар обвел руками вагон, себя и девицу, затем постучал раскрытой ладонью по карте.

«Где мы?» – спрашивал он.

Тея и тут поняла вопрос почти сразу. Её палец соскользнул вниз и уткнулся в тонкий участок, разделяющий территории с названиями «Feryar» на западе и «Saranpal» на востоке.

«Border Pomoren»[11], – было написано там.

Глава 6

По словам девушки, судьба Игара должна была решиться необычайно скоро. Хозяином лагеря являлся некий Харгаф Харальдсон (Харальдович), имя которого Тея произносила с возвышенным придыханием. Командование Лесного фронта, который упирался своим северным краем как раз в границу с государством «Pomoren», готовилось к наступательной операции, или же, напротив, собиралось дать отпор государству «Mansy Hakanaten», собиравшимся атаковать в этой точке. Что именно ожидалось, Тея объяснить не могла, обозначая грядущие события словом «fartai», то есть «стычка», «сражение».

Игара разница также не волновала. Ни мансийцев, ни исландо-фарерцев, насколько он уловил, совершенно не беспокоила принадлежность разделяющей их территории неким «Pomoren», то есть нейтральной нации, не участвующей в войне. Либо те были слишком слабы, чтобы пренебрегать их интересами, либо воюющим сторонам было уже всё равно. И те, и другие в случае необходимости готовились провести полки через нейтральные земли.

Для указанных целей, на север Лесного фронта из центра империи прибыл огромный кавалерийский отряд, названный Теей отрядом «конунга Харгафа», авангард которого Игар и встретил вчера на дороге.

Слово «отряд» использовалось Теей условно. Со слов девушки Игар уяснил, что общая численность подвластных конунгу войск зашкаливала за тридцать тысяч всадников. Отряд, таким образом, следовало назвать скорее «конным корпусом» или даже «армией».

Игара взял передовой дозор авангарда этого отряда. Таинственный и умиляющий Тею «конунг Харгаф» при этом знаменательном событии лично, естественно, не присутствовал.

Военачальнику доложили, но слишком занятый перемещением тридцатитысячной массы по узким лесным трактам, их размещением, снабжением, сообщениями дозоров и контролем движения обозных частей, местный командир оказался слишком занят, чтобы бросится допрашивать Игара немедля. По мнению дозорных, на очевидного шпиона Игар не походил, а даже если бы им являлся, был обезврежен после пленения. Посему пойманного незнакомца в дурашливом костюме перевезли в штабной лагерь Харгафа и поместили в вагон под надзор сиделки.

Титул конунга, насколько смог уловить Игар по излишне эмоциональному рассказу Теи, объяснявшей «немому» собеседнику суть явлений, обильно жестикулируя руками, вовсе не являлся королевским. В древней Скандинавии «konung» означало Король, однако здесь, по всей видимости, являлось синонимом «герцога», «графа» или «великого князя». По словам Теи, монархом исландо-фарерцев, вернее – «Feryar», «ферьярцев», как она их величала, уже более ста лет являлся не конунг-король, а некий субъект, именуемый «Imperor Feryaren».

Связь между первым словом указанного названия и древним титулом римских цезарей, немецких «кайзеров» и русских «царей» была настолько очевидна, что Игар, не мудрствуя лукаво, окрестил местную монархию викингов «Ферьярской Империей», а конунгов – «графами» или «князьями».

Помимо всего прочего, к титулу «конунга Харгафа» Тея присоединяла некое словосочетание, которое Игар смог перевести на русский не иначе как «Его Свирепость», что для осовремененных викингов, каковыми в культурном смысле являлись ферьярцы, можно было считать вполне закономерным. Игар решил переводить словосочетание «Его Свирепость» всё же как «Его Сиятельство», если вдруг когда-то придется поработать переводчиком с местного диалекта на русский.

