Дети Аллурии. Штурм - Мария Вой

– Эту чушь, – решительно встрял Гроулис. – Никто. Какой-то дурак на улице, пьяница из порта.

Тавни ощутила на щеках горячие, горькие слезы и отвернулась.

Стормара подставил лицо свежему ветру, который все крепчал с тем, как Плавучая Скала приближалась к Аллурии и Галласу. Солнце весело отражалось от его гладко выбритой макушки. Старик протянул Тавни связку писем, по-прежнему не глядя на нее:

– Отнеси это на почту и разошли их все – ровно восемь штук, если на то будет достаточно птиц. Это важно, девочка моя. Иди прямо сейчас, а позже я тебе все объясню.

Тавни выхватила письма из его руки и бросилась к Городу, жуя дрожащие от обиды губы.

– А это тебе. – Стормара дал Гроулису плотно зашитую кожаную сумку, в которой были, по всей видимости, какие-то мелкие предметы и пара небольших книг. – Она не промокает в воде, не сразу сгорает в огне, но шита обычными нитками. Засунь за пояс и таскай с собой везде. Ты поймешь, когда ее нужно будет вспороть…

Их голубые глаза встретились, и Стормара пристально, с силой рассматривал Гроулиса, похожего на щенка, готового завилять хвостом и запрыгать, если хозяин намекнет о своем хорошем расположении.

– Ты мудрый, хоть ты и лентяй и упрямец, каких поискать, – тихо сказал Стормара. – И у меня много надежд на тебя, сынок. Ты очень нужен мне в грядущем далеком путешествии, ты, твоя храбрость и вера мне.

Он промолчал, перекатывая на языке какие-то слова.

– А пока мы еще не там, где должны быть, – наконец, продолжил старый пират, – пригляди за своей сестрой.

– И что это значит? – гневно спросила королева Ареата. Советник попятился – Ее Величество с самого утра пребывала в отвратительном расположении духа (впрочем, как и в течение последних нескольких лет). Она сидела в углу тронной залы в кресле размытым темным силуэтом. Ее лица не было видно – только, казалось, горели в полумраке бледные глаза.

Советник сглотнул, еще раз поклонился и ткнул пальцем в большую карту, растянутую слугами перед Ареатой:

– Остров Отщепенцев, которому вы дали помилование 12 лет назад, – дрожащим голосом продолжал он. – Плавучая скала, которую прибили к дну морскому цепью…

– Ну?

– Сегодня ночью кто-то порвал цепь, и теперь Остров дрейфует по направлению к Галласу и Аллурии…

– И какое мне может быть до этого дело? – взбесилась королева. – Болваны! Как вы смеете отвлекать меня подобной ерундой?

Неожиданно она смолкла и словно сдулась, увидев за спинами советника и слуг новую фигуру, медленно подходящую к ней. Очевидно, она обладала какими-то особыми привилегиями перед всеми остальными: ее чарующий голос окутывал и успокаивал Ареату, а на остальных присутствующих, в том числе и на королевского советника, гость не обратил и малейшего внимания.

– Ваше Величество, – мягко произнес мужчина, выйдя перед картой и склоняясь перед королевой, – боюсь, это не такая безобидная новость, как вам могло показаться. Остров Отщепенцев – это город, где после нашей Великой Победы собрался весь сброд, считающий себя преданным королю Римрилу. Сейчас они уже обо всем забыли и заросли жиром. Но именно здесь осел когда-то старик по прозвищу Сказочник, который на самом деле является ни кем иным как бывшим капитаном Соленым Псом…

– Это исчадие ада, – простонала Ареата. – Но я ведь видела его отрубленную голову своими глазами!

– Нас обманули, Ваше Величество. Соленый Пес, он же Стормара, все это время пребывал в добром здравии. И я полагаю, что странное поведение Плавучей скалы – это его рук дело. Кроме того, мне передали весть о том, что на Острове объявился Мовен. Его вы тоже должны помнить – человек незауряднейших способностей и редкостного предательства…

– Все самые мерзкие паразиты решили собраться в одном месте! – ахнула Ареата.

– Я буду очень удивлен, если окажется, что это совпадение, – ответил ее собеседник. – Особенно если учесть, что все двенадцать лет Соленый Пес растил на Острове двух неродных детей, которых подобрал двенадцать лет назад на рынке работорговцев, а Мовен… Вы и сами знаете, кому он все это время верен и чего ищет.

Ареата судорожно вскочила с кресла, едва удержавшись на ногах. Слова собеседника застали ее врасплох; из приоткрытого рта вырывались бессвязные обрывки слов.

– Ты думаешь, – наконец произнесла она, совладав с собой, – ты думаешь, это они?..

– Я не могу быть уверен ни в чем. Но не проверить это будет роковой ошибкой…

Они помолчали. Ареата обдумывала разговор, закусив губу.

