Координата Z - Захар Прилепин

перпендикулярного Тарковского – ровно потому, что они оба – русские до мозга костей и к тому же одарённые до невозможности.

Мало того, эти квадратные чиновники чего б потом ни говорили, но буйного и временами помешанного Высоцкого не переставали и в кино снимать, и в театре показывать, и на свои тайные корпоративы, замаскированные под обычные пьянки, звали если не Кобзона, тоже с войны на войну кочевавшего, то либо Владимира Семёновича, либо Александра Яковлевича с его 15 командировками в Афган, а не эту вот гламурную спесь, что воцарилась у нас к началу XXI века.

Как так вышло, что страна, где живут дети и внуки великих воинов, не смогла среди своих артистов найти хоть одного реального викинга вместо такого приличного, такого душечки Данечки Козловского с его пацификом на аватарке, явленным 24 февраля 2022 года?

А разве в кинематографе хуже, чем Антоша Долин, разбирался Михаил Трофименков из Питера – блистательный специалист, умница, интеллектуал высшей пробы и, кстати, совершенный ватник? Трофименков разбирался лучше, но в телевизоре всё равно Долин сидел и вещал. Потому что Трофименков – какой-то фу: он совсем радикальный, мало ли что он вздумал бы сообщить зрителям.

Давайте лучше на экране будут Тотоша и Кокоша, на корпоративе будут Тотоша и Кокоша, в телевизоре будут Тотоша и Кокоша, в Кремлёвском дворце будут Тотоша и Кокоша, в учебнике будут Тотоша и Кокоша и в новогоднем «Огоньке» будут Тотоша и Кокоша.

«Лёлик, сделай мне красиво, чтоб как у господ-с».

Откорм могильщиков

В своё время либеральная политическая элита и креативный класс негласно заключили с российской буржуазией особый пакт.

Пакт гласил: мы, либеральная политическая элита, тоже, как и вы, буржуазия и креативный класс, с некоторым сомнением, а то и с неприязнью смотрим на все эти скрепы, танки, донбасских ополченцев и прочие калинки-малинки. Но нам вместе надо понять: это надо народу. Не слишком богатый, а то и просто бедный народ любит – скрепы, пушки, ополченцев и калинку-малинку. У него просто ничего нет больше.

А у нас есть.

Мы, либеральная политическая элита России и креативный класс, как и вы, буржуазия, любим европейские ценности, шоу поперечных комиков, шутки Невзорова и «глубокие» мысли Антона Долина. Мы, как и вы, ненавидим «совчину», портянки и кагэби. В сущности, мы одно.

Поэтому давайте договоримся так. У этой хтонической звероватой массы есть Министерство обороны с их железными игрушками – им вполне достаточно. Пусть любуются на своих десантников и вертолётики. Народу мы оставим политические шоу, чтоб злокипучий зоопарк «экспертов» заливал там про великую русскую миссию.

А себе мы оставим всё остальное: бюджеты, театры, радиоточки, арт-площадки, фестивали, журналы, награды и все прочие вкусные расклады.

И за это вы, креативный класс и просвещённая буржуазия, будете дарить нам, политической элите, лояльность. Мы будем вас поливать, как в теплице, а вы нам – дарить. Потому что мы одной крови – вы и мы.

И так они дарили друг другу тепло и верность. Этот союз был неразделим. Началась война – и за первый год войны он не дал ни одной трещины.

Выяснилось: так называемый «простой народ» любит свою страну, верен своей стране, и, едва случилась война, – потянул, как один он умеет, вместе со своей армией эту страшную лямку войны, работы на результат – и на фронте, и в тылу.

Зато буржуазия и «креативный класс» – в абсолютном своём большинстве – сразу же признались в ненависти к происходящему. Ведь втайне они всей душой презирали грубый и нелепый народ.

Догадываюсь, какие доклады поступали императору о ситуации в стране в начале войны. Нормальные доклады поступали! «Народ безмолвствует, пятая колонна купирована, революции не будет, отдельные эксцессы с руководителями театров, университетов, а также рестораторами, декораторами и звёздами блогосферы случились, но не играют особой роли».

Но они не играли особой роли вовсе не вследствие безупречной работы управляющего класса. Они не играли особой роли только по той элементарной причине, что в России остался к тому времени – один народ.

Наполовину плюнутый, на вторую половину выживавший как умеет, презираемый своей буржуазией и «креативным классом», замордованный всепожирающей, тупой и бесстыжей поп-культурой, но потрясающим образом не растерявший по пути из страшного прошлого в безобразное будущее своих святых, своих полководцев, свою калинку-малинку и веру в ангелоподобных десантников.

Именно и только этот народ обеспечивал сохранность государству и лично либеральной политической элите.

Беда же состоит в том, что народ этот – подтаивает, надрывается, томится, а на смену ему идёт поколение младое, незнакомое.

Из всех своих университетов, с каждой парты элитных школ, с каждой заметной тусовки, из всех сетевых ресурсов с тьмой подписчиков с первых дней войны шли тоскливые сигналы: «Нет войне, долой армию, мы ненавидим власть, верните TikTok, сатрапы».

Если выстроить в рядок всех топовых рок- и рэп-музыкантов, которые высказались против войны, а то и прямым текстом топили за армию Украины, а после сосчитать их подписчиков, – получится безумная цифра миллионов в 50.

Если к ним плюсануть миротворца Митю Глуховского и миротворца Даню Козловского, пяток самых молодых и модных кинорежиссёров и дюжину самых клёвых продюсеров, – это и будет портрет «элиты», которую у нас воспитали и выкормили к 2022 году.

Эта «элита» могла бы выжрать весь мозг и старшему поколению, но не справилась. Недоработочка! Зато с младшим она поработала от души.

Младшие вырастут. Они расправят, как те самые, из дурацкой книжки, атланты, свои белые плечи и скажут: «Мы здесь».

И тогда буржуазия и креативный класс разорвут этот негласный пакт с властью и заключат с ними.

И власть сожрут.

Проблема только в одном: её сожрут вместе со страной.

Заткнуться на чужих похоронах

Когда противостояние вспыхнуло с новой страшной силой, нет-нет да и начали доходить слухи о том, что в приличных культурных кругах мне ставят на вид: как-де мне не стыдно публично поддерживать одних писателей (тех, кто «за войну») и обижать других писателей (которые якобы «за мир»).

Нехорошо-с: мы ведь все – дети русской словесности, и должны возлюбить друг друга.

Избыточная литературоцентричность сознания видна была здесь.

Мне и в голову никогда не приходило завидовать своим коллегам по ремеслу: у меня всегда имелось своё место, и я был им удовлетворён.

Но когда случается война – любой разговор о литературе и литераторах сразу приобретает несколько иные смыслы.

Позиция моя была прозрачна с самого начала: я вёл речь не о писателях. Я вёл речь о людях, которые