Круги на воде - Антон Шаффер

Олегу отлично было известно это странное состояние повседневной скуки, то и дело норовящей перейти в раздражение и злость. Он и сам так жил до тех пор, пока не стал тем, кого принято называть успешным молодым писателем.

Родившись в конце семидесятых, будущий талант рос в Москве, под присмотром всевидящих родителей, а также бабушек и дедушек с обеих сторон. Детство Олега мало чем отличалось от детских лет его поколения в целом, хотя теперь, когда он смотрел на него с некоторого временного удаления, ему начинало казаться, что вся его предшествующая жизнь была лишь чередой закономерно следовавших друг за другом событий, которые и привели его к тому, что он имел теперь.

Писателем Олег становиться не собирался. Закончив школу и получи в аттестат о полном среднем образовании, он долго думал, куда ему поступать, хотя выбор был не слишком уж и большой. На дворе стояла середина девяностых, а родители Олега были рядовыми инженерами, так и не нашедшими себе достойного применения в новых рыночных условиях, а потому вынужденные за гроши трудится в НИИ, которое еще чудом сохранялось в бушующих волнах нарождавшегося капитализма.

Отец советовал выбрать технический ВУЗ, ссылаясь на то, что рано или поздно вся эта вакханалия в стране прекратится и образованные инженеры вновь понадобятся.

Мать смотрела на данный вопрос с большим скепсисом, хотя идею с техническим высшим учебным заведением не отвергала:

– Может, выучишься и в Америку уедешь работать.- Вздыхала.

Олег слушал все эти разговоры вполуха, прекрасно понимая, что ни в какую Америку он никогда не уедет, просто потому, что без России к тому моменту он себя уже не мыслил, а на факультет, дающий техническое образование просто напросто не поступит. А если и поступит, то на самый паршивый, куда берут всех из-за недобора – быть же специалистом по обслуживанию комбайнов или чего-нибудь еще подобного он никак не хотел. И не потому, что считал эти профессии плохими, а просто потому, что лично ему они были абсолютно неинтересны.

Поразмыслив, он пришел к выводу, что если уж и класть на чаши весов науки точные и науки гуманитарные, то душа его все же тянется к знаниям гуманитарного характера. А потому, не посоветовавшись ни с кем, в одно прекрасное утро он собрал в один мешочек все необходимые документы и направил свои стопы ближе к метро 'Фрунзенская', чтобы подать их (документы, конечно, а не стопы) на филологический факультет. С памятью у юного Олега было все в порядке, а потому еще с раннего детства у него в голове скопился целый ворох стихов самых разных авторов. С правилами русского языка он тоже был в ладу.

Вступительные экзамены Олег сдал играючи, и так же беспечно проучился пять лет на ставшем ему родным факультете, в исключительно девичьем окружении. Правда когда Олег только начал учиться, на его курсе был еще один парень – Сережа, – но он очень быстро сошел с дистанции. Где-то в середине первого курса что-то в нем надломилось, и, испытав тяжелейший духовный кризис, Сережа забрал документы, чтобы уйти навсегда от сводившего его с ума девичьего щебетания, которое сопровождало учебный процесс с утра до вечера, и поступить в военное училище.

Так и ушел, сгинув. А потом, когда они уже закончили обучение, кто-то из многочисленных подружек сообщил ему, что Сережа погиб в Чечне в двухтысячном году, подорвавшись на противопехотной мине. Примерно в это же время Олег начал серьезно писать…

Поезд остановился в туннеле. Пассажиры, обливаясь потом, возмущенно зароптали на машиниста, а кое-кто позволил себе довольно резкие высказывания и в адрес более высоких инстанций. И здесь сердце Олега так подпрыгнуло в груди, что на секунду ему показалось, будто оно вот-вот лопнет, разорвавшись на миллионы частиц.

– Откуда он узнал мое имя? – вслух спросил он сам себя.

Глаза его при этом встретились с глазами той самой толстой тетки, которая была недовольна его жестким проникновением в вагон. Тетка недоуменно вылупила на него глаза.

– Откуда он узнал мое имя? – вновь растерянно повторил Олег, обращаясь в пустоту, но глядя при этом, невидящими глазами на тетку.

– Я не знаю, – вдруг ответила та.

– Да?- удивился Олег, продолжая внутренний монолог.

– Да,- честно призналась тетка, а потом, заметив, что за их беседой следят стоящие рядом попутчики, обратилась уже к ним:

– Совсем от жары парню плохо. Когда ж уже поедем-то!