– Что ж… Сир Аэрин, – медленно, дрожащим голосом обратилась она к советнику, который немедленно начал кланяться и расшаркиваться, – дайте королевский приказ на Остров Отщепенцев привести мне Соленого Пса и его детей под строжайшей охраной. Вышлите туда самый быстрый и защищенный наш корабль – плавучий, летучий, а может, сразу оба – и если нужно, пусть захватят их силой…

– А Мовен? – спросил советник. – Как быть с ним? После того, что он устроил в городе кьенгаров и как легко подчинил их себе…

– Я возьму его на себя, – перебил гость королевы. – Он слишком силен и хитер, деревенщинам с Острова его не схватить. Соленый Пес, конечно, тоже не простой человек, – но все же он стар и за двенадцать лет работы нянькой утратил большую часть своих сил. Мовена я буду поджидать в Аллурии…

– Добро.

Королева нервно замахала на советника и слуг руками, прогоняя их прочь, а гостя приманила к себе с чувством, в котором причудливо мешались тревога и сладостное предвкушение.

«Дорогой друг,

Спешу порадовать вестью о том, что тыквы наконец созрели, и я везу тебе самую сочную, королевскую тыкву. Не могу знать, когда именно прибуду – буду надеяться на милость Богов и быстроту лап всяких дружественных сил. Собирай друзей, будем пировать вместе, но не порть заранее сюрприз длинными рассказами, чтобы не привлекать ненужных гостей. Говорят, грядут благодатные дожди, нужно встретить их достойно. Обнимаю. Навеки твой,

Пес Шелудивый».

Тавни сунула письмо, адресованное какому-то Белому Оленю, обратно в конверт и попыталась приладить клапан языком. Все послания были адресованы разным людям, без печати – Стормара сообщал кому-то о своем визите, но не хотел быть узнанным почтовой службой. Она развесила письма на лапы голубей.

Она шла через город, по-прежнему тихий, словно вымерший. Отщепенцы, против всякой своей натуры, игнорировали даже развлечения в виде музыки и танцев, а главную площадь, на которой явил себя Дух Острова, и вовсе обходили стороной. Она шла на Почтовую башню, высившуюся на скале недалеко от порта, ловя на себе полные подозрения взгляды. «Я здесь ни при чем, – хотелось закричать ей. – Я понятия не имею, что происходит у него в голове»… Неожиданно ее взгляд встретился с взглядом темных глаз из-под рыжеватых локонов. Хмыкнув, Гриф ускорил шаг и постарался поскорее скрыться в толпе.

– Гриф! – закричала она ему. Гриф остановился и повернулся к ней: лицо его было бесстрастным и чужим.

– Чем могу быть полезен? – сухо осведомился он. Люди вокруг бросали на странную парочку недоверчивые взгляды, чем нервировали молодого отщепенца и Тавни.

– Я… Мне нужно поговорить с тобой…

– Боюсь, сейчас я не могу ничем помочь, спешу на урок. – Каждое его слово, вежливое, но холодное и острое, как лезвие ножа, прорезало в груди какую-то дыру. – Да и у тебя, как я вижу, свои дела на почте.

– Пожалуйста, – взмолилась Тавни. Взгляды праздных горожан притягивались теперь с еще большим любопытством, но ей было все равно. – Я узнала кое-что… И все равно ничего не понимаю.

– Ты молода. В моем возрасте обнаруживаешь, что ничего не понимать – это естественная часть жизни. А теперь мне пора бежать. – Он взял ее руку в свою и наклонился к ней, глядя в глаза. Тавни, не привыкшую к такому обращению, бросило в жар. Гриф приложил руку к губам. Поцелуй его длился долю секунды – но, погруженная в смущение, она не сразу поняла, что он едва слышно шепчет ей:

– Иди на почту немедленно.

Он отпустил ее руку и прыгучей походкой поспешил прочь.

– Тавни! Постой-ка! – окликнул ее вдруг старенький смотритель Почтовой башни песочным голосом. – А у меня для тебя письмо ведь тут завалялось…

Сердце Тавни пустилось в бешеный пляс.

– Его давеча для вас снял с птицы этот новый юноша, как же его…

– Гриф?

– Точно, он. Увидел твое имя и велел передать строго тебе в руки. Не Сказочнику и не брату, а вот только тебе. Почему, интересно бы? – Подслеповатые глаза смотрителя хитро блеснули из-под белоснежных бровей.

– Не знаю… – Тавни схватила письмо и выкатилась из почтовой башни на улицу.

Она пронеслась по городу быстро, как ураган, и добежала домой без намека на усталость. Стормары в саду и, кажется, дома не оказалось, Гроулис дремал в гамаке; Тавни забежала в дом, села на пол у порога и дрожащими пальцами распечатала конверт без печати, без адресата и обратного адреса, но с нарисованным красивым желтым цветком с крупными лепестками. Это тот самый почерк, подумала она, и опьяняющая мысль, вскружив ей голову, не позволила прочесть текст с первого раза.