НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 23 - Роман Подольный

— Прощайте! Мне нужно на космодром. И не надо слов и речей. Прощайте же! — Он не оглядываясь направился к выходу.

— Я узнала ее имя, Игорь, — сказала Найя, когда он поравнялся с ней.

— Не нужно. Ничего не нужно. — Он чуть тронул ее за руку. — А ты та самая Найя? — И, не дождавшись ответа, выскочил из домика. Вышла на крыльцо и Найя.

— Да, та самая.

— Это теперь невозможно доказать.

— Возможно. Ведь я все еще немножечко люблю тебя… Прощай!

— Прощай! — Игорь бросился к авиетке.

— Ее звали Айра! — успела крикнуть Найя. — Айра!

Авиетка свечой взвилась вверх.

На космодроме было многолюдно. Игорь подошел к диспетчеру, чтобы узнать, когда ему можно будет стартовать. Тот ответил, что в пять утра. Игорь вышел на крышу здания и опустился в шезлонг. Спать не хотелось.

"Айра! Ее звали Айра!" Это дошло до него только сейчас. Не может быть! Неужели это она? Где она сейчас? Значит, там, в институте Статистики, он видел уже не ее. Найти! Нет, поздно. Да и зачем?

Незнакомый калейдоскоп звезд висел над головой. У этих звезд тоже были названия. И, наверное, красивые… Айра. Как переводится это имя? Нет, искать ее сейчас просто бесполезно. К Сэту она не возвратится. Где же она может быть?

Игорь не выдержал и вскочил. Бегом спустился на второй этаж, где стояла справочная космовокзала. На ходу вытаскивая фотографию Айры из кармана, он подбежал к машине, сунул карточку в приемную щель испросил, еле выговаривая слова от волнения:

— Ее зовут Айра. Сегодня… она не стартовала на каком-нибудь корабле с этого космодрома?

— Нет, — ответила машина, и Игорь облегченно вздохнул.

— Она есть в списках пассажиров?

— Да. Корабль «Фреантина». Старт в два часа одиннадцать минут.

Оставалось полтора часа.

На просьбу явиться к справочной, объявленной по местному вещанию, Айра не пришла. Он нашел ее на крыше космовокзала метрах в ста от того места, где недавно сидел сам.

— Айра, — тихо позвал капитан.

Она не ответила, не открыла глаз, не вздрогнула. Это ее не касалось.

— Айра, — он дотронулся до ее плеча. — Я ищу тебя второй день. Я все знаю. Кроме одного. Можно мне спросить у тебя?

Она позволила одним движением век.

— Почему тебе было плохо там, в зале?

Айра перестала раскачиваться в кресле-качалке. В ее больших глазах было столько страдания и терпения, что на миг он пожалел, что задал этот вопрос.

— Откуда ты знаешь?

— Я был там. Я все видел. И тебя и Сэта. Обоих Сэтов. Я был сегодня у тебя и говорил с той, второй Айрой. А потом случайно узнал, что это была не ты. Так почему?

Айра долго молчала, а Игорь не задавал больше вопросов. Наконец Айра заговорила:

— Я не люблю его… И поняла я это там, в зале… Слишком поздно. Но если бы он был один, я, наверное, этого никогда не узнала бы… А что говорит Айра, которая осталась?

— О! Она будет любить своего Сэта вечно!

— Да, они научились это делать.

— Но для чего? Ведь проблема любви все равно не решена. И разве можно ее решить с помощью науки, техники, близнецов или каких-нибудь таблеток? Каждый должен сам решать ее и по-своему.

— У них этого никто не отнял. Они решают одну проблему за другой. Когда-нибудь должна была прийти и очередь любви. Вот она и пришла.

— Почему ты говоришь: у них?

— Потому что «Фреантина» стартует менее чем через час.

— Но ведь эксперимент не совсем удачен.

— Я занималась статистикой и поэтому знаю, чего они сумели добиться в эти два дня. О! Селга когда-нибудь станет счастливейшей из планет. И уже скоро.

— Тогда почему ты ее покидаешь?

— Я не люблю Сэта, и мне кажется, что здесь я все время буду попадать в исключения. А их будет все меньше и меньше.

Наконец-то Игорь понял все. И себя, и Айру, и Найю, и Гела, всех их. Кажется, Шекспир сказал, что любовь — всегда исключение. Появилось два Сэта, и Айра поняла, что она уже не любит своего Сэта. Не стало исключения. Теперь Сэтов, абсолютно одинаковых, может быть и пять, и десять, и сто. Одинаковых в мыслях, в поступках, в чувствах, в чертах лица. Какое уж тут исключение! Нет исключения — нет любви. Потому Айра и бежит с Селги. И Сибилла, маленькая голубая девчонка с чудным низким голосом, тоже не выдержала бы, если бы ее Данов стало два. Когда она говорила о празднике Счастья, в ее лице было что-то чуть-чуть испуганное. И ее песня… Нет, она любит Дана, пока он такой, какой есть, пока он один, пока он составляет для нее исключение.

Ну а другие? Найя, Гел? Наверное, они находят исключение в чем-то другом, чего Игорь так и не понял. Они другие. Не похожие на него, Айру и Сибиллу. Они будут счастливы и на Селге.

— Но почему ты хотел узнать, что произошло со мной? Этого у меня никто не спрашивал. Даже Сэт. Меня только успокаивали и убеждали, что это пройдет. А это не прошло.

— Не знаю, — сказал капитан. — Я еще не знаю… Но если ты когда-нибудь попадешь на Землю, спроси там Игоря, капитана "Громовержца".

— Хорошо. Я обязательно спрошу.

Диктор объявил посадку на "Фреантину".

— До свидания, Игорь.

— До свидания, Айра.

А утром, едва забрезжил рассвет, Игорь стартовал на своем «Громовержце». Груз в трюме был надежно упакован. Система телепортации это хорошо. Улицы на Земле все равно не опустеют. Но систему, что разработана в институте Счастья Селги, он не возьмет на борт своего корабля никогда. Пусть это делают другие, если им нужно.

"Громовержец" шел ровно.

Игорь Росоховатский. Что такое человек (Стенограмма уроков философии в начальной школе XXII века)

(Что такое человек? / Що таке людина? [= Четыре урока] (1971))

Справка: это происходило еще в те дни, когда весь мир был взбудоражен сообщением, что в созвездии Большой Медведицы вспыхнула новая звезда. Причем она, как убедительно засвидетельствовали приборы, не была сверхновой. Интенсивность ее излучения, сравнительно небольшая, тем не менее регистрировалась и нечувствительными приборами вплоть до невооруженного человеческого глаза. В то же время счетчики частиц упрямо не хотели показывать величин, при которых на таком расстоянии звезда становится видимой. Если верить их показаниям, звезда являлась миражем, который одновременно наблюдали десять миллиардов людей и регистрировали восемьдесят миллионов фотоаппаратов.

Через два дня после того, как новую звезду впервые сфотографировали, она начала пульсировать. Радиотелескопы приняли из созвездия Большой Медведицы первый сигнал — тройное повторение буквы О.