Я - телепат - Вольф Мессинг

— Вы же в театре, мадемуазель, — сказал я. — Как Вы очутились здесь?

Я следил за лихорадочной путаницей ее мыслей, читая их. Через несколько мгновений мне стал ясен весь тайный механизм преступления. Дочь и мачеха, оказывается, давно уже нашли общий язык. Обеих не устраивал тот скромный образ жизни, который вел сам Денадье и который вынуждены были вести с ним и они. Обе молодые женщины мечтали овладеть миллионами банкира и избрали показавшийся им наиболее легким и безопасным способ: довести старого больного человека до сумасшествия. Для этого был сконструирован тайный механизм, приводивший в движение висевший в комнате Денадье портрет. Я испытал истинное наслаждение, когда префект в эту же ночь по моему телефонному вызову прислал полицейских и обе преступницы были арестованы.

Были в моей «сыщицкой» деятельности и совсем курьезные случаи. Вот несколько эпизодов, случившихся со мной в разные годы в Польше во время выступлений с психологическими опытами.

Первый случай прост и ординарен. Выполняя очередное задание индуктора, подхожу к молодому человеку, сидящему в одном из первых рядов, и говорю ему:

— Разрешите внутренний карман Вашего пиджака.

Вижу, что-то очень уж он испуган. Прислушиваюсь. И понимаю: передо мной преступник. Кармана не показывает. Тогда я подзываю присутствующего здесь же полицейского. Ему помогают несколько мужчин. Оказывается, у молодого человека но внутреннем кармане спрятана бутылка запрещенного наркотика. Его арестовали, а затем вскрыли целую организацию подпольных торговцев наркотиками.

Конечно, это разоблачение произошло, в значительной мере, случайно. Скомандуй мне индуктор пойти к другому человеку, — я бы никакого внимания не обратил на этого пришедшего на мой сеанс негодяя.

Другой случай носит иной характер.

В маленькое польское местечко приехал "богатый американец". Разумеется, он был принят в «лучших» домах, вскоре влюбился в прелестную шестнадцатилетнюю девушку и сделал ей предложение, присовокупив к нему бриллиантовое кольцо для невесты. Надо ли добавлять, что подкрепленное столь весомым подарком предложение было немедленно принято. Да и как могло быть иначе! Ведь "богатый американец" в панской Польше был таким же сказочным персонажем, как прекрасный принц. Но как раз в это время в те края занесла меня с моими опытами беспокойная судьба гастролера.

Родители девушки пришли ко мне и все рассказали. Что-то не понравилось мне в этом человеке, виденном вскользь и издали. Я попросил, чтобы его привели на мое выступление. Он пришел. Держал себя вызывающе. Бросал реплики, сидел развалясь. А когда я обратился непосредственно к нему с каким-то вопросом, он встал и двинулся к выходу из зала… Но мне уже многое было ясно. Я крикнул:

— Посмотрите у него в карманах!

"Американца", несмотря на его сопротивление, остановили. Из одного кармана извлекли несколько паспортов на разные фамилии, но с одной и той же фотографией. Все это были паспорта холостых людей. Из другого — пачку порнографических фотографий. Этого было достаточно. «Американца» арестовали. Он оказался членом шайки, поставляющей красивых девушек публичным домам Аргентины.

Хочу к этому добавить одно: пусть не подумает читатель. что «натпинкертонство» стало чуть ли не моей второй профессией. Просто я собрал здесь случаи, происшедшие со мной в течение многих лет. И еще: никогда в жизни я не сотрудничал ни с полицией, ни с какими бы то ни было частными или государственными организациями сыска, хотя предложения такого рода мне делались неоднократно. Все, что и делал, я делал на свой риск и страх; на свою личную ответственность, используя главным образом свои способности и стремясь только к торжеству справедливости.

В последующих главах я подробно буду говорить об истинных медиумах и телепатах, а также о шарлатанах, пытающихся выдать себя за таковых. Увы! И в телепатии в то мремя в Польше не обошлось без самой злобной конкуренции. Сколько раз пытались мои «коллеги» скомпрометировать меня во время выступления! А однажды ко мне в номер вошла молодая и красивая женщина. Мой кабинет был почти изолирован от остальных комнат, где, я знал, сейчас должен находиться мой флегматичный Кобак. Взглянув на вошедшую женщину, я сразу ее понял. Услужливо, предупредительно вскочил:

— Пани, садитесь! Такие очаровательные гостьи редко навещают конуру телепата. И когда они появляются, я бываю вдвойне счастлив. Только, простите, я на мгновенье выйду, отдам кое-какие распоряжения.

Вышел, нашел в длинной анфиладе комнат мирно курящего сигару Кобака:

— Бегом в полицию! Бери человек трех — и назад. В кабинет не входите, встаньте у двери и смотрите сквозь верхнее стекло. Только быстрее! Потом я все объясню.

Возвращаюсь в кабинет. Снова рассыпаюсь в комплиментах. Чую, что мне надо продержаться хотя бы минут пять — восемь, пока не подоспеет подмога. Наконец, чувствую, моя гостья переходит к делу:

— Вы делаете удивительные вещи. А знаете ли Вы, что я сейчас думаю?

— Пани, я не на сцене. В жизни я обыкновенный человек. И могу сказать только одно: в такой очаровательной головке могут быть только очаровательные мысли.

— Я хочу стать Вашей любовницей. И немедленно. Сейчас же.

— Пани! Но я женат! У меня дети… я люблю свою жену.

— Но Вы же — джентльмен? Вы не можете отказать женщине в ее просьбе!..

И начинает рвать на себе одежды. Потом кидается к окну, распахивает его и кричит:

— На помощь! Насилуют!

Тогда я махнул рукой — открылась дверь и вошла полиция. Они все видели через стекло фрамуги. И все слышали — ни я, ни она не старались заглушить своих голосов. «Пани» арестовали.

Это только одна из многих попыток моих «конкурентов» скомпрометировать, убрать меня. В данном случае организатором, главным виновником был известный в Польше хиромант Пифело. Во мне он видел своего конкурента, хотя я ни гаданием по руке, ни каким бы то ни было другим обманом никогда не занимался. К счастью, ни одна из попыток скомпрометировать меня не имела успеха.

Но пора прощаться с детством, отрочеством, юностью, молодостью. И хотя мне еще не раз придется возвращаться к событиям того времени в последующих главах, пришла пора рассказать о том, как я стал советским гражданином.

Когда 1 сентября 1939 года бронированная немецкая армия перекатилась через границы Польши, государство это, несравненно более слабое в индустриальном и военном отношении, было обречено. Я знал: мне оставаться на оккупированной немцами территории нельзя. Голову мою оценили в 200000 марок. Это явилось следствием того, что еще в 1937 году, выступая в одном из театров Варшавы в присутствии тысяч людей, я предсказал гибель Гитлера, если он повернет на Восток. Об этом предсказании моем Гитлер знал, его в тот же день подхватили все польские газеты — аншлагами на первой полосе. Фашистский «фюрер» был чувствителен к такого рода предсказаниям и, вообще, к мистике всякого рода. Не зря при нем состоял собственный «ясновидящий» — тот самый Гануссен, о котором я уже вскользь упоминал. Эта премия в 200000 марок предназначалась тому, кто укажет мое местонахождение.