Душа архонта - Анна Кочубей

— Ну, да. Хреново было, — откликнулся Гвидо.

События в рассказе Герванта были знакомы всем, и судьба главаря не отличалась оригинальностью. Разбойники раздумывали, как случилось, что долгая война, ставшая привычной, оказалась лучше худого мира, что наступил сейчас. Полные животы и монеты в карманах уже не скрашивали неуютную стоянку отряда: уныло серело небо, предвещая холодную морейскую зиму, а ветви деревьев напоминали перекладины виселиц…

— И что было дальше? — спросил светловолосый эльф, нарушив затянувшееся молчание, — ты же вернулся, Гервант?

— Да, я вернулся. На пепелище. В деревне узнал, что мать с сестрой к эльфам ушли, но в эрендольские леса нагрянули арии и все сожгли: и поселок, и мою хижину. Я больше не видел ни мать, ни Лиандру. Эльфийский клан перебили, кого-то увезли в Аверну, чтобы казнить. А еще я выяснил, что официально сдох, и содержание мне не положено, — закончил Гервант историю своей жизни скучным, будничным голосом и посмотрел на странницу:

— Кстати, сестричка, это юное остроухое создание отзывается на Златовласку. Тощий чернявый горец, который говорит еще реже, чем ты — Чазбор; старикан, что не умеет шить — Довбуш; угрюмый мужик с кривым мечом — Веселик, а вон та туша, когда проснется, будет дварфом Мензенлиром, — Гервант поочередно указал на всех разбойников, — остальных ты уже знаешь, если не дура. Для тех, кто пропил память, или проспал, эта девица — моя названная сестра Лиандра, прошу любить и жаловать.

— Меня зовут Киндар, — улыбнулся страннице молодой эльф, не согласный с прозвищем Герванта.

Бурая попона у края стоянки зашевелилась, и на свет показалась мятая заспанная рожа дварфа. Почесывая гриву цвета ржавчины, Мензенлир смачно сплюнул и проковылял в кусты, мельком взглянув на Лиандру:

— Баба в отряде. Не к добру это.

Вернулся Хан.

— И как оно? — спросил Гервант.

— Никого. Не сообразили.

— Славно. Трогаемся!

Разбойники начали укладываться. Странница наблюдала за Гервантом: главарь банды открылся перед ней с неожиданной стороны. Зачем он про себя рассказывал? Почему ее так назвал? Лиандра. Почему нет? Хорошее имя…

Лошадей в банде Герванта было восемь на одиннадцать душ отряда. Дварф занял место на коне спереди Чазбора, а эльф Киндар сел позади Довбуша. Тинк терся рядом с Лето, запрягающего молодого конька светло-рыжей масти. У остальных разбойников были лошади свои.

— Встречаемся с интервалом в двое суток в «Дырявом котле», — скомандовал главарь, — кто куда думает?

Лиандра не знала, что сейчас перед ней раскрывается один из главных секретов неуловимости банды. Разбиваясь после налета на группы, разбойники разбегались в разные стороны: в итоге, «вроде, как людей Герванта» видели в самых разных уголках Мореи, а выследить и поймать не могли.

— С интер — чего? — Чазбор нахмурил мохнатые брови, соображая.

— Через два дня, дурья твоя башка, а раз ты во второй тройке, то вам — через четыре, — объяснил Лето.

— Так бы и сказал, а то ин… интер… не пойми чего, — буркнул Чазбор.

— В Готу пойдем, — перебил напарника Тас, — тута близко, ежели верхами.

— В Готе наместник, — предупредил Хан.

— Да мне поссать!

Злобно обернувшись на эльфа, Тас дернул поводьями.

— Хочешь ссать? Топай в Готу, тебя там ждут! В твою честь шибеницу новую отстроят, веревку совьют: обоссышься до смерти, пока в петле ногами сучить будешь, — ядовито пообещал Гервант, — сир Годфри, как там его мать, шишка из Аверны, может, и не страшен, но в городе полторы сотни голов в амуниции. На днях пропускной режим ввели. Кто из вас настолько туп, чтобы попросить входную бумажку у имперских собак? Сами решайте, я не держу. Если сдохнуть невтерпеж — пожалуйста!

Разбойники переглянулись и выругались. Лиандра стояла в кольце нетерпеливо перетаптывающихся лошадей и не знала, как быть. Похоже, Гервант о ней забыл.

— У моего жеребца только четыре ноги, а не шесть, сестричка, — заметил главарь ее взгляд, — взял бы тебя с собой, но не могу. Зато вот тебе первое боевое задание — раздобудь себе коня и одежку попрактичнее. Лето, она едет с вами. Ну, до скорого…

Взметнулась грязь под копытами коней. Разбившись по трое, разбойники разъехались. Гервант, Хан и Гвидо уехали вместе. У речки остались Лиандра, Лето, Тинк и одна лошадь.

— Ты уверен, что можно? Гервант страстей напустил… — нерешительно спросил Тинк напарника.

— Не боись. На перекрестке встретимся. Я быстро!

Лето вскочил в седло и умчался.

— Дождь будет! Промокнем же! — закричал Тинк ему вслед, а затем обратил внимание на Лиандру, — а теперь и мы двинем. Что так удивленно смотришь? Пешком, конечно! Тебе ж не привыкать. У лошака Герванта копыт не шесть, так и у Рыжика не восемь.

Улыбнувшись до ушей и показав мелкие зубы, Тинк направился вдоль реки, продолжая болтать:

— Гервант тебя верхами не взял потому, что ты высокая. Я, к примеру, ростом мелкий, да и дварф тоже, — мы до стремян не достаем, а Киндар весит, как девка, он лошади не в тягость. Слышишь? Ты бы хоть кивнула! Как тяжело говорить с немой, с ума сойти!

Лиандра слушала невнимательно. Если бежать — то сейчас самое время! Но стоит ли? Гарт Баден советовал идти на север, но она даже не знает, в какую это сторону. Нет денег и нет способа их заработать… Видимость свободы смущала девушку: самостоятельно принять решение — уйти или остаться, — оказалось сложно. «Я подожду. Может, не все так плохо?» — решила Лиандра.

Ее провожатый свернул от реки, и теперь они взбирались с одного холма на другой. Куда не глянь — пусто, ни жилья, ни дорог, только бурые островки перелесков. Тинк шел уверенно, изредка протягивая Лиандре руку, помогая спускаться по жухлой траве. Обутая в крестьянские шлепанцы на деревянной подошве, она то и дело поскальзывалась и теряла обувь. Жилистая, с виду мальчишеская ладонь разбойника оказалась цепкой и твердой. Устав молчать, Тинк снова разразился речью, благо слушатель у него был самый благодарный: не задавал вопросов и не поднимал руку для подзатыльника.

— Насчет Герванта: у главного планы на тебя крупнее, чем на одну ночку. Но ты не гордись и на дармовой фарт не рассчитывай! Смекаешь, как наш отряд подобран? У каждого ремесло свое, и каждый в нем мастер. Гервант — вояка бывший, да ты и сама слышала; арбалетчик он от бога: стреляет на бегу и на скаку, не целясь и всегда в яблочко! А если арбалет не при делах, Гервант мечом орудует. У Гвидо силища звериная, и предан он Герванту, как собака, в рот смотрит и приказов ждет, разве что язык не высовывает. Хан — эрендольский убийца, мечник обоерукий, а это — редкость. Но о нем разговор особый будет!