Именно в эту секунду поезд резко дернулся и шумно пополз по рельсам. Тетка, потеряв равновесие, повалилась в бок, придавив несколько более щуплых сограждан, и в вагоне началась очередная перепалка…

До центрального отдела Ленинградского ОГПУ Локиев со Смолиным добрались через час, после ухода от Новикова. По пути они решили, что за домом члена Ордена должно быть установлено круглосуточное наблюдение – возможно, оно помогло бы узнать, откуда Новиков черпает информацию. Визит к Львовой условились отложить, по крайней мере, до следующего утра.

Дав все необходимые распоряжения местным чекистам, Смолин и Локиев решили поехать в свою гостиницу, чтобы там, в спокойной обстановке, изучить имеющийся у них устав и еще раз прокрутить всю ситуацию. Но выйти из управления они не успели. Уже на самом выходе их догнал один из сотрудников, который доложил, что на имя товарища Смолина пришла срочная шифрограмма. Смолин с Локиевым тут же направились в соответствующий отдел, в котором, как выяснилось, работа по расшифровке уже была закончена, так как весь текст шифровки умещался на одной строке. Взяв расшифровку в руки, Смолин прочел: 'Тов. Смолин. Сроки сокращены. У вас осталось два дня'.

Смолин протянул листок Локиеву, который пробежал по нему глазами и кивнул, дав понять, что ознакомился с его содержанием.

– Что думаешь? – спросил Смолин Глеба, когда они оказались на улице.

– Думаю, что этот Новиков колдун или как там правильнее будет сказать. – Горько усмехнулся Локиев. – Или же он опять попал пальцем в небо. Но ведь попал.

– Ты это о чем? – не понял его Смолин.

– Ну, он же сказал, что до утра нам думать не придется.

Смолин лишь чертыхнулся в ответ.

В сложившейся ситуации оба понимали, что откладывать до утра действительно нельзя. Да это Новиков уже мог собрать вещички и скрыться, решив, что чекисты ему не поверят и в итоге арестуют. Взяв машину, они на всех парах поехали обратно к бараку, в котором обитал этот странный гражданин Новиков, который как ни как, но был пока что их единственной зацепкой.

В барак они фактически вбежали и тут же наткнулись все на того же мужика в замызганной тельняшке, который еще недавно так странно повел себя, столкнувшись взглядом с Ильей Ильичем. На сей раз товарищ Иванов сам шарахнулся от них, пропуская вперед по коридору. Оба заметили это, но на разговоры времени уже не было.

Дверь Новикова распахнулась за секунду до того, как Глеб собирался постучать в нее.

– Рад вас видеть, – все с той же странной улыбкой произнес Новиков. – Вы даже раньше, чем я вас ждал.

Без лишних слов Глеб втолкнул Новикову в комнату и Смолин закрыл дверь изнутри.

В руках Локиева был пистолет, который тот направил прямо на Новикова, который, не смотря на это, продолжал сохранять абсолютное спокойствие.

– Ну, к чему это, Глеб Аркадьевич…

– Закройте рот, – рявкнул Локиев.

– Как скажите, как скажите… – Новиков застыл на месте, глядя Глебу в глаза.

– Откуда вы знаете кто мы и зачем находимся в Ленинграде? – быстро начал Смолин.

– Вас ведь все равно не устроит мой ответ.

– Отвечайте, – Глеб сделал шаг навстречу хозяину комнаты, еще больше приблизив к нему дуло пистолета.

– Орден находится под защитой, Юрий Андреевич. Наши высшие советники сообщили нам об этом. – Улыбка сошла с лица Новикова.

– Прекратите нести чушь. – Зашипел на него Глеб. – Отвечайте или, и вы, и вся ваша богадельня отправится в места не столь отдаленные.

– Это не чушь, Глеб Аркадьевич. Чушь это то, что вы делаете в данный момент. А ведь у вас осталось ровно два дня…

Глеб опустил пистолет. Он с надеждой посмотрел на Смолина, но не нашел его взгляда – Смолин был так же потрясен услышанным, как и сам Локиев.

– Наталья Сергеевна ждет вас сегодня ночью у себя. – Слова Новикова вывели чекистов из оцепенения.

– Хорошо. Во сколько мы должны быть? – Смолин собрался, и голос его вновь звучал твердо и уверенно.

– Ровно в час я буду ждать вас у ее дома. Но я попросил бы прийти вас одного, – Новиков посмотрел на Смолина.

– Я приду.

К назначенному времени Смолин стоял около уже знакомого ему дома. Прохладная ночь заставила его поднять воротник куртки, а волнение – курить одну сигарету за другой. Новиков появился с небольшим опозданием, за что тут же извинился, посетовав, что с его окраины добраться до центра города в столь поздний час весьма затруднительно. Чекист понимающе кивнул, после чего они вошли в подъезд.