Будучи человеком жизнерадостным и оптимитичным, Игар надеялся в глубине души, что контакт с Землей не потерян навсегда. Если можно войти в этот мир, значит можно и выйти. А потом – вернуться опять, но уже во всеоружии с научными консультантами и войсками. Если когда-нибудь цивилизациям Земли и «местных» народов удастся выйти на контакт, то он, Игорь-Игар будет первым и пока единственным человеком, владеющим «мертвым» языком на дипломатических переговорах.

Пока же Игар коротал время с Теей в ожидании «Его Сиятельства конунга Харгафа Харальдсона», человека, с прибытием которого должна была решится его судьба.

К вящему волнению реконструктора, ожидаемое не заставило себя ждать.

Когда темное небо со странным рисунком звезд затянуло густеющими облаками и ночной тьмой, в узкую комнату «вагончика» ввалилось сразу несколько человек. Смуглокожая красотка Тея вошла первой, но сразу отпрянула к стенке, пропуская внутрь массивные мужские фигуры. Вошедшие молча воззрились на Игоря.

Мужчин оказалось пятеро, внешне все казались похожими друг на друга, так как одеты были в уже знакомую Игару красно-серую форму. Судя по количеству цепей, бляшек и значков, являвшихся, очевидно, аналогом земных погон, а также по опрятности рубах и солидному возрасту посетителей, нетрудно было догадаться, что Игара почтили своим присутствием старшие офицеры.

Один из них, к совершеннейшему обалдению Игара, поразил его своим ростом.

В отличие от большинства ферьярцев, не превышавших, как уже говорилось ста шестидесяти с кепкой, первый вошедший казался подлинным великаном. Проникая в комнату, массивный воин нагнул голову, чтобы не снести лбом дверной косяк. Выпрямившись, он достал макушкой почти до потолка. Игар прикинул, что в гиганте, взирающем сейчас на него сверху вниз, два метра с лишним. Массивные плечи, большая голова, украшенная светлою шевелюрой – всё было под стать таким размерам.

«Вот и викинги-великаны появились», – в некотором замешательстве присвистнул про себя Игар.

Спутники подпирающего потолок чудовища на его фоне смотрелись мелко. Ребята крепкие, с суровыми глазами, но рост – смешной.

Большинство вошедших ферьярцев не напоминали викингов совершенно. Щеки и подбородки их оказались гладко выбриты, волосы, в основном длинные, аккуратно собраны в хвостики на затылке. Почти все щеголяли усами, преимущественно закрученными на манер русских гусар эпохи сражений с Наполеоном. С викингами вошедших роднили цвета шевелюр – перед Игаром стояли только русые и блондины. Рыжие и черноволосые отсутствовали как класс. «Скандинавский рост», как уже говорилось, имел только один из пяти – первый из вошедших, подпирающий потолок. Но и он впечатления сто процентного «норманна» не создавал, ибо носил аккуратные маленькие очки-пенсне, да и гусарские усики с образом морского налетчика эпохи раннего средневековья вязались плохо.

Тем не менее, Игар подобрался – ведь эта странная компания должна была сейчас решить его судьбу.

– Marenay? – не здороваясь, спросил ближайший из «маленьких» посетителей, обращаясь, вероятно, к девице.

«Как чувствует?» – понял вопрос Игар. Уши его уже настроились на знакомую речь, и улавливать простейшее значение фраз стало легче.

Вопрошавший был бледен, узкоплеч, как все – блондинист, и кроме усов, единственный из всех, носил остренькую бородку.

– Чувствует хорошо, – ответила девушка на старо-исландском.

– Нашу речь понимает?

– Нет, господин.

– Что ещё?

– Очень веселый, господин. Постоянно смеется.

Бородатый «господин» нахмурился, потом вопросительно посмотрел на великана.

– Поднимите, – прогрохотал «подпирающий потолок».

Два спутника в красно-сером шагнули к Игару, но тот, желая опередить их, поднялся с кушетки сам.

Грудь болела и чтобы выпрямиться, Игару пришлось перекатиться через бок. Подняться, опершись на руку. Качаясь, он встал рядом кроватью.

– Guter, – сказал Игар, ужасно коверкая заученные когда-то слова. – Ig norsen ur savern gut[12].